— Окей, так как ты ничего не говоришь, то я начну: ты здесь из-за Нины! — Лолли снова надел очки и осмотрел Тома сверху донизу, но тот все еще молчал. — Послушай, Том, ты по-настоящему чертовски симпатичный парень и я с удовольствием вместе с тобой работаю, но я не знаю, что конкретно ты от меня ожидаешь.

— Она сторонится меня, — слова Тома были переполнены отчаянием и беспомощностью. — Больше не позволяет мне с ней говорить.

Лолли смог сдержаться, чтобы снова не засмеяться. Он знал Тома уже очень давно, но никогда не видел его пьяным. Когда он, наконец, понял, что Том пытался ему сказать, то пожал плечами.

— А чего ты ожидал? Что она станет навязываться, чтобы вернуться к тебе?

— Нет, не то. Я имею... когда я... у нас за... кончилось, но...

— Но ты не освободился от нее, — Лолли глубоко вздохнул. — Я должен был лучше знать, когда предлагал поднять студию вчетвером, — он снова снял свои очки и положил их на стол. Двумя руками мужчина потер свои глаза и снова провел по своим волосам, растрепав их. — Если ты опять это запорешь, — мужчина снова нацепил очки на свой нос, — тогда я лично тебя убью, — он поднялся. — Давай, пошли.

Том последовал за ним из кухни в ванную. Там Лолли без предупреждения запихнул его в душ и включил холодную воду. Том неожиданно протрезвел и выругался как сивый мерин. «Сукин сын» было самым безобидным словом из тех, что вылетали из его рта.

Прослушав некоторое время, Лолли выключил воду и сунул в руку Тома полотенце.

— Ты реально облажался! Снова и снова, — упрекал его Лолли, пока Том с трудом пытался вытереться.

— Я? — огрызнулся он. — Я пыталсш... сно... этош... делать правильно.

Лолли понял, что сегодня он, таким образом, вперед не продвинется.

— Раздевайся. Сегодня ты спишь в моей кровати, и завтра мы решим вопросы раз и навсегда.


***

— Черт, Лолли, ты засранец! — Том слышал, как шумела Нина.

— Нина, позволь мне объяс... — прежде чем Лолли смог закончить фразу, дверь с громким щелчком захлопнулась на замок.

Это продолжалось только несколько секунд, и затем он ворвался в комнату.

— Давай, вставай, — мужчина резко стащил с головы Тома одеяло.

Тот открыл глаза и сразу же снова их сощурил, когда почувствовал, что светит солнце.

— Это только что была Нина? — спросил он.

— Да! — рявкнул Лолли, и его глаза зло блеснули. — Она застала тебя здесь голым и теперь думает, что между нами обоими что-то было.

— Что-о-о-о-о-о? — прорычал на него Том. — Ты придурок!

— Кто здесь из нас придурок? — возмутился Лолли в ответ. — Это ты идиот, который появился здесь ночью пьяным, потому что бесхребетный человек.

Одним махом Том вскочил с кровати и теперь стоял перед Лолли голым.

— Ты... совершенно не знаешь, о чем говоришь. Я всегда признавался ей. Но она меня не хотела!

Вдруг Лолли начал смеяться.

— Н-да, стоит, — он снова фыркнул, — что делает данный момент совершенно другим.

Взгляд мужчины был прикован к Тому на уровне его бедер, потому что утренняя эрекция последнего бесконтрольно раскачивалась вверх и вниз.

Однако когда Том понял, что Лолли удерживал в поле своего зрения его эрегированный член, пенис сразу обвис.

— Дерьмо. Я должен сразу же с ней объясниться, — выдохнул он и схватил свои вещи, которые висели на стуле.

— Прежде чем ты уйдешь, я должен тебе кое-что показать, — у Лолли все еще было сокрушенное лицо. Он снова снял свои очки и взъерошил волосы.

— Нет времени, — Том уже натягивал джинсы на свои бедра.

Лолли качал головой.

— Это больше не может ждать. Ты должен об этом узнать. Здесь и сейчас.

После того, как Том оделся, Лолли устремился в комнату своей соседки. Он без страха открыл дверь и поманил Тома.

— Думаешь, что она это разрешает? — Том медлил. Он больше не чувствовал себя достаточно пьяным, чтобы просто проникнуть в ее мир.

— Определенно нет! Но если бы она знала, что я тебе расскажу, то разорвала бы меня на куски. Причем, на данный момент, мне пофиг, — Лолли подошел к окну и указал на угол между шкафом и стеной.

Том приблизился.

— Ее гитара? — он не имел ни малейшего представления о том, что Лолли хотел ему этим сказать.

— Смотри внимательнее. Что тебе бросается в глаза?

— В ней трещина и она полностью в пыли, — мужчина протянул руку и провел пальцем по длинной линии, которая тянулась от звукового отверстия до края корпуса. — Почему она не позволяла ее отремонтировать? — он действительно не понимал, что Лолли хотел ему этим сказать. Как сломанная гитара относилась к нему?

Лолли быстро фыркнул и посмотрел на него серьезнее.

— За последние недели ты видел, чтобы она занималась музыкой?

