Лесия Корнуолл - В сетях обмана и любви

Маргарита первая отвела взгляд.

Старая герцогиня отпустила ее подбородок, взяла длинный локон рыжих волос и пропустила его между своих костлявых пальцев.

– Хорошая девочка, – сказала она и вышла.

Мэг подошла к умывальнику и смыла прикосновение старой ведьмы со своей кожи. Затем уставилась в зеркало на свое лицо в красных пятнах гнева.

Соблазнить мужа? Соперничать с такой любовницей, как Анжелика? Мэг отвернулась от зеркала. Невозможно!

Но от этого зависела безопасность всех, кто был ей дорог.

Когда Николас достиг лестницы, ведущей в фойе, там уже толпилось не меньше сотни людей. Пока он пробирался к выходу, мужчины хлопали его по спине, женщины отворачивались и перешептывались, прикрываясь веерами.

Темберлей очень спешил, стремясь перехватить жену, остановить ее, объясниться. Или двинуть кому-нибудь кулаком в лицо. Он энергично проталкивался сквозь толпу, но когда выбрался на улицу, карета Гектора Брайанта уже уехала.

Ник сжал кулак и с силой ударил в каменную стену здания, чувствуя, что разбил костяшки пальцев. Боль не стерла из памяти застывшее лицо Мэг, ее глаза, полные ужаса от его предательства. Внезапно его охватил страшный стыд за то, в кого он позволил превратить себя свету.

Ник отыскал свою карету и забрался в нее. Слабый запах духов жены был ему упреком.

– Брайант-Хаус, – распорядился он.

Сначала он заглянет туда.

Маргарита не знала, сколько времени просидела за туалетным столиком. Слабый стук в смежную с покоями мужа дверь напугал ее. Она уставилась на затененную створку с замершим сердцем, не в силах вымолвить ни слова.

Задвижка звякнула – Мэг бросила взгляд на ключ, лежавший на туалетном столике. Она взяла его и сжала в руке с такой силой, что металл врезался в ладонь.

– Убирайтесь.

– Откройте дверь, Мэг, – приказал он.

Маргарита не двинулась с места. Она не хотела видеть его сейчас, только что из объятий другой женщины. С запахом ее духов на рубашке, со следами ее прикосновений на коже.

Она встала посреди комнаты, сердито глядя на дверь.

– Что вам нужно? Позлорадствовать?

– Я не буду разговаривать через запертую дверь.

При слове «разговаривать» Мэг горестно сжала губы.

– Ах, вы хотите поговорить? – прошипела она. – Мне кажется, мы уже все обсудили. Убирайтесь к своей любовнице!

Маргарита вздрогнула, когда его кулак ударил в дверь. По крайней мере, она думала, что это кулак, пока дверь со страшным треском не обрушилась к ее ногам. Он остановился в дверном проеме над выбитой дверью, больше похожий на пирата, чем на герцога.

От страха Мэг охватила дрожь.

– Никогда больше не запирайтесь от меня, Мэгги. Предупреждаю вас в первый и последний раз.

Она скрестила руки на груди и в упор посмотрела на него, встретив его гневный взгляд с той же яростью.

– О, так это способ завлечь вас в мою спальню? Создать препятствие, усложнить задачу? Эта дверь заперта уже давно, и вы даже не попытались открыть ее. Почему же сегодня? Разве моего публичного унижения мало для мести? Вы пришли посмеяться, объяснить, почему я недостаточно хороша для вас?

Николас смотрел на жену и видел боль в ее глазах. Она дрожала. Чувство стыда переполняло его из-за страданий, которые он ей причинил, хотя это и вышло непреднамеренно.

На Маргарите была только ночная сорочка и шелковый пеньюар, который она забыла застегнуть. Кожа ее порозовела от избытка эмоций, грудь учащенно вздымалась от гнева. На ней не было ни украшений, ни драгоценностей – никакого лукавства. Но она была прекраснее любой женщины, особенно Анжелики.

Ник планировал совершенно другое завершение этого вечера. И теперь представления не имел, как все уладить. Должен ли он извиниться, упасть на колени и умолять о прощении? Он никогда этого не делал. Не мог он также решиться сказать, что оставил Анжелику, потому что не может даже думать ни об одной женщине, кроме как о своей жене. Николас чувствовал, что, если он произнесет имя Анжелики, это все усложнит еще больше.

– Может, я пришел предъявить свои супружеские права? – вместо этого заявил Николас.

Вот уж этого ему не следовало говорить. Он сразу это понял. Она густо покраснела, гордо вздернула подбородок и сжала кулаки. Он на мгновение подумал, что она его ударит. Вместо этого Мэг кинула в него ключ. Ключ ударился в его грудь и упал на ковер.

– Как вы смеете являться ко мне из объятий другой женщины и говорить о супружеских правах?! У вас ее помада на губах! А как насчет моего права на уважение как герцогини Темберлей, вашей жены? Или это признается всеми, кроме герцога Темберлея?

Ярость заставила Николаса забыть о всех других чувствах.

– Похоже, вы забыли о деньгах, которые получили в награду за брак со мной. Вам нужно еще и мое уважение? Вам придется заслужить его, Мэгги.

