Неужели она вообразила, что может так легко отделаться от него? Николас хотел, чтобы она смотрела на него, хотел полностью овладеть ее вниманием. Он взял длинную прядь ее волос и принялся медленно наматывать ее себе на ладонь, постепенно приближаясь к жене, пока ему не пришлось подняться и сесть с ней рядом. Она отодвинулась как можно дальше, сердито глядя на него, как загнанная в угол кошка.

Мэг была необыкновенно хороша, когда злилась. Ник поцеловал волосы, намотанные на ладонь, и заглянул ей в глаза, без слов напоминая обо всем, что произошло между ними в первую брачную ночь.

Она судорожно вздохнула.

– Я бы не прочь повести вас в театр сегодня вечером. Когда люди увидят ваши великолепные волосы, я выиграю уйму денег. – Он снова поцеловал ее волосы, как если бы это был талисман игрока. – Возможно, я куплю вам какую-нибудь безделушку. – Он поцеловал ее в щеку, потом в мочку уха. Она восхитительно пахла.

У Мэг перехватило дыхание.

– Что бы вам хотелось получить, Мэгги? – прошептал он ей на ухо и почувствовал, как она задрожала, покрывшись гусиной кожей там, где прикоснулись его губы. Маргарита закрыла глаза в бесплодной попытке отгородиться от мужа. – Бриллиант? Драгоценный камень под цвет ваших глаз? А может, рубин – символ капельки девственной крови?

Глаза ее мгновенно раскрылись и встретили его взгляд. С гневным возгласом Мэг изо всех сил толкнула его в грудь. Он соскользнул с сиденья на пол кареты, но и она упала, потому что ее волосы оставались намотанными на его ладонь. Она оказалась лежащей поверх него в неловкой позе.

Николас высвободил ладонь и крепко обхватил жену обеими руками, удерживая на месте и не позволяя орудовать кулаками. Она начала извиваться, как пойманная на крючок рыба, осыпая Ника замысловатыми ругательствами, поразившими даже его своей оригинальностью. Его еще никогда в жизни не обзывали жалким, порванным псами, завшивевшим конокрадом.

Ник не смог удержаться и расхохотался.

– Ох, Мэгги, чем сильнее вы ерзаете, тем это приятнее!

Она мгновенно застыла, с ужасом глядя на него.

Он усмехнулся:

– Думаю, мне вас не хватало прошлой ночью, дорогая.

– Я уверена, вы легко нашли мне замену.

Темберлей одарил ее своей дьявольски неотразимой улыбкой и подвигал бедрами, чтобы она почувствовала, как действует на него. Щеки Мэг вспыхнули ярким румянцем.

– Я получил массу предложений. Но, увы, все претендентки оказались блондинками, а я, уверяю вас, был расположен к рыжеволосым. – Он поднял голову и поцеловал ее в губы. – Мне нравятся дерзкие… – Он поцеловал ее снова. – Пылкие.

Маргарита смотрела на него с недоверием, и он вспомнил, что она никогда прежде не играла в любовные игры. Этому будет учить ее он, после того как научит послушанию.

Мэг попыталась подняться, осознав наконец, в какой опасности оказалась и каковы его намерения. Но он удержал ее.

– Пожалуй, я не стану дарить вам драгоценности. Лучше отдам синюю книгу, которая так вам понравилась, чтобы вы продолжили свое образование.

Мэг замахнулась на него, но он ухватил ее за запястье.

Она принялась вырываться.

– Как вы посмели рассказать всем!..

Карету тряхнуло на выбоине, и все, что Мэг собиралась сказать, вылетело у нее из головы. Ник осторожно куснул мочку ее уха.

Маргарита охнула и попыталась отстраниться.

– В самом деле, ваша светлость, я думала… – запротестовала она.

– Я же говорил вам: никогда не называйте меня так в постели. – Ник не оставил без внимания то, как она закинула голову, чтобы ему было удобнее достать губами до ее шеи.

– Но мы не в постели, – пробормотала она.

Ник улыбнулся, ощущая бешеное биение ее пульса. Жена действительно слишком много думала. Нужно отучить ее от этой привычки. И начать можно прямо сейчас.

Карету снова тряхнуло – Мэг возвратилась к реальности. Она оказалась еще более упорной и решительной, чем он думал. Чары обольщения рассеялись, Ник почувствовал, как она напряглась и снова начала вырываться. Придется поговорить с Роджерсом о его манере езды.

– Вы сплетничали обо мне! – обвинила его Мэг. – Вы всем разболтали, что я говорила о лошадях! – задыхаясь, выпалила она.

Он не мог понять, о чем она говорит.

– Я никогда не сплетничаю, Мэгги.

– Тогда – кто?.. – начала она, но он снова завладел ее губами, заставляя замолчать.

– А также никогда не слушаю сплетни. И вам не следует этого делать. Большая часть из них – неправда.

Николас продолжил соблазнять жену, касаясь языком ее упрямо сомкнутых губ, покусывая и исследуя их уголки, пока она не уступила и не приоткрыла их, целуя его в ответ со страстью, не уступающей его собственной.

Они не заметили, когда карета остановилась.

