– Все будет хорошо. Они же представляют закон!

– Ты не слышала разве никаких скверных историй о техасской конной полиции, Молли? Мне не нравится, что ты останешься в доме одна с ними.

Она измученно улыбнулась. Молли хотела сказать ему, что ей уже сегодня будет не впервой защищать себя, и она сможет это сделать снова, если придется.

– Не беспокойся, в доме, кроме меня, будут Шугар и дети.

– Вы должны все вместе спать в одной комнате!

– Клитус, не беспокойся! Спокойной ночи. Спасибо за все еще раз.

Клитус сунул руки в карманы, но, когда он наклонился к ней, и его губы вытянулись для прощального поцелуя, она отступила в сторону.

– Увидимся завтра, Клитус.

Молли смотрела ему вслед до тех пор, пока ворота за ним не закрылись, потом она повернулась к своим новым постояльцам.

– Шугар показала вам ваши комнаты?

– Да, мэм, и хорошо нас накормила. Рубел Джаррет рекомендовал нам остановиться в Блек-Хауз. Он сказал, что в этих краях у вас самый лучший дом из тех, где сдают комнаты.

Сердце Молли забилось, но ответила она ледяным тоном:

– Одним словом, единственный дом в этих краях, где сдают комнаты. Иначе Рубел Джаррет не остановился бы здесь.

После ухода Клитуса она осталась на крыльце одна с мужчинами и начала испытывать некоторое беспокойство от их присутствия, но не страх. Они были так похожи на Рубела! Не во всем, конечно. Они не были так красивы, во всяком случае, по ее мнению. Но они носили похожую одежду, говорили со сходным акцентом и столь же были с виду высокомерны. Может, высокомерие необходимо, чтобы стать конным полицейским? Пусть так! Лишь бы они схватили вора, укравшего ее лес. А вора, укравшего ее сердце, не так-то просто представить перед правосудием.

Она в равной степени испытывала как желание поговорить о ходе следствия, так и неимоверную усталость. Когда Молли потянулась за корзиной с едой, Вальтерс взял корзину у нее из рук, а когда она подошла к двери, Петтис открыл ее перед нею.

В холле она сняла шляпку и вытащила из нее шпильки, прежде чем повесила на крючок. Широкополые шляпы конных полицейских вызвали новый наплыв воспоминаний, хотя Молли вовсе не хотела этого. Наверное, пока эти люди будут в Блек-Хауз, ей не избежать невеселых воспоминаний. Слава Богу, они здесь ненадолго.

Глава 18

Три дня техасские конные полицейские провели на Блек-Хауз, что было для Молли и хорошо, и плохо. Плохо, потому что их присутствие постоянно напоминало ей о Рубеле, и хорошо по той же самой причине, и не только для Молли, но и для детей.

Надеясь избежать встречи с горожанами, трое полицейских ускакали из Блек-Хауз ранним субботним утром. Вилли Джо и Малыш-Сэм, однако, успели их разглядеть из окна своей спальни и кубарем слетели вниз по ступенькам, чтобы поскорее выскочить во двор.

– Это Рубел! – кричал Вилли Джо. – Молли, это Рубел!

Молли и Шугар убирали со стола тарелки после завтрака конных полицейских.

– Это мистер, Молли!

– Эй, эй!..

Молли схватила мальчишек за рубашки и втащила в дом.

– Нет, это не он!

– Он, – настаивал Вилли Джо, – я видел!

– Это не Рубел, Вилли Джо. У нас три новых постояльца.

Малыш-Сэм потер кулаком глаза:

– Мистер не вернулся?

Молли прижала братишку к своей груди, ее глаза наполнились слезами.

– Нет, милый. А сейчас поднимись наверх и оденься. Если ты поможешь мне выполоть сорную траву на грядках, я возьму тебя на рыбалку.

Прежде чем малыш успел что-то ответить, Линди спустилась по лестнице, подбежала к задней двери дома и выглянула во двор:

– Кто эти мужчины?

– Постояльцы, – сказала Молли.

– Джеф?

Молли услышала нетерпение в голосе сестры. Как это было схоже с ее собственными надеждами, возникшими, когда она увидела конных полицейских на крыльце прошлой ночью! Молли не смогла ответить. Она только отрицательно покачала головой.

– Кто они?

Молли молчала, наблюдая за братьями, пока мальчики не скрылись, поднявшись по лестнице, на втором этаже.

– Никто не должен знать.

– Мо-олли! Ты можешь доверять мне!

– Техасские конные полицейские. Они приехали, чтобы… э… завершить дело, которым занимался Рубел.

– Схватить?

Молли отвернулась к окну:

– Только не говори никому! Малыши вряд ли смогут удержать это в тайне.

Стоя позади Молли, Линди смотрела во двор.

– Джеф вернется, я знаю, он вернется.

– О, Линди!

Молли хотела подойти к девочке, прижать ее к себе и успокоить, но не посмела. Ее собственные чувства были слишком сложными, чтобы она сумела не разрыдаться при этом.

– Жизнь полна разочарований, Линди. Ты должна держаться. Нужно покончить с ожиданиями.

– Давай, Молли, говори так, если тебе от этого становится легче. Но мы обе знаем, что это неправда. Посмотри, как ты сама несчастлива.

– Линди, сядь и поешь. У нас много дел сегодня.