Именно он? Том глубоко задумался. Ну, он видел, как она была погружена в документы, умело вела переговоры с клиентами и мастерами, или была у Лолли под рукой. Но музыка? Том даже ни разу не слышал напевания.

— Нет! — теперь он взглянул прямо на Лолли. — Это связано с группой? Что случилось?

Лолли помедлил, затем сделал несколько шагов к ее разобранной кровати и упал на нее.

— Нина очень изменилась. Из-за всех ваших расставаний она никогда не могла по-настоящему расслабиться. Но последнее потребовало от нее всего. Она хотела позвонить тебе, поговорить с тобой еще раз, но ей не хватало мужества.

— Я не понимаю. Почему? Она была той, у кого речь шла всегда только о сексе.

— Ты на самом деле дурак или тупой? — теперь уже на него прикрикнул Лолли. — Речь никогда не шла о том, чтобы просто залезть с тобой в кровать. Она любила тебя. Все эти годы она только пыталась заглушить свою тоску по тебе, пока подцепляла одного из этих парней.

— Но она... — Том качал головой. Если Лолли был прав в том, что говорил, тогда вся эта боль была напрасной. — Она утверждала, что речь шла только о сексе. Я спал с ней каждый раз, когда видел в этом возможность. Только чтобы иметь возможность остаться с ней.

Лолли громко рассмеялся.

— Мужик, ты тупой как пробка. Нина использовала это как предлог. Она просто не хотела отношений, потому что боялась, что они закончатся так же, как у ее родителей. Оба до крови воевали после разрыва и при этом совершенно забывали, что этим вредили Нине. Должно быть, это по-настоящему было адом. Малышка поклялась себе, что никогда не влюбится, и уж точно не допустит никаких детей в этот мир.

— Она поэтому обманула? Она мне изменила, чтобы избавиться от меня? Она хотела помешать этому, потому что это будет слишком серьезно?

— Нет, нет, нет! У Нины никогда не было любовной связи на стороне, для этого она слишком сильно тебя любит. Сукин сын утверждал это только для того, чтобы отлично там закрепиться.

— Но тату?

— Этот подлец подсмотрел в сауне, когда там были мы с Ниной. Мы и представить не могли, что еще один придурок посетит ночью три сауны, — Лолли снова поднялся и подошел к шкафу. Он целеустремленно открыл ящик и достал одну из записных книжек Нины, которые она всегда повсюду таскала с собой. Мужчина раскрыл ее и вытащил клочок бумаги. — Нина и в правду убьет меня за то, что я сейчас делаю, — он заколебался.

— Что это? Покажи мне, пожалуйста, — Том подошел ближе.

— Она уже два года записывает одну и ту же песню. Это не дает ей создавать и закончить ее. Она застопорилась. Из-за этого, — Лолли протянул ему листок.

Том растерянно пристально смотрел на белое с серым оттенком изображение в своих руках. Он уже давно узнал это изображение. Не было видно ничего, кроме темной тени, которая при определенных обстоятельствах могла бы выглядеть угрожающе. В нижнем правом углу можно было рассмотреть одно белое, маленькое пятно, окруженное небольшим пузырьком. От Пауля имелось тоже несколько таких снимков.

— Она беременна, — прошептал Том. — Ребенок...

— Тогда она была беременна. И потеряла его. И поэтому чувствует себя виноватой. Я всегда надеялся, что она когда-нибудь это переживет, но, вероятно, ты единственный, кто сможет забрать у нее эту боль и вылечить ее.

Том все еще пристально смотрел на снимок ультразвука.

— Моего малыша? — он с трудом сглотнул

Лолли кивнул.

— Почему она никогда мне об этом не говорила? — к уже имеющейся тоске присоединился гнев.

— Она узнала об этом в тот день, когда ты ушел. И не захотела привязывать тебя этим к себе. Скорее всего, надеялась, что ты снова к ней вернешься так же, как всегда это делал. Но время проходило, и вместо надежды распространялся страх, что ты можешь возненавидеть ее за молчание.

Тому было тяжело от судорожно сжимавшегося сердца.

— Я никогда не смог бы возненавидеть ее. Я слишком давно ее люблю, — он встряхнулся, как будто бы вместе с этим мог стряхнуть с себя свою тоску и ярость, затем упаковал гитару. — Я могу взять ее с собой?

— Что ты планируешь? — Лолли положил записную книжку обратно в ящик.

— Буду все исправлять.


Глава 24

Было уже поздно, но Нина хорошо делала свою работу и успела многое. То, что Тома и Лолли не было видно весь день, ее больше чем устраивало. По крайней мере, так можно было обеспечить себе полное душевное спокойствие и не присматривать в качестве альтернативы за двумя воркующими флиртующими голубками. Финансовое положение постепенно прояснялось и выглядело так, что не должно было занять много времени, пока они не окажутся в плюсе. Из глубин подвала она отстояла две полки, которые теперь стояли в конференц-зале с аккуратно надписанными и заполненными папками. Измученная, но довольная, она плюхнулась на белый кожаный двухместный диван, который приобрела на прошлой неделе на «eBay»[40].