― Ну уж нет. Хватит кормить меня завтраками. Лори, я повторяю вопрос: сколько это будет продолжаться? Сколько ещё ты собираешься рисковать своей жизнью? Ты ведь… ― не найдя слов, Ханна протяжно выдохнула, закатывая глаза и пытаясь сдержать спокойный голос, чтобы не поднимать на уши всю больницу. ― Это ненормально. Лори, это неправильно. Я не знаю, что с тобой происходит, но это твоё желание умереть… оно пугает.

― Вот не надо, ― обиделась та. ― Умирать я точно не собираюсь.

― Нет, но почему-то делаешь для этого всё возможное. Это… одержимость. В чистом виде. Другого определения я найти не могу.

― Предпочитаю: увлечённость.

― Увлечённость ― это копаться часами в гараже, а играть со смертью ― называется совсем по-другому, ― Ханна устало смахнула с лица белые локоны, и Лорелея только сейчас обратила внимание на её покрасневшие глаза.

Матерь божья, да она ревела. Из-за неё? Йен, вот скотина! Именно этого она и хотела избежать! От одного такого вида сестры в Лори просыпалось дикое чувство стыда. Представляя, что она пережила в эти полчаса дороги из Карсон-Сити в Рино, хотелось броситься перед ней на колени и просить прощения. Вот только Лорелея никогда этого не делала. Ни тогда, после аварии, ни тем более сейчас. А всё проклятая гордость и нежелание принимать поражение. Будь они неладны.

― Ханна, ― Лори подняла с койки, замирая напротив и ободряюще беря её за руку. Единственное, что она могла сделать. Вот только та высвободилась. Без психов, без резких движений, но ясно давая понять, что у них серьёзные проблемы. ― Я знаю, что ты хочешь от меня услышать, но не могу этого сказать… Я не брошу гонки. Они мне нужны.

― А ты уверена в этом? ― на полном серьезе спросила Ханна. ― Мне вот кажется, что это лишь попытка замещения.

― Замещения чего?

― Того, что ты не получаешь. Внимания. Эмоций. Любви. Я же знаю тебя. Как и знаю, что ты так и не оправилась от обиды за то, что отец нас бросил. И вижу, что ты что-то скрываешь. Согласна, тут есть и моя вина, ― Лорелея недоумённо нахмурилась, чувствуя как заколола разбитая бровь. ― Я должна была быть рядом и не отталкивать тебя, когда вся эта ерунда с гонками только зародилась в твоей голове. Ты не представляешь, как я жалею за то, что сказала тебе тогда. Быть может, прими я сразу ― ты была бы со мной более откровенна.

Лори решительно замотала головой, от чего всё поплыло перед глазами. Ох, не зря лёгкое сотрясение врачи ей всё же зафиксировали.

― Это не так, ― придерживаясь за висок, возразила она. ― И ты сама это знаешь. Не ищи мне оправданий. Если кто и виноват, то только я.

― Виноваты всегда обе стороны. Я просто хочу, чтобы ты поняла: неважно насколько ты якобы сильная. Любому нужно выговориться. И я всегда тебя выслушаю. И всегда буду на твоей стороне.

Лорелея это знала. Правда знала. Ханна уже неоднократно это ей доказывала. И обе они понимали, что роднее друг для друга у них никого нет. Сестринская связь ― она особенная, порой куда сильнее любой другой, вот только… Вот только в Лори опять играла чёртова гордость. Может ей и хотелось поделиться. Может она хотела рассказать Ханне о Донни и том, как сильно влипла, но…

Лорелея не привыкла жаловаться, ненавидела проявлять слабость, не желала вешать на кого-то свои ошибки и не умела просить о помощи. Папаша всегда говорил: в жизни рассчитывать можно только на себя. И, наверное, он прав. Не всегда кто-то будет рядом, чтобы помочь.

Взять хоть тот случай много лет назад, когда она едва не утонула. Рядом тогда было полно людей, однако никто не обращал внимания на тонущего ребенка. Пришлось выкарабкиваться самостоятельно. И сейчас происходило тоже самое. С одним отличием: бассейн стал глубже. Но и она выросла, так что…

― Поехали домой, ― попросила Лори, на что Ханна разочарованно вздрогнула, поджала губы, развернулась и молча ушла.

Не того ответа она ожидала. Она хотела хоть какого-то подтверждения, что услышана, а в ответ получила привычную смену темы и неопределённость. И что-то подсказывало Лорелее, что теперь одними пирожными ей не отделаться. Щепетильная тема была закрыта лишь на время. Но не забыта.

Лори поспешила за сестрой, не желая больше торчать в этом пропахшем стерильностью и лекарствами месте. Полосатая Шелби Кобра и оранжевый Ниссан обнаружились без проблем ― такие тачки не пропустишь. Ханна уже садилась в машину Оуэна, а Йен…

Лорелея не могла сдержать удивления, при виде почти дотлевшей сигареты между его пальцев.

― Ты же бросил?

― Бросил, ― Келлер сделал последнюю затяжку, бросил окурок на землю, растоптал и кивком указал на Шелби. ― Садись. Отвезу тебя домой.



Запястье всё ещё болело, но благодаря обезболивающим почти не давало о себе знать. Царапины в этом плане заживали быстрее, но в зеркало, конечно, смотреться было пока противно. Но всё это были мелочи и ерунда по сравнению с тем, что нависшее над Лори грозовое облако сгущалось и чернело.

