Он очутился в просторном помещении из светлого мрамора. Было пусто и светло. Отворилась небольшая дверь в стене и вошел смуглый человек в белом переднике, чем-то он был похож на гребцов, должно быть, этой застылой замкнутостью лица. Вошедший сделал Сету Хамвесу знак следовать за ним. Сет Хамвес чувствовал, что теряет силы. Но надо было идти и нести брата. Он сжал зубы, взял Йенхарова поудобнее и пошел за смуглым человеком в белом переднике.

Этот новый путь казался измученному юноше бесконечным. Они проходили огромные залы, вереницы комнат, шли коридорами и переходами. Было светло и тепло, как бывает в тихий солнечный полдень нежаркого лета. Стены были расписаны множеством изображений. Сады с прудами, охота на диких гусей в тростниковых зарослях, дворцовые пиры, землепашцы, жнецы, плывущие корабли, ремесленники, занятые трудом, музыканты, играющие на своих инструментах, пляшущие танцовщицы. А вот стройная, с грациозно вытянутым телом богиня небесного свода Нут, небесные ладьи и созвездия окружают ее. Неподалеку изображение суда Осириса в царстве мертвых. Великий бог Осирис восседает на троне из чистого золота в короне, украшенной страусовыми перьями. Рядом с ним Анубис, правитель царства мертвых, и Тот, покровитель мудрецов. Перед ними стояли золотые весы, на которых взвешиваются добрые и злые деяния умершего. Тот записывает, а Анубис произносит приговор. Умерший стоит в льняном одеянии. И все стихи из «Книги мертвых» были записаны на стенах. Далее пришлось идти анфиладой кладовых. Чего здесь только не было — парадные кровати, ложа для отдыха, колесницы, ладьи, кресла, оружие, украшения, посуда. Сверкание золота и серебра, мрамора и драгоценных камней слепило усталые глаза Сета Хамвеса. Ему казалось, он вот-вот упадет. Но он нес на руках брата, и ото поддерживало его самого.

Многие помещения были заполнены маленькими статуэтками, сделанными из глины, фаянса и бронзы. Фигурки изображали ремесленников, землепашцев, слуг и служанок. Сет Хамвес знал, что это были ушебти — «ответчики» — в загробном царстве они должны были ожить и служить хозяину, похороненному в гробнице. Сет Хамвес, глядя на эти изображения смуглых трудолюбивых человечков, подумал, что и гребцы, должно быть, были такими ожившими фигурками, и сейчас такой оживший «ответчик», долженствующий на призыв хозяина ответить: «Я здесь!», ведет его.

Они вошли в просторный зал, посредине которого находились два каменных постамента, помещенных совсем близко друг от друга. На одном из них помещался раскрытый прямоугольный каменный ящик, украшенный изображением богов. Подойдя ближе, Сет Хамвес увидел в каменном ящике саркофаг из черного гранита. Саркофаг тоже был открыт и в нем стоял серебряный гроб, а в гробу лежала мумия, нарядная, с золотой маской на лице. Это великолепие ослепляло. Сет Хамвес напрягал последние силы, следуя за своим провожатым. Юноша подумал, что, должно быть, это и есть мумия Марйеба, сына старого жреца.

Они пересекли и этот зал и оказались в небольшой комнате, за которой следовала еще одна комната, и еще, и еще. У Сета Хамвеса потемнело в глазах. Он крепко прижимал младшего брата к своей груди. Наконец они оказались в уютном жилом помещении. Оно состояло из двух комнат. В первой Сет Хамвес увидел две постели, чистую одежду, таз и кувшин с водой. В отдельном сосуде была приготовлена густая пенистая паста для мытья с добавлением золы. Пол был застлан чистыми циновками. Сет осторожно опустил брата на пол, смочил его лицо водой. Йенхаров с трудом открыл глаза и застонал.

— Еще совсем немного осталось потерпеть, Хари, совсем немного, — Сет Хамвес набрал в горсти воды из кувшина и напоил младшего брата.

Сет Хамвес тщательно вымылся и вымыл брата. Затем надел чистый передник и такой же белый передник надел на Йенхарова. Их провожатый молча ждал, а когда они совершили свой туалет, он сделал братьям знак пройти в другую комнату.

В этой комнате их ждал накрытый стол. Молоко, лепешки, фрукты. Сет Хамвес немного поел, накормил Йенхарова. Они вернулись в первую комнату, где он уложил брата и лег сам. Прикосновение усталого тела к чистой постели ощутилось как блаженство. Сет Хамвес уснул крепким, без сновидений, сном.

Проснулся он отдохнувшим, но все еще чувствовалась усталость. Сет Хамвес поднялся и подошел к постели брата. Йенхаров лежал с открытыми глазами и смотрел на него. Они ничего не сказали друг другу. Сет Хамвес молча гладил брата по щеке.

На этот раз им было приготовлено больше еды, появилось и пиво и жареная курица. Их таинственный провожатый исчез. Впрочем, они никуда не могли выйти из этих двух отведенных им комнат. Не было ни дверей, ни окон. Исчезла и дверь, ведущая в зал с мумией. Но все ото уже не очень занимало их. Юноши ощутили, что все пережитое как-то притупило их чувства. Ни о чем не хотелось думать, только есть и спать. Не хотелось даже говорить, произносить какие-то слова. Несколько раз в день они находили в комнате накрытый стол, ели, ложились отдыхать. Так миновало несколько дней.