С ее губ сорвался сдавленный звук ответной ярости.

– Как? Лежа на спине, в то время как вы будете сравнивать меня с ней? – выкрикнула она. – Пожалуйста, уходите, ваша светлость. Вы слишком явно показали мне, что я вам противна…

Маргарита осеклась, когда он двинулся к ней.

– Мне что же, уложить вас в постель и показать, какой я нахожу вас?

Она в недоумении уставилась на мужа, и он увидел, как гнев борется с неуверенностью в ее глазах. Она отвернулась.

– Нет. Не сегодня. Не сейчас.

Некоторое время он смотрел на ее прикрытую шелком спину, на ее босые ноги.

– Я не имею обыкновения принуждать женщину к близости. Ложитесь спать, Мэгги. Одна. Желаю вам в полной мере насладиться покоем.

Не обращая внимания на ее возмущенный возглас, Николас переступил через выбитую дверь и ушел к себе в спальню. Улегшись в холодную постель, он накрыл голову подушкой и закрыл глаза, чтобы избавиться от преследующего его образа страдающей Мэг. В ушах звенели последние слова Дэвида: «Это вина Николаса».

На этот раз по крайней мере это было правдой.

– Графиня Уиклифф с визитом…

Маргарита увидела, как ее мать, оттеснив бедного Гардинера, вошла в малую столовую на следующее утро.

– Я купила все скандальные листки, – сказала Флора, размахивая пачкой газет.

Мэг повернулась к дворецкому.

– Будьте добры, сожгите их, Гардинер. Герцогиня сегодня прислала утренние газеты ко мне в комнату, мама. Я не прочла ни строчки. Не хочу их читать. По правде говоря, я вообще запретила когда-либо приносить их мне.

Флора нахмурилась, села за стол и налила себе чая.

– Сегодня ты держишься с достоинством, прямо по-королевски. Думаю, помог лауданум?

Мэг сосредоточенно помешивала чай.

– Я не стала его принимать.

Она долго смотрела на маленький пузырек, после того как Николас покинул ее, и убрала подальше. Почти полночи она лежала без сна, думая об угрозе герцогини. Что будет с Флорой, если ее публично опозорят? Когда умер ее муж, мама погрузилась в опасный призрачный мир, вызванный лекарствами.

Чтобы спасти тех, кого она любит, решила Маргарита, необходимо найти способ заставить Николаса позаботиться о наследнике. Бедное, бедное дитя. Думать о нем было невыносимо. Но, может, она все же придумает, как защитить своего сына.

– Я пришла спросить, какие приглашения ты примешь на ближайшую пару недель. Я хочу согласовать свое расписание с твоим. Старые кошки, может, и станут шипеть за твоей спиной из-за этого ужасного скандала, но они не посмеют цепляться ко мне! – заявила Флора.

– Очень любезно с твоей стороны, мама, но я не собираюсь выходить в свет на этой неделе.

Флора удивленно вытаращила глаза.

– Не собираешься? Думаешь, это разумно? Тебе следует появляться всюду, встречаться со всеми. Доказать, что тебе совершенно безразлично, что вытворяет твой муж.

Маргарита упрямилась.

– Но мне это не безразлично. Нужно начать все сначала, как-то договориться с Николасом, чтобы сделать терпимым наш брак на то короткое время, которое потребуется, чтобы родить наследника.

– Наследника? Ты намерена позволить ему продолжать супружеские отношения?

Мэг почувствовала, как кожу ее опалило жаром. Что бы сказала ее мать, если бы знала, что загвоздка не в том, чтобы ему позволить, а в том, чтобы заставить его лечь с женой в постель?

Маргарита поднялась. Завтрак бурлил у нее в животе, как бушующее море.

– Мне нужно поговорить с ним, прежде чем он уйдет из дома. – Она взяла Флору под руку и решительно повела к двери. – Я уверена, что ты сумеешь хорошо повеселиться на званых вечерах, держа голову высоко, и без меня.

– Конечно, – сказала Флора, целуя дочь в щеку. – Я всем скажу… – Она осеклась. – Что я всем скажу?

– Ничего. Позволь им думать все, что угодно, – посоветовала Мэг.

Когда мать ушла, Маргарита направилась по коридору в библиотеку, собираясь с духом и обдумывая, как она будет убеждать мужа в том, что он должен…

– Ты слишком добр ко мне, Ник. Невозможно представить себе более великодушного, дорогого, любящего… – Женский голос затих и растворился в слезах.

Мэг застыла на полпути.

– Я рад, что все так успешно разрешилось, Джулия, – сказал Николас.

– Я должна поблагодарить тебя за пристанище и за подарки для Джейми. Ты совсем избаловал нас обоих.

Мэг заглянула за дверь. На кушетке сидела молодая темноволосая женщина. Николас сидел рядом и смотрел на нее с нежной улыбкой и любовью в глазах. У Мэг сжалось сердце.

– Как чувствует себя Джейми? – спросил Николас.

– Он в восторге от предстоящего путешествия. Он будет скучать по тебе.