— Сырный омлет с беконом.

— Нет.

— Банановые панкейки с сиропом…

Йен, ограничившийся одним кофе, с любопытством наблюдал за ситуацией, откинувшись на спинку стула. В которой его спутница была слишком поглощена просмотром меню, а официант не мог оторвать глаз от её декольте, скорее на автомате, чем осознано перечисляя всё, что имелось у них в закусочной. Весь восторг проступал наглядным румянцем на бледном прыщавом личике.

Келлер и сам против воли сместил глаза куда не следует, заметив блеснувшее украшение на тонкой шее.

— Нет, терпеть не могу сладкое. Так, мне, пожалуйста, большой бургер, картошку и колу… — довольная выбором Лори подняла глаза на официанта. На её лице мелькнула снисходительная улыбка. — Вы не стесняйтесь, молодой человек.

— Ч-что? — паренёк удивленно моргнул.

— Если очень нужно, я просто разденусь. Вероятно, это первая женская грудь, которую вы видите?

Легкий румянец превратился в сочный спелый помидор.

— П-простите. Бургер, картошка, кола… — паренёк испуганно посмотрел на Йена, как будто ждал, что тот сейчас поднимется с места и зарядит ему с локтя и поспешно ретировался, повторяя в уме заказ. Забудет — будет совсем уж неловко. Хотя куда уж ещё?

— И последняя, — хмыкнула Лорелея, откладывая меню. — Если он так и останется тряпкой, — она перевела взгляд на Келлера, который, вот же удивление, смотрел туда же, куда и пялился официант секундами раннее. Только если прыщавый подросток с затянувшимся пубертатным периодом разглядывал женские прелести со смущением и возбуждением, Йен олицетворял полную отстраненность. Лори насмешливо вскинула бровь. — Только не говори, что и у тебя проблемы с женщинами? А то ведь повторяю предложение: могу раздеться.

Йен с трудом оторвал взгляд от висевшего на её шее золотого крестика — слишком уж он напоминал другой женский крестик, припрятанный у него под футболкой, который он носил не снимая вот уже два года. Зачем? Наверное, как напоминание.

Лорелее же её достался от Ханны. Подарок на выписку из больницы после аварии. Ханна тогда преподнесла его не особо верующей по натуре сестре со словами: пускай он тебя защищает. Совпадение или нет, но с тех пор Лори пока ещё ни разу не попадала в ДТП.

— Почему гонки? — спросила Йен.

— А зачем сигарета? — в тон ему отозвалась она.

Келлер неопределенно пожал плечами, вытаскивая из-за уха табачное изделие. За последнее время держать её там стало сродни привычке.

— Пытаюсь бросить, — ответил он, покручивая ту между пальцев. — Когда совсем невмоготу, смотрю на неё, нюхаю… Звучит странно, но работает, — сигарета была убрана обратно. — Так почему гонки?

Лорелея неуверенно дёрнула подбородком.

— Потому что в этой дыре больше нечем заняться. Тут лишь три развлечения: алкоголь, наркота и тачки.

— И давно увлекаешься машинами?

— Сколько себя помню, — Лори усмехнулась. — Гонять начала ещё до того, как получила права. С детства часами проводила с отцом в гараже, — улыбка стёрлась с её лица. Тёплые воспоминания не перекрывали предательства. Это была болезненная тема не только для матери, но и для брошенных дочерей. — До того, как эта сволочь собрала чемоданы и укатила к новой семье. Не попрощавшись.

— Вы общаетесь?

— Звонит пару раз в год. Поздравляет с днём рождения, предлагает деньги… Я посылаю его каждый раз. Нам не нужны его подачки. Справились сами.

— Ты поэтому такая?

Лорелея подозрительно прищурилась.

— Какая?

— М-м-м… малость резкая.

— Не резкая. Скорее уж прямолинейная… — в этот момент как раз вернулся официант. Поспешно поставил на стол кофе, колу со льдом и, пролепетав что-то про то, что заказ будет скоро готов, поспешно ретировался. Ни разу не подняв головы. Лори задумчиво поджала губы, провожая взглядом его сутулую спину. — Наверное… Да и всё равно. Тут не с кем заводить дружеские знакомства. Все полные придурки.

— Если так не любишь город, почему не уедешь?

— Не знаю… — Лорелея бездумно помешала соломинкой крупные льдинки в стакане. — Я выросла здесь. Это мой дом. Какой-никакой. Да и неизвестность пугает.

— Только в начале, — со знанием дела заметил Йен. — Быстро привыкаешь.

— Судишь по собственному опыту?

— Не без этого.

— И почему ты уехал из…

— Майами.

Лорелея округлила глаза.

— А оттуда кто-то уезжает по доброй воле?

— Как видишь, — усмехнулся Келлер. Он так и сидел, расслаблено откинувшись на спинку стула и подперев голову рукой. И даже глазом не повёл на брошенный в его сторону проницательный взгляд глаз.

— Сдается мне, это называется побег, — заметила Лори. Йен неоднозначно дернул плечом, чем только подтвердил её догадку. — И от чего ты убежал?

— От себя.

— От себя нельзя убежать.

— Нет. Но порой получается поверить, что можно.