Однажды Сет Хамвес проснулся оттого, что Йенхаров теребил его за руку.

— Хватит спать, Сети. Вставай.

Сет Хамвес легко откинул покрывало и вскочил.

— Смотри! — Йенхаров, засмеявшись, показал брату тростниковую флейту.

— Значит, она все время была с тобой, — Сет Хамвес тоже засмеялся.

Хари приложил инструмент к губам и заиграл. Сету приятно было слышать эти нежные и милые звуки, так напоминающие о жизни в родном доме. Кажется, они покинули родные места много лет тому назад, столько пережито с тех пор. И странно, на самом деле наверняка прошло совсем немного времени.

Братья умылись и позавтракали. Едва они кончили есть, как отворилась дверь в стене и вошел давешний их провожатый. Смуглый человек с застывшими чертами лица, он сделал юношам знак следовать за ним.

Снова пришлось долго идти по бесконечным коридорам с расписанными стенами. Сет Хамвес заметил две человеческие фигуры, изображенные во весь рост. Должно быть, это было изображение молодых супругов, она протягивала ему букетик из лотоса, папируса и мандрагоры, выражая свое желание иметь детей. Но рассмотреть это изображение Сет Хамвес не успел.

Небольшой пустой дворик, куда вышли все трое, был огорожен стенами из цельного гранита, в одной из стен была каменная серая дверь с выбитой надписью. Братья так и не сумели заметить, когда же исчез их провожатый. Но его уже не было. Они остались вдвоем. Впрочем, страшно им не стало. Сет Хамвес вслух прочел надпись:

«Я Бата, свободный человек, слуга и друг Марйеба. После моей смерти, где бы ни похоронили меня, пусть дух мой обретается вместе с духом Марйеба. Я призываю добрых богов отомстить злым духам, коварно умертвившим бедного, такого еще юного Марйеба».

— Теперь, — сказал Йенхаров, — надо или ждать или снова обратиться к этому Марйебу. По-моему, лучше первыми заговорить с ним.

— Хорошо, Сет Хамвес немного отступил от каменной двери и громко произнес, — Марйеб, я послан твоим отцом, чтобы успокоить твою душу.

Тотчас же дверь медленно отворилась и едва они вошли, затворилась вновь.

Теперь братья находились в небольшой комнате, похожей на ту, где они провели несколько дней. Голубые стены были расписаны узором, изображавшим вьющиеся растения. На гладком полу было расставлено несколько стульев с ножками в виде звериных лап и с мягкими подушками на сиденьях. На одной из стен оказалась короткая надпись, сделанная скорописью. Сет Хамвес подошел поближе, иероглифы виделись и знакомыми и одновременно странными, непонятными. Сет Хамвес начал было с увлечением расшифровывать надпись, но тут Йенхаров дернул его за руку. Сет и сам почувствовал, что в комнате, кроме них обоих, появился еще кто-то. Братья поспешно обернулись.

Перед ними стоял высокий худощавый, черноволосый и черноглазый юноша в простом переднике. Сразу было понятно, что это не оживший «ответчик», но живой человек, или, по крайней мере, дух живого человека.

Братья вежливо поклонились.

— Я Бата, — представился он, поклонившись им в ответ. — Вы уже знаете обо мне. Ждите. Господин примет вас.

С этими словами Бата подошел к стене и легко прошел сквозь нее.

Йенхаров присел на один из стульев.

— Садись, Сети. Может быть, придется долго ждать. Но как приятно видеть лицо обыкновенного человека и слышать живой голос, который произносит обыкновенные слова.

— Ну, не совсем обыкновенного и не совсем человека, — Сет Хамвес опустился на стул рядом с братом, сидеть было удобно, мягко. — Ведь с нами говорил дух некоего Баты, жившего тысячу лет тому назад. Ну да, где-то столько.

— А знаешь, я уже привык к тому, что мы общаемся с духами, и ко всем этим чудесам.

Сет Хамвес улыбнулся, затем вдруг попросил брата:

— Сыграй. Почему-то захотелось услышать твою флейту.

Йенхаров сыграл одну мелодию, но когда начал другую, послышались какие-то шорохи, шумы. Юноша отнял флейту от губ. Братья насторожились, чутко прислушиваясь. За стеной двигались и говорили. Женский голос долетал очень смутно, едва угадывался, не голос — тень голоса. Мужской голос делался все яснее. Приятный голос совсем молодого человека.

— Нет, ты не умеешь петь, — произнес этот голос, немного насмешливо, но в то же время с большой нежностью и мягкостью.

Сету почудилось, что женщина в ответ рассмеялась. Кажется, она тоже была очень молода.

Зазвучала арфа и приятный мужской голос запел стих из Книги мертвых:

Пусть оживет моя душа.

О, Нут, богиня.

Усира ты сотворила, отца моего небесного.

Его наследник с крыльями всесильными

Крылатый Хор.

Его соколиные крылья и два пера на голове.

Гляди!