Лакей Роб Вейл буквально остолбенел. У него отвисла челюсть, когда он отворил дверцу кареты и обнаружил герцога и жену лежащими на полу. Они не замечали, что он стоит рядом, с удивлением уставившись на них. Роб не знал, как ему поступить – всего месяц был в услужении.

Конечно, ему была известна репутация герцога. Кто ее не знал? Этот человек был знаменитым повесой. Но это была его жена. А хозяева, считал Роб, никогда не женятся ради любви или ради удовольствий – как бы это ни называлось. Для этого они содержат любовниц, как в случае с его светлостью.

Поразмыслив, Роб решил: главное – сохранить все в тайне. Не годится ему потерять место из-за того, что он увидел, как его господин целуется со своей супругой. Он затворил дверцу кареты и громко постучал по блестящему герцогскому гербу, придававшему карете респектабельность, хотя тому, что происходило внутри, этого явно недоставало. Он прислушался и подождал, пока шорохи в карете стихли.

Когда Роб снова открыл дверь, герцог сидел на своей стороне, ее светлость – на своем месте, и выглядели оба совершенно нормально. Правда, красивое лицо герцогини пылало ярким румянцем, а волосы были распущены.

Роб опустил ступеньку. Герцогиня приподняла юбки и, как только ноги ее коснулись мостовой, бросилась бежать. Она так быстро взлетела по ступенькам, словно сам дьявол гнался за ней.

Ник не последовал за женой. Он остановился рядом с Робом и наблюдал, как Мэг убегает. Вид у него был несколько озадаченный.

– Ни слова, Роберт, – шепотом произнес его светлость.

Роб не смог удержаться и заговорщицки улыбнулся ему в ответ.

– Конечно, ваша светлость.

Герцог забрался обратно в карету и уехал.

– Это был его светлость? – спросил другой лакей, Том, глядя на отъезжающую карету.

– Ага, – ответил Роб. – Сколько живу, никак не могу понять этих аристократов.

– А нам это зачем?


Удаляясь в карете, Николас невольно улыбался своим мыслям. Ему страшно хотелось последовать за женой, отвести ее наверх и закончить то, что они начали. Он провел бы весь день в ее постели, а потом и всю ночь… На этом он резко оборвал себя. Ведь она обвела его вокруг пальца!

Темберлей не мог просто так проглотить ее обман. Он ясно объяснил, что об этом думает. Показал, кто здесь в их паре главный. Доказал, что может соблазнить ее в любой момент, когда захочет. И она бессильна устоять перед ним. Или перед собой? И теперь лучше оставить ее одну, чтобы она как следует обдумала этот урок.

По правде говоря, он был так же возбужден, как и она, и это его настораживало. Он хотел эту лживую, упрямую маленькую чертовку.

Николас тряхнул головой, пытаясь изгнать Мэг из своих мыслей. Он уже далеко не зеленый юнец и полностью владеет собой. Он сказал себе, что выиграл этот раунд в их игре, и самодовольно улыбнулся, глядя на сиденье, которое она совсем недавно занимала.

Длинный рыжий волос пристал к подушке, призывно сверкая в лучах утреннего солнца. Вид ее волоса, вкус ее губ на его губах, слабый аромат духов, сохранявшийся в карете, заставили его плоть опять затвердеть.

Глава 24

То, что Темберлей не удосужился последовать за ней наверх, после того как похитил ее, а затем соблазнил в карете, ничуть ее не волнует, пыталась убедить себя Мэг.

Она уселась за свой письменный стол и сделала вид, будто пишет письмо. Но сама постоянно поглядывала на дверь, дожидаясь его, надеясь.

Часы равнодушно тикали, отсчитывая минуты, часы. Уже прошло утро и половина дня, а он все не приходил.

Мэг надела к чаю украшенное вышивкой шелковое платье цвета охры и развлекала дюжину леди, пришедших посмотреть на нее. Если они и удивились, увидев, что у нее рыжие, а не белокурые волосы или что ее представили как Маргариту, а не как Розу, они были слишком хорошо воспитаны, чтобы показать это. В особенности при старой герцогине, сидевшей с ней рядом.

Были ли в ее адрес ехидные замечания или неодобрительные взгляды – Маргарита не замечала. Она не спускала глаз с двери, рисовала в своем воображении, какой поднялся бы переполох, если бы Николас вошел, закинул ее на плечо и унес в спальню. Но он так и не пришел.

Мэг изобразила безмятежную улыбку, когда леди Эмметт заговорила о погоде, хотя сама внутри буквально кипела от возмущения. Зачем было силком тащить ее сюда из Брайант-Хауса только лишь для того, чтобы потом полностью игнорировать? Наверное, он избрал для нее такое наказание.

– Не хотите ли пойти со мной в оперу сегодня вечером, ваша светлость? Возможно, там будет русский царь со своей сестрой, – спросила Дельфина Сент-Джеймс, сестра Себастьяна.

– Ох уж этот русский царь! Какая скучная тема для обсуждения. Столько блистательных монархов и военачальников, разбивших Наполеона, находятся сейчас в Лондоне, а все только и говорят что о русском царе и о женитьбе Дьявола! – Леди Клайв зажала ладонью рот и покраснела до корней волос. – Прошу прощения, ваша светлость!