— Мне хорошо. В самом деле, все в порядке.

— Ты ведь сказал, что у тебя кружится голова. — Кэтрин опустилась на колени и сняла с Алека сначала одну туфлю, затем другую.

Алек не стал возражать, когда Кэтрин сняла с него сюртук. Но когда она принялась расстегивать пуговицы на жилете, он остановил ее:

— Спасибо, мне гораздо лучше. Но я все-таки хочу знать, почему ты приехала сюда.

Румянец смущения тронул щеки Кэтрин.

— Я… я знала, что ты что-то скрываешь, вот и все. Было неразумно с твоей стороны возражать, чтобы мы приехали.

— И ты приехала сюда из Лондона? Кэтрин снисходительно пожала плечами:

— Я могла бы остаться в Лондоне, если бы твой друг в отеле «Стивене» не повел себя так подозрительно. Он, как и ты, уходил от моих расспросов.

— Ты сказала, что для тебя не имеет значения… гм… отсутствие денег у меня. Но, насколько я помню, ты ворвалась сюда, требуя объяснить, что здесь происходит.

— Я… возможно, я что-нибудь и сказала вроде этого. — Кэтрин встала. — Тебе нужно прилечь.

— Я хочу знать, какие мысли бродили в твоей голове, когда ты ворвалась в комнату, — упорствовал Алек.

Кэтрин издала долгий вздох.

— Ну… просто я услышала, как хихикает женщина, услышала разговор о голой женщине и…

После этих слов, кажется, забрезжил рассвет.

— Ну да, ты думала, что я устроил здесь бордель, — заключил Алек. — А я пытался оборудовать…

— Знаю, знаю. — Кэтрин перевела взгляд на скульптуру леди Годивы. — Хотя твой вкус в области искусства…

— Нуда, гадкий… Как и твой в отношении книг. Ноя не врываюсь в комнату, чтобы застать тебя врасплох.

— Я прошу прощения. Должно быть, ты считаешь меня ужасной. Я неверно судила о тебе безо всяких на то оснований.

— Ну да ладно, — примирительным тоном проговорил Алек. — Твои подозрения понятны.

Кэтрин покачала головой:

— Я совершенно безосновательно подозревала тебя в неверности и коварстве, прости меня…

— Довольно об этом. Дорогая, не нужно никаких извинений, — хрипло проговорил Алек. — Все забыто.

— Только не мной. Но я искуплю свою вину. С помощью моего наследства мы сможем превратить Эденмор в красивый дом.

Алек почувствовал, что задыхается от стыда.

— Ты сказала, что будешь рада сложить с себя бремя ответственности за управление имением. Мне не хочется перегружать тебя.

— Это не бремя, когда есть деньги, — весело откликнулась Кэтрин. Обведя его спальню взглядом, она добавила: — Ты только представь, что мы можем сделать здесь. Если подправить потрескавшуюся лепнину, заменить ковер, а возможно, и шторы — тут будет просто шикарно! — Кэтрин посмотрела на Алека сияющими от восторга глазами. — Хотя мебель требует некоторого ремонта, она, в общем, хороша, а камин так и вовсе прелесть!

— Значит, тебе нравится это.

— Дом? Ну конечно! Даже при беглом осмотре мне показалось, что построен он на совесть.

— Пятый герцог, тот самый, который его строил, использовал высококачественный дуб и самый лучший красный кирпич. И в каждой комнате есть камин из итальянского мрамора—в точности такой, как этот. Мой… гм… отец, слава Богу, не дошел до того, чтобы разобрать камины и пустить на продажу.

Лицо Кэтрин помрачнело.

— Как могло случиться, что такой дом доведен до столь жалкого состояния?

— Это долгая история, — ответил Алек, не желая начинать рассказ, в котором вынужден будет перемежать правду с ложью.

— Я люблю долгие истории.

Снова подойдя к Алеку, Кэтрин села рядом и нежно положила ладонь ему на ногу.

Что ему оставалось делать? Вздохнув, Алек стал рассказывать о том, .как плохо вел хозяйство «отец», о вороватом управляющем, об убыточных капиталовложениях… обо всем том, о чем он мог рассказать. В этот момент в комнату вошла миссис Браун с чаем и тарелкой, на которой лежала горка коричневых ломтиков, долженствующих, по всей видимости, означать еду.

— Прошу прощения, что это заняло у меня столько времени, — бодрым голосом проговорила она. — Ваша матушка засыпала меня вопросами об этом доме, мисс.

— Могу себе представить, — сдержанно сказала Кэтрин, а Алек насторожился.

— Я посадила ее в передней гостиной, пока готовила чай. — Экономка поставила поднос возле кровати. — Но когда вернулась, застала бедняжку спящей. Миссис Меривейл заснула прямо в кресле.

— Это с дороги. — Кэтрин налила чаю и подала чашку Алеку. — И мы встали очень рано.

Экономка вытерла руки о фартук.

— Я накинула на мадам шаль, чтобы она не замерзла. — Миссис Браун взглянула на Алека: — Вижу, вы чувствуете себя лучше, милорд. Но я могу сделать припарку вам на голову.

— Нет необходимости. Мисс Меривейл хорошо ухаживает за мной.

— Вам надо что-нибудь поесть.

Но не в том случае, если он хотел чувствовать себя лучше.

— Мне больше ничего не надо, миссис Браун. Поджав губы, экономка обиженно произнесла:

— Очень хорошо. В таком случае я пойду и займусь ужином.

