Лесия Корнуолл - В сетях обмана и любви

Завтра, после того как она хорошенько выспится и сможет разговаривать с Николасом без рыданий, она скажет, что освобождает его от обязательств. Потом уедет в Уиклифф-Парк, предоставив ему возможность жить, как он пожелает. А сама будет утешать и защищать своих родных – насколько хватит сил.

Мэг посмотрела на себя в зеркало. У нее была царапина на плече, огромный синяк на щеке и трещина на губе. Но самые жгучие раны были внутри – боль разбитого сердца и стыд за собственную глупость и упрямство.

Сюртук мужа все еще лежал на кровати. Она подошла и взяла его. Поднеся к лицу, вдохнула его такой знакомый запах. Сейчас, как никогда, ей нужно быть смелой и решительной.

Николас с удивлением посмотрел на конверт, лежавший на письменном столе, адресованный британскому штабу армии в Брюсселе. Его должны были отправить почтой, но почему-то забыли это сделать. Ник подошел к колокольчику, намереваясь попросить Гардинера отправить письмо незамедлительно, но заколебался.

Время, проведенное им в Испании, было наполнено смыслом. Он был уважаемым офицером. Ему доверяли и его товарищи офицеры, и его солдаты. Он был дьяволом только для врагов.

Еще мальчиком он обнаружил, что рассказы о его дурном поведении вызывают у брата радостную улыбку. Бабушка держала своего любимого внука на коротком поводке тупого долга и дисциплины. Николас помогал Дэвиду выжить. Истории о его сомнительных подвигах заставляли Дэвида улыбаться. И это доставляло Николасу извращенное удовольствие – досадить бабушке, которая терпеть не могла его скандальные, шокирующие, озорные выходки. Но она считала своим долгом рассказывать о всех его грехах Дэвиду, чтобы он никогда не сбивался с пути истинного, не отклонялся от подобающего герцогу совершенства. Ник не разубеждал ни брата, ни бабушку, не говорил, что эти басни о нем верны только наполовину в лучшем случае.

Николас и в армии не имел привычки объясняться и оправдываться. Его задания всегда были строго секретными.

И теперь, с Мэг, он представления не имел, с чего начать.

Должен ли он признаться, что полюбил ее? Разве она может любить его, если считает виновным во всех грехах, в которых его обвиняют? Искала ли она утешения у мужчин, подобных Стивену Айвзу, или, того хуже, у таких, как Уилтон?

Николас не мог этого вынести.

Маргарита превращалась в пламя всякий раз, как он ее касался. Но желание со временем угаснет. Отношения нельзя строить только на вожделении. А любовь… без взаимности она станет величайшей мукой. Месть тоже давала лишь иллюзорную победу, ничего не могла вернуть, только разрушала и отнимала жизни.

Мэг была бы прекрасной матерью. Она защищала свою семью, как тигрица, не допускала, чтобы ее родным кто-то причинил вред. Он мог бы дать защиту ей самой или попытаться по крайней мере.

Николас бросил письмо в камин и написал другое.

Мэг наблюдала в зеркале, как Анна медленными движениями расчесывает ей волосы.

Старая герцогиня прислала ей сегодня новую пачку бульварных листков. Мэг велела Анне сжечь их.

Иные образы мужа возникали в памяти Мэг, когда огонь пожирал бумагу. Николас у алтаря в день их венчания. Николас в объятиях Анжелики Анкор. Николас мчит к ней на Ганнибале по Лондонской дороге.

Маргарита вступила в игру и проиграла. Она вышла замуж за Темберлея, чтобы спасти свою семью, обеспечить матери и сестрам будущее. А что же с ее будущим? Если быть до конца честной, она вышла за Ника и потому, что хотела любви, детей. Хотела иметь собственный дом, родных, которые любили бы ее так же, как она их. Хотела, чтобы муж смотрел на нее с тем восхищением, с которым мужчины всегда смотрели на Розу.

– Я могу войти?

Мэг открыла глаза. Николас забрал расческу у Анны и продолжил то, что делала горничная.

– У вас прекрасные волосы, – мягко произнес Ник. Он провел по волосам рукой – медленно, ласково – и поднес длинную прядь к губам, встретившись взглядом с женой в зеркале.

– Мне не нужна никакая другая женщина, Мэг.

Она проглотила комок, внезапно подкативший к горлу.

– Я думала, то есть я боялась…

– Теперь это не имеет значения. – Он положил расческу на стол.

Маргарита ощущала тепло его тела, запах его мыла. Она видела желание и печаль в его глазах. Он коснулся ее лица – она прижалась щекой к его ладони и закрыла глаза.

– Простите меня, – сказала Мэг. – За все. Вы даже не представляете, сколько всего…

Она встала и положила голову ему на грудь. Он обнял ее и прижал к себе. Мэг почувствовала себя в полной безопасности рядом с его бьющимся сердцем.

– Николас…

Он прижал палец к ее губам.

– Знаю. Я не такой, каким вы меня себе представляете. Я не персонаж бульварных листков.

Она подняла на него взгляд.

– Да. Вы намного… – Она заколебалась.

– Хуже? – пошутил он.

