Ее сердце скрутилось в жгут, в такой же, в какой превращается выстиранное белье, когда его выкручивает хозяйка. Конечно, он не хотел ее обидеть. Но сознание, что он любит ее, что он готов достойным образом связать себя с ней, лишь осложняет ситуацию и делает оставшиеся препятствия непреодолимыми.

— Ты же знаешь, что это невозможно. — Если понадобится, она напомнит ему почему, по очереди назовет все причины.

— Обстоятельства против нас. Но это не значит, что невозможно. — Она чувствовала, как сильно бьется его сердце. — Я люблю тебя. Ты сказала, что любишь меня. Думаю, ты не усомнишься, если я скажу, что впредь я не смогу строить семейную жизнь с другой женщиной, кроме тебя.

То, как он витиевато сформулировал свою мысль, вызвали у нее желание расхохотаться и одновременно наполнило глаза слезами.

— «Строить семейную жизнь» — это как раз то, на что я не способна. Ты забыл?

Несколько мгновений он молчал.

— Я младший сын, — наконец произнес он. — Общество не требует от меня наследника.

— Ты же понимаешь, что я имею в виду не только это — Ведь он размышлял, прежде чем привести ей этот довод. Значит, этот вопрос затрагивает его гораздо сильнее, чем он пытается показать. — Представь, каково тебе будет знать, что твоя ветвь на тебе и закончится. Что некому будет позаботиться о тебе в старости. Что ты не сможешь потетешкать своих детей. Что тебя не будут окружать детишки, похожие на тебя. — О Господи. Она сама впадает в сентиментальность.

— Я не утверждаю, что никогда не буду задумываться об этом и сожалеть, что всего этого у меня нет. Но мы будем сожалеть вместе. И в качестве утешения у меня будешь ты. А это немало. — Он перекатился с бока на спину и широкой ладонью уложил ее голову себе на плечо. — Я рассказывал тебе, что моя мама умерла в родах. — В ночной темноте каждое слово звучало как сокровенная тайна. — Ее сильно вымотали многочисленные беременности — а та была уже десятой. Думаю, отец так и не оправился после ее смерти, мне кажется, он до последнего дня винил в этом себя. — Он принялся неторопливо перебирать ее локоны. — Я видел, как сходил с ума мой старший брат, когда рожала его жена. И если я женюсь на тебе, мне будет не суждено познать этот страх. Мы сможем наслаждаться друг другом, не опасаясь, что над нами нависнет такая туча. Не многим мужчинам так везет.

Она позволила себе несколько мгновений покачаться на убаюкивающих волнах его слов.

— Все не так просто, — со вздохом сказала она.

— Конечно, нет. Все вообще непросто. — Он выпустил ее локоны и положил ладонь ей на голову. — Моя семья, наверно, откажется от меня, мне придется как-то улаживать ситуацию с миссис Толбот. Мне понадобится жилье и доход, достойные тебя, к тому же мне предстоит драться на дуэли. Все это очень и очень непросто. — Его голос стих, как скрипка в начале сложного концерта. — Но ведь мы оба научились преодолевать трудности, не так ли? Мы подвергались испытаниям и выходили из них с честью. Да, у нас впереди будут препятствия и всяческие напасти. Но разве мы не можем надеяться, что вдвоем сумеем все это преодолеть?

Это было самое очаровательное, самое величественное, самое обоснованное предложение руки и сердца. Любая дама могла о таком только мечтать. И ее сердце забилось, как пустая бочка в неспокойном море.

Время, однако, позднее. Сейчас он в приподнятом настроении, радуется, что наконец-то вытащил на свет божий свои тайны. А утром, возможно, в нем проснутся другие эмоции. Возможно, он признает, что бессмысленно строить планы на будущее, когда впереди маячит дуэль с Эдвардом.

Она нащупала его руку и переплела пальцы.

— Если ты любишь меня, если ты хочешь строить со мной семейную жизнь, тебе придется отказаться от дуэли.

Он вздохнул — его грудная клетка поднялась и опустилась под ее щекой. Она ответила неправильно. Нужно было сказать: «Да, я люблю тебя. Я хочу идти по жизни рука об руку с тобой». Но вместо этого она опять вернулась к тому, с чего они начали: выслушивала его заявления и тут же превращала их в свое оружие, которое должно было послужить ее цели.

— Давай спать, Лидия. — Он переложил ее голову на подушку. — Сейчас мы ничего не решим. Поговорим утром. Я смогу убедить тебя выйти за меня.


Но когда настало утро, он понял, что не хочет ее будить. Уж больно долгой была ночь. Причем не только по времени.

Он лежал на боку и смотрел на нее. Она спала на спине. Итак, она теперь все знает, однако все еще здесь. Раз или два он закрывал и открывал глаза, чтобы убедиться, что ему не кажется.

Вот женщина, на которой он женится. Жизнь создала их друг для друга. Он будет просыпаться каждое утро и видеть ее спящей. Он будет видеть ее нос, ее брови, ее подбородок, ее нежные, слегка приоткрытые губы которые в значительной степени смягчают ее грозный облик. Нужно только убедить ее, что другой дороги у них нет.

