Крис Кеннеди - В сетях страсти

Его губы замерли на мгновение. Затем он сделал вдох… второй… третий… И тут вдруг София почувствовала, как напряглось его мужское естество.

Прошло еще несколько мгновений, а затем он, отпрянув от нее, направился к двери.

– И что теперь?.. – спросила она, не без тревоги обнаружив, что голос ее дрожал.

Он распахнул дверь.

– А теперь спи.

– Но у меня нет кровати.

– Эта кровать для леди Мистраль, – ответил Кир и захлопнул за собой дверь.

Этой же ночью, какое-то время спустя, София лежала в постели, занимая не более десяти дюймов пространства, – лежала на самом краю. Мысли, обуревавшие ее вот уже несколько часов, не давали ей покоя, и она никак не могла уснуть.

Кир говорил о мести. Он хотел хитростью заставить людей, которые дурно с ним обошлись, вложить большие суммы в деньгах и драгоценностях в несуществующую компанию, а затем скрыться со всеми богатствами, оставив после себя лишь руины. Как это похоже на него!

Но у нее, у Софии, имелись свои собственные планы. И если Кир допускал хотя бы на мгновение, что ее можно использовать как игрушку, вертеть ею как угодно, а затем выбросить или уничтожить, то его ожидал суровый урок. Она, София, далеко не так проста, как могло показаться.

Повернувшись на другой бок, она сосредоточилась на мыслях о том, как ей лучше изобразить вдову судовладельца, оказавшуюся на грани разорения.

София улыбнулась, глядя на потолочные балки и лунный свет, просачивавшийся в комнату. Что ж, ей это будет совсем не трудно. В конце концов, кто может сыграть роль обанкротившейся вдовы купца лучше, чем обанкротившаяся вдова купца? Ей даже казалось, что сам Господь предназначил для нее эту роль. Dieu le veut!

«Сейчас самое важное, – рассуждала про себя София, – узнать как можно больше об этой мнимой компании. И приобрести побольше платьев».

Какое-то время она размышляла о платьях, мэрах и купеческих вдовах, забыв о Кире и дьявольских огоньках, плясавших в его глазах. А потом ей вдруг вспомнилось, как звучал его голоса, когда он сказал, что помнит ее…

И ее тут же обдало жаром, словно по телу пронесся вихрь пляшущих искр. Стараясь не думать об этих «искрах», София закрыла глаза. И, уже засыпая, она увидела его перед собой. А потом видела во сне. И чувствовала на себе жар его взгляда. Как и каждую ночь в течение последних пяти лет.

Кир бродил по темным улочкам портового города. Ощущение безопасности ему придавали клинки, которыми был увешан его ремень. Но он, конечно же, окидывал пристальным взглядом любого, кто осмеливался к нему приблизиться.

Когда он вернулся в гостиницу, луна уже заходила, и ее бледное сияние окутывало легкой дымкой ступеньки лестницы и зеленые склоны ближайшего холма. Но Кир не стал заходить в свои апартаменты; вместо этого он расстелил плащ под деревянным навесом портика и улегся на него. А затем предался своему обычному занятию в ночные часы – принялся обдумывать планы мести. Но на сей раз в этих планах участвовала и София… Кир старался не обращать внимания на последнее обстоятельство, однако это оказалось невозможным. Он даже прикрыл лицо ладонью, пытаясь заслониться от ее образа. В море ли, в торговле ли – женщины повсюду приносили только несчастье. А уж в делах сердечных они являлись раскаленным железом в руках палача.

К счастью, душа Кира была выжжена дотла еще пять лет назад, и теперь уже ничто не могло его тронуть – даже София. Успокоившись на этой мысли, он убрал руку.

Темная масса зелени, окружавшая постоялый двор, источала приятный аромат, и повсюду царила тишина. Правда, Киру казалось, что он слышал дыхание Софии – окно ее спальни находилось прямо над портиком.

Никто из них не произнес ни слова о том, что их ожидало. О том, что должно было случиться после того, как они завладеют гроссбухом, в котором каждый из них нуждался для своих собственных целей.

Впрочем, он знал, что София попытается его украсть. Но он также знал, что сумеет ее остановить.

Мщение было одним из тех блюд, для приготовления которого требовалось время и самые отборные ингредиенты – и компания «Мистраль» подходила для этого наилучшим образом. Вдова с несметными сокровищами, за которыми некому было присматривать, – это как раз то, что требовалось. И Кир точно знал, что люди, которые едва его не убили, захотят познакомиться с ней поближе.

И вот тогда он избавится от них одним ударом! И будет прислушиваться к их воплям, когда они окажутся на самом дне пропасти, приготовленной им специально для них.

А если София встанет у него на пути, то и она последует туда же.

Кир снова прикрыл глаза ладонью и постарался не думать ни о чем.

Однако он не мог запретить себе видеть сны.

София проснулась в твердом убеждении: во-первых, ей нужно было побольше узнать о компании «Мистраль», а во-вторых, подыскать для себя новые платья. Оставалось только решить, с чего начать.

Она прошлась по своим апартаментам, поглядывая на стоявшие повсюду огромные деревянные сундуки. Интересно, что в них? Во всяком случае не платья.