Лорелея задумчиво смотрела на собеседника. Тот в ответ так же внимательно смотрел на неё. Только вот если она пыталась разглядеть что-то, что Келлер столь тщательно прятал ото всех, Йен просто разглядывал красивую девушку и её точеные черты, пухлые губы и спадающие на лицо пряди. Чисто с позиции мужского интереса? Да, возможно. Но было в этом и ещё что-то, чему он и сам, наверное, пока не мог дать определения.

От увлекательного занятия их оторвал вернувшийся с заказом официант, поставивший перед Лори тарелку с бургером и картофелем фри. Такой дерганный. Пришлось наградить его очаровательной улыбкой и вежливым “спасибо”. Чтоб хоть чуть-чуть расслабился. И ладно уж, так и быть, она оставит ему щедрые чаевые.

— Точно не будешь? — когда паренёк ушел, поинтересовалась Лорелея у Йена, выуживая пальчиками длинную картофелину и обмакивая в соус. Отрицательное покачивание головой. — Ну и пожалуйста. А я голодная!

Следующие несколько минут они почти не разговаривали. Лори вплотную занялась бургером, рассыпающимся в руках и не влезающим в рот, что, собственно, нисколько её не парило. Это у Ханны был пунктик — когда она ела, то старалась делать это максимально красиво, чтобы не пачкаться и капать тем же кетчупом на стол.

Потому и не очень любила общественные заведения и громоздкие блюда. Лорелее же было глубоко плевать: как она там смотрелась со стороны. Она хотела есть и точка. Кому не нравится, не смотрите. Выколите себе глаза. Закопайтесь. Бросьтесь под асфальтоукладчик. Вариантов масса.

Пока она боролась со своим то ли поздним ужином, то ли ранним завтраком, Йен неторопливо попивал кофе, продолжая разглядывать сидящую напротив девушку. Почему-то у него не получалось оторваться от неё: вроде отведешь взгляд, а он снова уползает не туда куда надо. Что не осталось незамеченным.

— Любуемся? — прицыкнула языком Лори, словно пыталась достать что-то, что застряло между зубов.

Когда это не получилось сделать, в ход пошла выставленная в баночке возле салфетницы зубочистка. Сама непосредственность. С другой стороны… а перед кем ей красоваться? Хотя что-то подсказывало Йену, что его новая знакомая такая по натуре. С манерами как у отбойного молотка. И что самое странное, это её не портило.

— Любуемся, — на полном серьезе кивнул Келлер.

— Ну любуйся. Я щедрая. За просмотр денег не беру, — отставив пустую тарелку и, протерев руки салфеткой, Лори откинулась на мягкую обивку спинки стула, копируя поза Йена. — Знаешь, что?

— Что?

— Я хочу с тобой погонять.

— Это вряд ли.

— Почему?

— Завязал.

— О, да, — насмешливо фыркнула она. — Я так и поняла это по твоей тачке, — пискнул телефон, оповещая о пришедшем сообщении. Почти сразу завибрировал карман Йена. Лорелея взглянула на экран. — Роджерс предлагает продолжить веселиться у него дома.

— Да, вижу, — отозвался Келлер, бросив быстрый взгляд на пришедшее ему сообщение. Да здравствует массовая рассылка. — Поедешь?

— Нет. Не люблю такие вечеринки. Всё что на них делают: напиваются до горячки и тискаются по углам. Глупые сборища, — Йен удовлетворительно хмыкнул. Он считал так же, но вслух решил этого не говорить. Тем более что Лори уже призывно щёлкнула пальцами, подзывая официанта и прося счет, чем поставила в их сегодняшнем недосвидании жирную точку. — Лучше поеду домой. Надеюсь, сестра не узнает, что меня не было. А то опять придется замаливаться пирожными.

— Какие высокие отношения.

— И не поспоришь, — усмехнулись в ответ, наблюдая за оживлением у кассы. Ещё пару минут спустя к ним уже бежали с расчётом. Лорелея только успела потянуться в карман за деньгами, когда Йен молча вложил в книжку двадцатку и вручил официанту, отпуская его с миром. Лорелея сердито прищурилась. — Вроде как я угощаю.

Келлер вышел из-за стола.

— В следующий раз.

— Если он будет, — заметила та, первой двинувшись к выходу. Ох, не любила она оставаться в должниках. И ещё больше не любила, когда за неё платят.

Практически молча они вернулись на парковку возле кинотеатра. На улице тихо и безлюдно. Припозднившиеся тарахтящие машины проезжали с редкой периодичностью, оставляя дорогу пустынной и одинокой. В той же тишине сверкнули фары оживших спорткаров.

— Слушай, — окликнул её Йен, когда Лори собиралась сесть в тачку, явно не планируя ни с кем прощаться. — Как тебя зовут-то хоть?

— А разве это так важно? — усмехнулась та, скрываясь в салоне.

— Видимо, нет, — отозвался Келлер, наблюдая за тем, как серебристый Камаро круто вырулил к выезду и вылетел на Нортгейт-лэйн, стремительно скрываясь из виду. И правильно. Зачем не утруждать себя правилами дорожного движения и ограничениями по скорости?



— Как я выгляжу? — в дверном проёме появилась Ханна, кружась перед сестрой и позволяя ей рассмотреть во всей красе персиковое приталенное платье до колена, завязывающееся у шеи и оставляющее открытым плечи и часть спины. Наряд в самую тютельку, что называется. Вроде как строгий, но при этом не лишенный искорки кокетства.