Нет. У него есть идея получше. Он перекатился на спину, осторожно, чтобы не разбудить ее. То, что происходит сейчас, в этой комнате с трещиной на потолке, это предисловие, передышка, перед тем как они вступят в мир, в котором им предстоит найти свои путь. А пока ему надо привести в порядок кое-какие дела, признаться в неудачах, кое-кого разочаровать и, проклятие, сразиться на дуэли. Пора приступать.

Он встал. За час, пока он одевался и писал письма, она не проснулась, поэтому он вернулся к письменному столу и написал еще одно письмо, на этот раз для нее. Листок — безмолвное обещание, символ всего того что он готов вынести и чем пожертвовать ради жизни с ней, — с шуршанием прикрыл вмятину, оставленную в подушке его головой.


После полудня он стоял на входе в кабинет того человека, которым ему предстояло пожертвовать — своего старшего брата, — и вглядывался в лица собравшихся так, будто ему предстояло отплыть в Индию. Эндрю и его жена. Китти и ее муж. Марта и мистер Мирквуд. Ник с суровым, как у судьи, выражением на лице.

— Давай без церемоний, Уилл. — Его старшая сестра, как всегда, властная. — Мы все отлично знаем, что ничего хорошего ты нам не расскажешь.

Он сцепил руки за спиной и расправил плечи. Чтобы ослабить бурлившее в нем напряжение, он стал покачиваться с пяток на носки и обратно.

— Ты абсолютно права. Перейду прямо к делу. Через несколько дней мне предстоит драться на дуэли, и то, что стало для нее поводом, не делает честь семье. Я связался с любовницей другого мужчины.

Перед приходом сюда он пытался представить, как его братья и сестры отреагируют на новость. И они почти полностью оправдали его предположение. У Эндрю на скулах заиграли желваки, пальцы так стиснули подлокотники, что костяшки побелели. Ник вскинул брови, как бы спрашивая: «Ты совсем ума лишился?» Суровое, неодобрительное выражение на лице Китти вдруг сменилось искренней сестринской озабоченностью. Марта осталась сдержанной и серьезной, лишь плотно сжала губы.

— Это мисс Слотер? — спросила у него младшая сестра, тихо, как будто они были вдвоем в комнате.

Вопрос застал его врасплох.

— С чего ты взяла?

— Ее горничная не умеет лгать. Мы немного побеседовали, когда я подвозила ее в Сомерстаун, и кое-что из того, что она рассказала, навело меня на мысль, что ее хозяйка, по всей видимости, находится именно в том статусе, о котором ты говоришь. Я не поняла… — Она замолчала, решая, как именно сформулировать следующую фразу. — Я предположила, что вы с ней едва знакомы.

— Кто бросил вызов? — Эндрю не интересовали такие детали как имя дамы или обстоятельства ее знакомства с братом, поэтому он перешел к самой сути, к той части проблемы, в решении которой он мог бы поучаствовать или помочь. — Отказаться можно?

— Ни малейшего шанса. — Он стоял спиной к камину, ощущая, как от огня исходит тепло. Ему уже двадцать шесть, он успел повоевать и целым и невредимым вернуться домой, однако его брат все еще, кажется, считает, что он не в состоянии самостоятельно справиться с нежностями. — Я хорошенько врезал ему увидев, как он бьет даму. Об извинении не может быть и речи.

— Не может быть речи о том, что ты можешь погибнуть на дуэли. Ты хоть представляешь, как переживали твои сестры, пока ты был на континенте? — Эндрю стал пунцовым. Казалось, еще несколько секунд — и он голыми руками оторвет подлокотники. — Года не прошло, как ты вернулся домой. И у меня нет желания… — Он вдруг резко поднял руку и потер лоб. Впервые за все время Уилл понял, что потеря брата принесла бы в семью большое горе.

Вернее, принесет. Если они не потеряют его в результате гибели на дуэли, то потеряют после дуэли. Он шагнул вперед.

— Сожалею. Я был бы рад избавить вас от переживаний. Но я буду драться, и если меня не убьют и не арестуют я женюсь на мисс Слотер.

О Боже. Нельзя было так грубо обрушивать на них новость. Китти смотрела на него так, будто его лицо вдруг покрылось волдырями, Ник подался вперед в своем кресле, Эндрю едва не лопнул от негодования.

— Я прекрасно понимаю, что это для вас всех значит. Пожалуйста, поверьте, это решение далось мне нелегко. — Все двадцать шесть лет их объединяла братская любовь, потребность друг в друге. Но он заранее знал, что такова будет цена. И был готов к этому. — Могу сказать только одно: война внесла определенные изменения в мои взгляды. У меня нет желания осуждать даму — даму, равную нам по рождению, — за выбор, который ее вынудили сделать крайне незавидные обстоятельства.

Марта гордо расправила плечи и быстро накрыла руку мужа своей.

— Надеюсь, ты удостоишь чести миссис Мирквуд и меня первыми познакомиться с ней, — сказал тот с таким видом, будто ничего особенного не случилось.

Уилл едва не бросился ему на шею, однако справился с собой и лишь кивнул. Его благодарность была настолько велика, что ее просто невозможно было облечь в слова.

Ник фыркнул и вскочил.