Линди направилась к лестнице.

– Прежде я должна пойти наверх и проследить, как малыши одеваются. Это же моя обязанность с тех пор, как ты выгнала Рубела, – добавила она сердито.

День прошел еще хуже, чем начался с утра. Когда Молли убирала комнаты полицейских, их форменная одежда напомнила ей о Рубеле. Комната Рингольда вызвала особенно мучительные воспоминания – это была комната, где жил Рубел. Молли стояла на пороге, не желая входить, чтобы избежать воспоминаний. На этой кровати он спал, возле этого окна он стоял в первый день прибытия, глядя на лес невдалеке и спрашивая, кем приходится ей Клитус.

Взгляд Молли снова упал на кровать. Она не отваживалась входить сюда, пока он жил здесь, отсылая Шугар убирать комнату. И потом она тоже избегала заходить в нее. А сейчас, войдя, она остро ощутила свое одиночество. Несколько недель он жил здесь, в этой комнате, рядом с ней. Теперь его не было. Он никогда снова не ляжет в эту вот кровать, никогда не увидит снова в этой комнате сны. Молли подумала: интересно, а видел ли он ее во сне, когда они спали, разделенные лишь коридором?

Сделав несколько осторожных шагов по комнате, она потрогала матрац и села на него, вернувшись мыслями в прошлое. Ее охватили столь сильные переживания, что она не могла больше сдерживаться.

Она выгнала его! Дети правы. Никогда уже ничего хорошего не будет в ее жизни. Не могло ли все быть иначе? Могла ли она жить с человеком, который ее обманул? Почему он позволил ей вступить в связь с мужчиной, которого она считала другим человеком? Ведь она думала, что это не он! Получалось так, что он словно делил ее со своим братом. Может быть, он так и не считал, но его слова часто расходились с делом. Теперь же он ушел, и у нее ничего не осталось, кроме мучительных воспоминаний. Ничего. Ни Рубела. Ни леса. Вскоре, если она не найдет другого выхода, у нее даже не будет дома. И детей.

Шугар, войдя в комнату, застала Молли сидящей на кровати, которая еще недавно была кроватью Рубела. Слезы текли по щекам хозяйки Блек-Хауз. Сев рядом, Шугар притянула ее к своей необъятной груди.

– Не проливайте понапрасну слез, милая! Потерянного не воротишь.

– О, Шугар, для меня это не просто потеря.

Шугар гладила ее по спине, позволяя Молли вволю выплакать свое горе. Когда Молли наплакалась, Шугар отстранилась от нее и вытерла ей глаза своим передником.

– Слезами горю не поможешь, мисс.

Молли смущенно заморгала.

– Вы должны послать за ним…

– Нет!

– Нет? Вам хочется быть несчастнее всех на свете?

Молли прикусила нижнюю губу.

– Я знаю, мне будет трудно справиться с чувствами, но я справлюсь.

– Нет, мисс, боюсь, вы не сможете. Люди редко когда справляются с сердечной болью.

Молли не отрицала. Что толку отрицать? Это было правдой. Сердце тоскливо болело. Но Шугар неправа. Она справится.

– Малыши будут рады снова увидеть мистера.

– Я не могу послать за ним, Шугар. Не проси меня. Он воспользовался моей слабостью дважды. Я поступила так глупо, позволив ему обмануть себя и во второй раз… Посмотри, какой след он оставил в жизни малышей! У него каменное сердце. Мальчики так из-за него переживают. Я боюсь снова причинить им боль.

– Ах, милая, боль – часть жизни, и не следует ограждать малышей от боли. Как иначе они смогут вырасти сильными?

Молли улыбнулась:

– Если ты права, то мы все в Блек-Хауз будем самыми сильными людьми в городе.

Шугар нахмурилась:

– Не жалейте себя, мисс Молли! Я не хочу и говорить об этом, но вы не знаете, как трудно живется другим людям, и напрасно думаете, что жизнь обходится с вами суровей, чем с другими.

Блек-Хауз был закрыт для посетителей: «неполадки на кухне» – так конные полицейские посоветовали объяснить горожанам закрытие таверны. Но Клитус уже знал правду, и потому ему разрешалось приходить на обеды и ужины. Клитус задерживался допоздна, а конные полицейские никогда не возвращались раньше наступления темноты. Молли подумала: кому он доверяет меньше: полицейским или ей? Она немедленно упрекнула себя. Он извинился ведь за то, что наговорил о них и о ней после утомительного путешествия, и она приняла его извинения. Он говорил тогда в припадке ревности. Но ее огорчило, что он вообще, похоже, не доверяет ей в отношении мужчин, и ее связь с Рубелом не оправдывала Клитуса. Все больше и больше она убеждалась, как трудно пройти по жизни без обмана.

С внезапным отъездом Рубела и Джефа, а потом и Тревиса, малыши стали держаться за юбки женщин и тревожились всякий раз, когда Молли, Шугар или Линди случалось покидать Блек-Хауз.

А Клитус стал просто невыносим, хотя Молли догадывалась, что это присутствие в Блек-Хауз конных полицейских делает его невыносимым. Во второй вечер после приезда новых постояльцев все открылось. Ужин для них был уже приготовлен, их самих не было, и все околачивались на кухне в ожидании полицейских.