— Хочешь, чтобы я его поискал?

Мэгги только отчасти удалось скрыть беспокойство.

— Если не трудно. Коннор поднялся.

— Это не отнимет много времени. — Подошел к двери и открыл ее. — А ты пока подумай над тем, как нам разместиться на ночь, и учти, что я не лягу с Дансером Таббсом. — Он вовремя захлопнул дверь, и брошенная Мэгги кружка в него не попала.

Дансер Таббс услышал приближение Коннора еще за милю. Он выстрелил из ружья, чтобы указать ему направление, затем снова перекатился на спину и застонал, потревожив ногу. Фредо лежал в нескольких футах от него, уткнувшись лицом в каменистую землю. Он не шевелился и вряд ли уже мог пошевелиться. Бандит сломал себе шею, а Дансер заплатил за это сломанной ногой.

Сперва Коннор заметил двух коней, пасущихся на склоне холма, и только потом увидел Дансера. Он пришпорил коня и поднялся по склону. Под копытами поползли камни, конь споткнулся. Коннор удержался в седле и продолжал ехать более осторожно.

— Что с тобой стряслось, черт побери? — спросил Коннор, приблизившись к старателю. Спешился и опустился на колени рядом с Дансером.

— Потерял бдительность, — сухо ответил тот. — Не следовало надеяться, что Фредо будет спать бесконечно долго. Он проснулся, понял, что происходит, и устроил мне веселенькие гонки вверх по этой чертовой горе. Я сшиб его с коня.

Коннор мельком взглянул на Фредо. Шея, вывернутая под странным углом, говорила сама за себя.

— И он сломал себе шею?

— Вот именно.

— А ты что?

— Просто упал, — хриплым голосом признался Дансер. Когда Коннор стал его ощупывать, он скривился: — Проклятие, двигай ногу осторожнее!

— Я собираюсь ее вправить.

— Черта с два. Ты не знаешь… — На этом членораздельная речь Дансера прервалась, и он разразился ругательствами, от которых воздух вокруг них почти раскалился.

— Готово, — сказал Коннор, не обращая внимания на угрозы старателя. — Сейчас найду палки для шины.

К тому времени, как они добрались до хижины, к Дансеру частично вернулось собственное достоинство. Коннор помог ему спуститься с коня и поддерживал его, когда они вошли в дом.

— Похоже, Дансер решил нашу дилемму с размещением на ночлег, — сказал он Мэгги, когда та бросилась на помощь. Мэгги откинула одеяло, и они уложили Дансера на узкую кровать. — Теперь мне надо позаботиться о лошадях. — На этот раз поспешный уход Коннора спас его от сердитого взгляда Мэгги.

От Дансера это не ускользнуло. Он слабо рассмеялся:

— Я ожидал, что вы к этому времени или уже помиритесь, или прикончите друг друга.

— Мы слишком упрямы и для того, и для другого. — Мэгги отошла от кровати. — Чай из белой ивы? — спросила она. — Поможет снять боль.

— Глоток крепкого спиртного помог бы лучше. Налей-ка мне немного самогону.

— Значит, чай из белой ивы.

Дансер издал стон, в котором слышалось отвращение.

— Я просто чувствовал, что когда-нибудь горько пожалею о том, что научил тебя врачеванию. — Он взбил подушку под головой, двигаясь медленно и осторожно, и смотрел, как Мэгги готовит чан. — Он говорит, это ты послала его за мной, милая.

— Я волновалась.

На этот раз старатель фыркнул:

— Ты мне не нянька, знаешь ли. Давно уже никто обо мне не волновался.

Мэгги продолжала возиться у плиты, погружая кору в горшок с горячей водой, чтобы она настоялась.

— Не могу сказать, что мне это нравится, — сказал Дансер. — Я сам о себе заботился больше лет, чем у тебя свечек на именинном пироге.

— Вы говорите это с какой-то целью? — мягко спросила она.

— Если твой муж хочет забрать тебя с собой, — ворчливо ответил он, — не делай из меня предлог, чтобы остаться. Я не предлог для чьей-нибудь чистой дуростн.

Сновавшие руки Мэгги замерли, она повернулась от плиты и посмотрела на Дансера.

— Вы говорите мне — вон? — спросила она. И в ответ на его изумление объяснила: — Когда вы приняли меня, то сказали, что, когда вы скажете «вон», я должна убраться. Вы мне это говорите сейчас?

Дансеру пришлось отвести взгляд от глаз Мэгги, полных тихой тревоги. Она не умоляла его, на ее лице отражалось спокойное смирение, которое заставило его чувствовать себя так, словно он ее предает.

— Я говорю то, что говорю, — ответил он. — Если Коннор скажет тебе уехать с ним, то пусть моя нога тебя не останавливает. Это достаточно ясно?

Это было достаточно ясно. Мэгги вернулась к своему занятию и сделала медленный выдох:

— Как вы справитесь?

— Это мое дело.

Мэгги ответ не удовлетворил, но тут вошел Коннор.

— Я вам помешал? — спросил он.

— Нет, — ответили они в один голос, но по совершенно различным причинам. Мэгги не хотелось начинать спор о своем отъезде; Дансер не хотел говорить о том, что ему может понадобиться помощь.

Коннор поднял бровь, переводя взгляд с одной на другого.

— Обманщики, — сказал он беззлобно. Пододвинул ногой стул и сел, вытянув ноги. — Как нога? — спросил он Дансера.

— Бывало и похуже.