Немного подумав, София отправилась на поиски своего сообщника.

– Кир! – крикнула она, распахнув дверь, выходившую на портик, где он провел ночь.

София замерла, и сердце ее на мгновение остановилось. Из одежды на Кире были только штаны. Туника же лежала в стороне, а сам он предавался каким-то физическим упражнениям – от этого зрелища у нее подгибались колени.

Стоя на одной руке – пятки же его при этом смотрели в небо – и заложив другую руку за поясницу, он то очень медленно опускался вниз, сгибая руку в локте, то, медленно разгибая локоть, снова приподнимался. Все это казалось просто чудом, и София какое-то время смотрела на Кира словно завороженная. Наконец отвела глаза и осмотрелась.

Старинный римский виноградник, раскинувшийся на одном из холмов, изобиловал птицами, гнездившимися в его зелени, и в этот ранний час они перекрикивали друг друга, наполняя своим пением воздух. Откуда-то снизу, со стороны города и пристани, доносились иные звуки – кто-то предлагал попробовать новое вино, а кто-то кричал, чтобы ему подали еще одну веревку – эти пронзительные крики доносились, очевидно, с какого-то корабля. И конечно же, из-за всего этого гомона Кир не расслышал, что она его звала.

Но оказалось, что расслышал.

– В чем дело, София? – спросил он, даже не повернув голову в ее сторону. И снова медленно отжался.

– Я… я только хотела спросить… – Софи в растерянности умолкла.

Прядь распущенных волос упала ему на щеку, когда он все-таки повернул голову, чтобы взглянуть на нее. Кир все еще держал одну руку на пояснице, и его торс был покрыт великолепной испариной.

А вот в том поте, которым сейчас обливалась она, София, не было ничего великолепного. Зато Кир… Кир напоминал греческую скульптуру, омытую дождем. Его руки и плечи были самим совершенством, как и очертания рельефных мускулов. А его спина… Боже правый!

София в ужасе отступила. Через всю лопатку и часть плеча словно клеймо протянулся широкий рубец из обожженной, израненной и сморщенной кожи, выделявшийся своей белизной и напоминавший отпечатки чьих-то огромных зубов.

– В чем дело, София? – повторил он свой вопрос.

Усилием воли она отвела взгляд от его спины.

– Я только хотела спросить… не мог бы ты… то есть я… Кир твоя спина…

Тут он опустил и другую руку и, оттолкнувшись от земли обеими ладонями, вскочил на ноги и тотчас же надел тунику, лежавшую на скамье рядом с ним.

– Ты хотела поговорить о моей спине?

София отвела глаза.

– Конечно, нет.

– Тогда чего же ты хотела?

Его штаны из грубой домотканой ткани свободно свисали вокруг пояса и были слегка перекошены в одну сторону, а шнурок, затянутый не до конца, болтался перед его…

– Мне нужны книги… – с трудом пробормотала София.

– Какие еще книги? – спросил Кир, помрачнев.

Он еще не притрагивался к лицу бритвой этим утром, и потому оно было покрыто щетиной. Взъерошенные волосы ниспадали темными влажными прядями на его шею и подбородок, а грудь то и дело вздымалась: он сейчас напоминал воина, только что вернувшегося с поля боя.

– Какие книги? – снова спросил он.

– Бухгалтерские книги леди Мистраль, – ответила София слабым голосом. – Думаю, мне стоит на них взглянуть.

– Нет. – Он решительно покачал головой.

– Но, Кир, это совершенно необходимо.

– Нет.

– Но если я должна выдавать себя за леди Мистраль, то мне следует знать, что говорить, когда…

– Я буду рядом с тобой на каждом шагу, – перебил Кир. – Так что тебе почти не придется ничего говорить. Говорить буду я – твой посредник. От тебя же требуется выглядеть красивой, богатой… и уязвимой.

– Да, но я…

– Никаких книг! – Он провел льняной тряпкой по лицу, утирая пот, потом спросил: – Что-нибудь еще?

София молча отвернулась и удалилась обратно в комнату. Она решила, что сама позаботиться о своих платьях.

Кир стоял в передней комнате гостиничных апартаментов, уставившись на закрытую дверь спальни. Дверь эта оставалась закрытой вот уже несколько часов, а из-за нее доносилось едва слышное, но беспрестанное шуршание шелка. София возилась с этим шелком слишком уж долго.

– Ты не забыла, что у нас сегодня прием? – наконец произнес Кир тоном мрачного предостережения.

– Неужели? И с кем же мы встречаемся?

Кир нахмурился, но тут снова прозвенел голос Софии:

– Ах, да вспомнила. С теми самыми людьми, которых ты хочешь погубить. До чего же глупо, что я об этом забыла.

Кир отвернулся от двери, прошел по комнате и, наверное, уже в тридцатый раз выглянул в окно. Солнце склонилось к западу, и его закатные лучи, заливавшие улицы портового города, разбегались между домами яркими потоками, напоминавшими длинные желтые пальцы.

Кир вздохнул, зажмурил глаза и произнес короткую молитву. Затем отвернулся от окна и взглянул на дверь спальни. Она все еще оставалась закрытой. Молитва, как всегда, не подействовала.