Эйна Ли - В путь за любовью

Индепенденс, Миссури 1865 год

– Мне очень жаль, миссис Эллиот, но женщины в поезд[1] допускаются исключительно в сопровождении взрослого родственника мужского пола.

– Но, мистер Скотт, я не нуждаюсь в помощи мужчины. Я сама могу править повозкой. У себя в Вермонте я часто развозила сдобу в фургоне, – ответила Ребекка.

– Одинокая женщина создает кое-какие проблемы, мэм. Деликатного характера.

– Например?

– Мэм, это долгое путешествие, месяца на четыре, не меньше, а то и на все шесть – если возникнут неприятности. За столь долгое время мужчина… – Он огляделся и прочистил горло. – Скажем так, одинокая женщина может посеять смуту в мужском сердце, вне зависимости от того, женат он или холост. Замужние женщины, в свою очередь, предпочитают, чтобы их мужья не подвергались искушению такого рода…

Ребекке с каждой минутой все труднее становилось сдерживать ярость.

– Мистер Скотт, я вдова. Мой муж убит на войне, и я до сих пор оплакиваю эту потерю. Мне не интересны… другие мужчины, в особенности чужие мужья. Все, чего я хочу, – это добраться до Калифорнии и встретиться там с братом.

– Почему бы вам тогда не поплыть морем? Морское путешествие гораздо безопаснее для одинокой дамы.

– Но оно длится почти год, сэр.

Уже пятнадцать минут Ребекка препиралась с этим упрямцем. Оставалось только надеяться, что Орегонскую тропу он знает лучше, чем женщин. Возможно, она не настолько физически сильна, но уж выдержки и стойкости у нее не меньше, чем у любого из встречавшихся ей мужчин. Пожалуй, даже побольше, чем у некоторых.

– Мистер Скотт, я уже купила повозку и упряжку.

– Ну, тогда вам придется либо продать их, либо поскорее найти мужа, если уж вам так приспичило ехать с нашим поездом. Мы выезжаем послезавтра на рассвете. – Он приподнял шляпу. – Мэм.

Ребекка скрестила руки на груди и проводила взглядом начальника поезда. Он быстро смешался с толпой, наводнившей улицы. Он не передумает, это ясно как день.

Вернувшись в гостиницу, Ребекка направилась в обеденный зал и заказала чашку кофе, чтобы немного привести мысли в порядок.

Ей хотелось кричать от безысходности. Ей уже доводилось совершать глупые ошибки, но эта, возможно, самая ужасная из всех. Может, вообще не стоило уезжать из Вермонта?

Нет, никакая это не ошибка. Там Ребекка чувствовала бы себя отвратительно. После смерти Чарли ничто не держало ее там. Ей хотелось уехать оттуда как можно скорее и дальше. Получив письмо от брата, Ребекка поняла, что «Сакраменто» для нее звучит почти как «земля обетованная».

А теперь она столкнулась с двумя неоспоримыми фактами. Во-первых, она потратила уже почти все сбережения. Во-вторых, она не собирается сдаваться и возвращаться на восток. Она проделала весь этот путь в надежде начать новую жизнь – и без боя она не отступит.

Это последний караван в этом году, следующий отправится только будущей весной. Вне всяких сомнений, она сумеет найти какую-нибудь работу до тех пор. Но и весной она столкнется с той же проблемой, если у нее не будет мужа, а, Бог свидетель, никакого мужа ей не надо.

Но в такой ситуации все средства хороши… Ребекка видела только один выход из положения: ей нужно найти мужа, и найти очень быстро.

Так или иначе, а она уедет ближайшим поездом.

С этим твердым убеждением она покинула обеденный зал и остановилась у конторки, чтобы взять ключ от комнаты.

– Доброе утро, миссис Эллиот, – поздоровался дежурный клерк.

– Доброе утро, Джимми.

– А вы ранняя пташка, мэм.

– Да, у меня есть кое-какие дела, которые не терпят промедления.

– Слыхал, что вы приехали сюда, чтобы присоединиться к этому поезду. А я-то думал, что они не берут с собой женщин без сопровождения.

– Вот и мне сказали то же самое. Тем не менее я от своих намерений не отступлюсь.

– А я б и сам не отказался прокатиться в Калифорнию. Говорят, там разбогатеть – раз плюнуть.

– Да, мой брат тоже об этом писал. – Ребекка задержала взгляд на юноше. А ведь он, может быть, манна небесная… – Потому я и еду туда.

Этому тощему долговязому парнишке вряд ли больше семнадцати-восемнадцати. Таким молоденьким мальчиком проще управлять, чем взрослым мужчиной. Возможно, ей удастся заключить с ним сделку! Конечно, это будет очень-очень неравный брак… но Скотт ни слова не упомянул о возрасте предполагаемого мужа!

– Джимми, сколько тебе лет?

– Через несколько дней стукнет восемнадцать.

– А у тебя есть семья или подружка, а, Джимми? – Если у него есть девушка, то она ни в коем случае не станет препятствовать единению юных сердец.

– Нет, мэм, ни семьи, ни девчонки, по которой бы я вздыхал.

– И ты точно хочешь поехать в Калифорнию?

– О да! Коплю денежки. К следующему году насобираю…

– Джимми, а ты не хотел бы отправиться в Калифорнию вместе со мной?

– Вы о чем, мэм?

– У меня к тебе деловое предложение.