Времени оставалось всё меньше, а от её Камаро не приходило никаких вестей. Более того, телефон ведь тоже остался тогда в тачке, и Лорелея даже не была уверена, что вернёт его. Вполне возможно, что тот выпал, когда машина кувыркалась, так что, по ходу, нужно было обзаводиться новым аппаратом. И снова находить через знакомых контакты Донни.

Она уже не раз подумывала над тем, чтобы попросить его об очередной отсрочке. Под очередной грабёжный процент, но другого варианта всё равно не предвиделось. Без машины у неё не было шанса достать деньги. Хоть связывайся с местными барыгами и продавай наркоту, честное слово.

Роджерс словно чувствовал, что Лорелея с каждым днём заводилась всё сильнее, и почти не появлялся ей на глаза. А когда появлялся ― по большей части отмалчивался. Да и Ханну за прошедшие несколько дней было сложно поймать. То работа, то якобы свидания, то ещё что-то. Пришлось брать дело в свои руки и в один из поздних вечеров выуживать гостившего у них Оуэна, не успевшего спрятаться от неё в ванной.

― Медленно бегаешь, Роджерс. Что с Камаро? ― не давая времени на раскачку и отговорки, в лоб спросила она, прижимая того к стенке.

― Не знаю, ― Оуэн с удовольствием бы попятился, но вот беда ― некуда. Напирать Лори умела как никто. ― Лорибет, не наседай. Я начинаю нервничать.

― В смысле, не знаю? Она же у вас в мастерской.

По крайней мере, именно эта информация поступила ей наутро после злополучной гонки.

Оуэн смущённо кашлянул.

― Была. А потом её забрали.

― То есть забрали? Кто?

― Эм… Йен.

― Зачем? ― не поняла она.

― Ну… Вероятно для того, чтобы ты не получила её обратно. В каком бы то ни было виде.

― Не поняла.

― Я тем более. Просто передаю, что сказали лично мне.

Лорелея хмыкнула. Получилось больше истерично и слегка даже пугающе, но ситуация позволяла. Что ещё за очередные финты устраивает Келлер? Это что за детский сад?

― Где он сейчас?

― У себя, вероятно. Он снимает дом рядом с озером.

Лори сурово прищурилась. В карих глазах только что бесенята не отплясывали.

― Адрес. Живо. И гони ключа от Ниссана… ― немой вопрос был так ожидаем. ― Что? Предлагаешь мне пешком тащиться?

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

― Что за нахрен, Келлер? ― Лорелея бесцеремонно влетела в дом, потряхивая руку. Слишком сильно и долго долбила, чтобы ей открыли. Аж костяшки заныли.

― Ты о чём? ― поинтересовался Йен, нисколько не удивившись ночной гостье.

Более того, Келлер преспокойно закрыл за ней дверь, пересёк просторную гостиную и, как ни в чём не бывало, направился к кухне, расположенной тут же ― через барную стойку, играющую роль, по всей видимости, и обеденного стола. Внешне — само дружелюбие.

Зато от Лори только что пар не валил.

― Где моя машина?

― В смысле то, что от неё осталось? ― застучали вытащенным из холодильника пивом в стекле. ― У меня. На заднем дворе. Если это можно назвать задним двором.

― И что она там делает?

― Стоит, ― Лорелее протянули одну из бутылок.

Пиво? Он предлагает ей пиво? Ещё поужинать позвал бы!

― Можно треснуть тебя ей по башке? ― злобно поджала губы та.

― Обольёшься, ― заметил Йен. Что верно, то верно. Они же уже откупорены. Быстрый взгляд на разноцветное от синяков женское лицо с остатками ссадин и перебинтованное запястье. ― Как самочувствие?

― Накачена таблетками, так что лучше не бывает.

― Точно, — кивнул сам себе Келлер, отставляя одну из бутылок на стойку. — Тогда тебе пить нельзя. Анализы сдавала?

Лори изумлённо моргнула.

― Нет.

― Мне за ручку тебя отвести?

Э-э-э, что-что? Оставалось только недоумённо тряхнуть головой.

― Ты меня что, отчитываешь?

― Контролирую.

― Как мило.

― Ну… Другого ведь не дано. Раз не умеешь нести ответственность за свои поступки, придется тебя направлять.

Бр-р-р… Что происходит? Она что, приехала выслушивать нотации? Нет. Точно надо выпить. Лорелея молча бросила ключи от Ниссана на столешницу и выхватила пиво у Йена, уже готового отпить и едва всё-таки не облившегося. Парочка размашистых глотков и жизнь снова обрела краски. Полегчать ― не полегчало, зато как приятно.

Продолжать разговор никто не торопился. Да и что тут ответить? Не признавать же его… правоту? Подметил-то он ведь верно. Лорелея слишком наплевательски порой относилась к здоровью. Наверное, как и все — что называется, пока руки-ноги целы и не падаешь в обморок, можно не париться.

Самое противное, гнев, подстёгивающий её всю дорогу от Карсон-Сити до Гленбрука, тоже постепенно утихал, создавая теперь идиотскую неловкость. Для Лори, во всяком случае. Йен-то чувствовал себя вполне комфортно в собственном доме, а вот она, поигрывая горлышком у губ, не придумала ничего лучше, чем сделать вид, что занята осмотром холостяцкой обители.