— Я готовлю ему кое-что, чтобы снять боль, — сказала Мэгги.

Коннор кивнул. Его глаза поднялись вверх, к чердаку, потом опять вернулись к Мэгги. Интересно, думала ли она об их размещении на ночь. Занимаясь своими делами, Мэгги повернулась в профиль, и его внимание привлекла ее округлость, полные груди, вздутый живот. Ему захотелось снова ощутить ее возле себя, почувствовать движения ребенка под своей ладонью, прикоснуться к ее груди, прижаться всем телом к ее изгибам. Хотелось держать ее в объятиях.

Мэгги перехватила его взгляд, странное тепло в его обычно отчужденных глазах. Она вспыхнула и отвела взгляд. Это из-за ребенка, подумала она, он смотрит на нее с таким интересом, что у нее внутри все дрожит. Это только из-за ребенка.

Мэгги налила кипяток в кувшин и оставила кору настаиваться. Пройдет час, пока чай для Дансера будет готов. Она не знала, чем занять себя и свои руки. Прислонилась спиной к плите и скрестила руки на груди. Ее поза подчеркивала выпуклость живота, и, когда Мэгги это поняла, руки ее быстро упали вниз.

— Простите, я вылила остаток чая, — сказала она Дансеру. — Мне следовало сразу же заварить еще.

Он отмахнулся от ее извинений:

— Ты же не знала, что я упаду с коня. Тебе он нужен для спины.

— Для спины? — спросил Коннор. — А что с твоей спиной?

Дансер не дал Мэгги ответить:

— Она у нее почти все время сильно болит.

— Не сильно, — поправила Мэгги. — Просто болит.

Коннор указал на стул напротив него:

— Сядь.

— Со мной все в порядке.

— Сядь.

Бросив на Дансера недовольный взгляд, потому что тот рассмеялся, Мэгги села.

— Моя спина в полном порядке, — сказала она Коннору.

Коннор не обратил внимания на ее слова, а заговорил с Дансером:

— Она все лето работала на ранчо как наемный рабочий?

— Больше в поле, чем на ранчо, — ответил тот. — Она, правда, не объезжала диких мустангов и не копала ямы под столбы. Не то чтобы я сомневался в ее способности справиться с этим. Ей просто удержу не было.

Мэгги широко улыбнулась, чувствуя себя польщенной описанием Дансера. Но ее улыбка угасла, когда она поймала неодобрительный взгляд Коннора.

— Ты думал, я приехала сюда, чтобы за мной ухаживали? — спросила она. — Конечно, я работала. Я не безрукая и не инвалид.

— Ну вот, теперь она показывает свой гонор, — сказал Дансер Коннору. — А ведь ты даже ничего не сказал.

— Я заметил, — сухо ответил Коннор.

Одарив обоих нетерпеливым взглядом, Мэгги встала из-за стола и вышла на крыльцо. Села на ступеньку, привалившись плечом к грубо обтесанному сосновому столбу. Она не обернулась, когда дверь отворилась и вышел Коннор. Она чувствовала его за своей спиной. Он долго стоял там, потом опустил руку и прикоснулся к ее плечу. Нажатие его пальцев заставило ее сдвинуться на одну ступеньку ниже. Она не возразила. Он сел сзади и притянул ее к себе между расставленных колен так, что ее голова легла ему на грудь.

— Лучше? — мягко спросил он.

К ее удивлению, ей стало лучше. Она думала, что хочет побыть одна, но в действительности это было не так. Она не думала, что захочет, чтобы он был так близко, но с легкостью приняла его.

— Лучше, — ответила она.

Кончики его пальцев прикоснулись к нежной впадине ее виСка. Он отвел назад локон, но как только волосы перестали мешать, их место заняли его пальцы, поглаживая висок так легко, словно прикосновение ветерка к коже.

— Дансер говорит, ты уже научилась всему, чему он мог тебя выучить.

— Мне он тоже это говорит. Не уверена, что ему можно верить.

Коннор услышал то, чего она не сказала, а именно — что она не уверена, что готова уехать. Он не собирался начинать этот спор. Вместо этого перевел разговор на другое:

— Ты писала своей матери? Мэгги кивнула:

— Каждый день, только она об этом не знает. Дансер всего один раз ездил в город с тех пор, как я живу тут. Тогда он отправил несколько писем, но у меня уже снова полная коробка. Может быть, ты смог бы их отправить, когда поедешь.

— Может, и смог бы.

Мэгги закрыла глаза. Его ласковые пальцы перебрались на щеку.

— Я много думал о тебе, — сказал он. — Не думал, что так получится, но так оно и было. Я хотел, чтобы ты это знала. — Это признание было сделано нехотя, будто он пытался удержать слова, но их вытягивала из него сила более могущественная, чем его воля.

— Я тоже о тебе думала, — сказала она.

Это было самое большее, что каждый из них был готов сказать. Они замолчали. Пальцы Коннора перебирали ее волосы. Тыльная сторона ладони слегка задела ее по затылку, и от этого прикосновения по коже пробежали мурашки. Мэгги слегка повернулась к нему, подставив шею под пальцы, и ощущение повторилось. Его огрубевшие пальцы проследили открытую линию ее горла и ощутили быстрое биение пульса. Он наклонил голову и прикоснулся губами к макушке. Волосы ее пахли лавандой. Он распустил ее косу, и аромат стал еще сильнее. Его рука опустилась ей на плечо, но пожатие было слабым, не прижимающим вниз, а подталкивающим вверх.