– Нет, вовсе нет! Вы совершенно другой.

Куда делась ее смелость? Отвага и дерзость изменили ей в тот момент, когда она больше всего в них нуждалась.

Николас положил подбородок ей на макушку.

– Наш брак с самого начала имел очень мало шансов на успех.

Она вцепилась пальцами в его рубашку, чувствуя, как сердце болезненно сжалось. Неужели он с ней прощается, покидает ее? Ник погладил жену по спине, обтянутой шелком платья.

– Возможно, если бы Роза осталась…

Ей невыносимо было думать об этом. Этот мужчина принадлежал ей. И в то же время он был свободен.

– Встретившись с вашей сестрой, я возблагодарил судьбу за то, что она отправила ее в другом направлении, – сухо сказал он. Устремив на жену взгляд, полный желания, он погладил большим пальцем ее нижнюю губу и склонился к ней. – Может, хватит на сегодня разговоров? – прошептал он.

Его поцелуй был нежным, дразнящим, чарующим.

Мэг встала на цыпочки, отвечая на поцелуй, обвивая руками его шею.

Он раздел ее, развязав пояс пеньюара и стряхнув его с плеч, – пеньюар упал к ее ногам. Расстегнув пуговицы ночной рубашки с высоким воротом, он тоже спустил ее вниз, оставив Мэг обнаженной.

– Как ты прекрасна, – прошептал он. – Жена моя.

Она нащупала пуговицы его рубашки и расстегнула их неуверенными пальцами. Гладила его теплые твердые мускулы. Его ладони скользнули к ее бедрам, теснее прижимая их к выпуклости его эрекции. Она опустила руку к ширинке его бриджей, желая ощутить прикосновение его обнаженной плоти к своей, устранить всякие преграды между ними.

Когда они оба были полностью обнажены, она потерлась о него всем телом, упиваясь его теплом, ощущением его близости. Не существовало ничего на свете – только Мэг и Ник.

Он отнес ее на кровать, не прерывая поцелуя, и положил на постель, опустившись вместе с ней.

– Ты так прекрасна, – сказал он снова.

Она и вправду чувствовала себя прекрасной. Он прикасался к ней так, словно она была самой обворожительной женщиной на земле. Гладил ее ладонями, целовал губы, грудь, бедра, ноги.

Она блуждала ладонями по его телу, стараясь сохранить в памяти каждый его дюйм. Он погладил пальцами упругие завитки между ее бедрами, проник внутрь и ласкал ее, пока громкий крик не вырвался из ее горла. Тогда он скользнул внутрь ее тела, словно они постоянно этим занимались и хорошо знали друг друга. Она с радостью приняла его, обвив ногами его бедра, упиваясь сладостью их единения.

Маргарита не отрывала от него глаз, пока он занимался с ней любовью. Если ей не суждено испытать его любви больше никогда, у нее есть эта ночь, этот момент.

Мэг сжала его плечи, когда он ускорил темп, усиливая наслаждение. Они вскрикнули одновременно. Она почувствовала, как слезы подступили к глазам, когда он излил в нее свое семя при последнем глубоком выпаде.

Они долгое время лежали не двигаясь. Сердца их учащенно бились, тела все еще были соединены.

Он нежно поцеловал ее и отстранился, вставая с постели.

– Останьтесь, – попросила она.

Николас некоторое время смотрел на жену из тени, и она потянулась к нему, увлекла его снова в постель и крепко обняла. И он любил ее снова и снова, пока не занялся рассвет, пока она не уснула в его объятиях.

Николас наблюдал, как бледные лучи рассвета, проникающие в комнату, окрашивают ее кожу в золотистый цвет.

Мэг крепко спала в его объятиях, ее волосы окутывали их обоих подобно покрывалу.

Он поцеловал Мэг в лоб – она вздохнула. Ник выскользнул из-под нее. Последний взгляд – он прикрыл ее одеялом.

Часом позже Темберлей был уже в порту с Ганнибалом. Поднялся на корабль, который должен был доставить его в знакомый ему мир сражений – к почестям и славе.

Ник наблюдал, как солнце поднимается над городом, когда корабль отошел от причала и направился в пролив Ла-Манш. А перед его глазами все еще горело пламя ее великолепных волос.

Мэг проснулась, когда Анна раздвинула занавеси на окне, впуская солнечный свет в комнату.

– Доброе утро, ваша светлость, – сказала горничная. – Сегодня прекрасный день. Войска маршируют по улицам все утро по дороге в порт и грузятся на корабли, отправляющиеся на континент. Солдаты так красиво выглядят в своих красных мундирах!

Маргарита коснулась пустой постели рядом. Простыни были холодными. Ей недоставало мужа. Ночью стоило только повернуться, и он был рядом, обнимал ее, шептал что-то ласковое, но она слишком хотела спать, чтобы расслышать его слова.

Она любила его. Мэг улыбнулась. Она обязательно скажет ему об этом.

– Его светлость уже уехал на верховую прогулку? – спросила она, поднимаясь с постели.

– Сейчас справлюсь у мистера Партриджа, – сказала Анна. – В покоях герцога тихо.