В этот момент к стойке подошли несколько человек.

– Поднимайся ко мне в номер, когда освободишься, и мы обсудим это дело, – прошептала Ребекка.

Джимми расплылся в широченной улыбке:

– Да, мэм!

Следующие два часа Ребекка мерила шагами свою комнату. Неужели мальчишка струсит и не явится?

Наконец постучали. Ребекка набрала полную грудь воздуха и распахнула дверь. Джимми стоял на пороге и лукаво улыбался.

– Входи, Джимми. – Ребекка отступила, пропуская его. – Я рада, что мое предложение заинтересовало тебя.

– А в чем именно оно состоит, миссис Эллиот?

– Ну, как тебе известно, одинокой женщине не дозволяется путешествовать с поездом. Поскольку ты желаешь отправиться в Калифорнию, я решила, что ты мог бы сопровождать меня.

– Как телохранитель или что-то вроде этого?

– Что-то вроде этого. Как мой муж.

– Вы хотите сказать, что мы притворимся, что женаты?

– Нет, не думаю, что мистер Скотт настолько наивен, чтобы поверить нам на слово. Нам придется заключить брак по закону. Когда доберемся до Калифорнии, аннулируем его – и каждый пойдет своей дорогой. С меня – повозка и еда в дорогу. Когда доберемся до Сакраменто, мулов и фургон можешь забрать себе. Я бы заплатила тебе больше, но боюсь, что все, что у меня осталось, уйдет на провизию…

– И мне это ничегошеньки не будет стоить?

– Ни цента. Все, что ты скопил, останется при тебе. Мне и вправду очень нужен муж.

– Ага… И я даже знаю, для чего!

Прежде чем она поняла, что происходит, Джимми опрокинул ее на кровать и впился ей в губы пылким поцелуем. Ребекке насилу удалось вырваться из его объятий.

– Джимми, ты не понимаешь! Это деловое предложение!

– Да все я понимаю. Но я не собираюсь покупать кота в мешке. Я хочу сначала узнать, насколько ты хороша… – Он начал спускать штаны.

– Убирайся к черту, олух несчастный! – Она оттолкнула его и вскочила с постели. Огляделась в поисках оружия – и схватила с комода ручное зеркало. – Один шаг в мою сторону – и я вмажу этой штукой по твоей грязной физиономии! – Ребекка распахнула дверь настежь. – Вон отсюда, мелкий ублюдок! Или я позову шерифа!

Придерживая штаны, Джимми проковылял мимо нее. Ребекка с чувством пнула его в зад, отчего он полетел вперед и растянулся прямо на пути двух мужчин, которые имели несчастье в этот момент проходить по коридору. Они едва не споткнулись об него, но удержались на ногах. Джимми вскочил и припустил наутек, однако впопыхах споткнулся и упал еще раз.

Оба незнакомца приподняли шляпы.

– Мэм, у вас проблемы? – спросил один из них.

– Ничего такого, с чем я не могла бы справиться сама! – провозгласила Ребекка и захлопнула дверь.

Вот так манна небесная! Прихвостень дьявола, не иначе как из самой преисподней! И откуда у молодых людей берутся такие мысли? Неудивительно, что Запад называют Диким…

Ребекка решила вернуться туда, где стоят повозки. Возможно, там ей подвернется какое-нибудь решение. Еще один раз она попробует быть честной, но если это снова не поможет, придется прибегнуть к обману.

Люди суетились, готовясь к отъезду. Женщины гомонили, что-то выкрикивали мужчины, дети, игравшие в салочки прямо в этой толпе, заливались смехом, и над этой какофонией стоял мерный и громкий стук кузнечных молотов. В нос ударил резкий запах лошадей, мулов, волов и коров.

На нее налетел человек в штанах из оленьей кожи. На седеющей бороде желтели пятна от табака. Он схватил Ребекку за руку, чтобы не дать ей упасть.

– Извините, леди.

Амбре немытого тела и несвежего дыхания едва не сбило ее с ног. Незнакомец сплюнул и зашагал дальше. Коричневый плевок немедленно был втоптан в грязь ногами десятков людей, толкавшихся здесь.

Ребекка отступила к стене кузни – ненадежное, но все же укрытие. Ее взгляд шарил по толпе. Она без труда отличала холостяков от женатых мужчин. Большинство тех, кто жил без женщин, выглядели так, будто начисто забыли, что представляет собой ванна – если вообще когда-то представляли. Ребекка могла учуять их за десять шагов.

Она заставила себя пройтись среди них. Нет, определенно в этой толчее должен быть хоть один холостяк, знакомый с правилами гигиены. Ребекка заметила мистера Скотта, который с кем-то оживленно беседовал. О, да это же те двое из гостиницы!

Она задержала на них взгляд. Несомненно, они не женаты – но, что любопытно, выглядят относительно опрятно. Никаких тебе заляпанных кожаных штанов, оба чисто выбриты, если не считать двух– или трехдневной щетины.

Ребекка нашла укромный уголок, откуда могла рассмотреть их как следует. Она не слышала ни слова из разговора, но по жестам и мимике догадалась, что двое ее «знакомых» хотят присоединиться к поезду. Ребекка уверилась в этом окончательно, когда они подписали какую-то бумагу, которую дал им мистер Скотт. Начальник поезда отвел их к загону и указал на двух лошадей. Они проговорили еще пару минут, ударили по рукам и разошлись.