После ее ухода Кэтрин посмотрела на Алека осуждающим взглядом:

— Я понимаю, что ты чувствуешь себя не слишком хорошо, но все же нельзя быть настолько невежливым.

— У меня был выбор — либо быть невежливым, либо есть это. — Он указал пальцем на неаппетитного вида ломтики. — Я скорее умру.

Кэтрин недоверчиво посмотрела на Алека:

— Не говори глупости. Неужели они настолько плохи?

— Миссис Браун была у нас экономкой много лет, но не занималась приготовлением пищи вплоть до того момента, пока мы не потеряли повара незадолго до моего возвращения домой. Она не слишком искусна в этом.

— Но не до такой же степени это невкусно, — сказала Кэтрин, взяла ломтик и откусила от него. Точнее, попыталась откусить. Ей пришлось вгрызаться в него, подобно тому как собака пытается отодрать от кости мясо. Немного пожевав, Кэтрин положила ломтик на тарелку. — Я… гм… понимаю, что ты имел в виду. Что это должно было по идее быть?

— Разве это не напоминает по вкусу сдобренную специями глину, а по консистенции — кожу?

Кэтрин, округлив глаза, кивнула.

— Это имбирное пирожное. Его можно сравнить по вкусу разве что с яблочным пирогом, который готовит миссис Браун.

— О Господи, мы должны немедленно нанять повара.

— Если хочешь, чтобы мы остались живы, то придется. Кэтрин засмеялась.

— Миссис Браун и мистер Эмсон — все твои слуги?

— Почти. Еще есть Джон — кучер, которого ты уже знаешь, — и две дочери миссис Браун, горничные. Ее муж — егерь. Мне нужны дополнительные слуги.

— Это определенно. У нас почти столько же слуг в Меривейл-Мэнор, а это имение в четыре раза больше. — Кэтрин огляделась вокруг. — А не будет ли большой проблемой остаться здесь на ночь?

— Проклятие! — поднявшись, произнес Алек и поморщился от усилившегося шума в голове. — Я забыл сказать миссис Браун, чтобы она приготовила пару комнат для вас…

— Не надо! — Кэтрин снова уложила Алека на кровать. — Я сама скажу ей об этом.

— Я не хочу отдыхать. — Алек потянулся за туфлями, которые Кэтрин убрала подальше.

— Нет-нет, только не это! Ложись, а я вернусь через минуту.

Кэтрин ушла, унеся с собой одежду Алека, а он не мог решить, то ли ему рассердиться, то ли растрогаться из-за того, что она проявляет о нем такую заботу.

К нему снова вернулось чувство своей вины. Но сказать Кэтрин правду означало шокировать ее. Сейчас она выглядела совершенно счастливой от сознания того, что будет полезна ему, от перспективы возродить Эденмор. Как может Алек лишить ее этой радости?

Ну да, он ищет отговорки. Правда заключалась в том, что он не хотел потерять Кэтрин. Если бы он мог поддержать в ней это ощущение счастья до того момента, когда они наконец поженятся…

Проклятие, привез ли он сюда разрешение на венчание без церковного обряда? Если не привез, это отдалит венчание.

Алек встал с кровати, покачнулся, но сумел устоять на ногах. Куда Эмсон засунул бумаги? Ну да, они внизу, в кабинете. Алек поискал глазами туфли, затем вспомнил, что Кэтрин забрала их, и направился к стенному шкафу, чтобы достать другие.

— Что ты делаешь, упрямец! Ложись немедленно! — раздался вдруг голос Кэтрин.

— Я хорошо себя чувствую, я уже сказал тебе.

— Ты нездоров. — Кэтрин взяла Алека за руку. — Возвращайся в постель.

— Нет. — Он отвел ее руку и надел туфли. — Я должен кое-что проверить в своем кабинете. Это быстро. — Он должен найти разрешение, должен удостовериться, что сможет жениться на Кэтрин до того, как она выяснит всю правду о нем.

Алек решительно направился к двери. Услышав за спиной шаги Кэтрин, он заторопился.

— Погоди! — крикнула она.

Алек остановился, взявшись за перила лестницы.

— В чем дело, Кэтрин?

Она понизила голос до интимного шепота:

— Я знаю, как удержать тебя в постели.

Кровь застучала у Алека в висках. Повернувшись, он увидел, что Кэтрин стоит в дверях, на ее лице играет обольстительная улыбка. Не может быть, чтобы она имела в виду то, о чем он думал. Или все-таки может?

Кэтрин вынула шпильки из прически и тряхнула головой.

— Вернись на ложе, Алек. Обещаю, что ты не пожалеешь, — проговорила она тоном опытной обольстительницы.

У Алека от волнения пересохло во рту. Проклятие! Уже два долгих дня он не прикасался к ней, две долгие ночи не ощущал ее нежную кожу.

— Нет, лучше ты иди сюда, — предложил он. Кэтрин отрицательно покачала головой и нырнула в комнату.

Проклятие! Алек не мог сделать то, чего она хотела, — и вовсе не из-за того, что у него раскалывалась от боли голова. Заниматься любовью сейчас, когда между ними стоит ложь… Это может все отравить. Когда они поженятся и он сможет рассказать Кэтрин правду, тогда все будет совершенно иначе.

Вероятно, он должен спуститься вниз и оставаться там до ужина. Но дверь оставалась открытой, и мысль о том, что Эмсон или одна из горничных увидит Кэтрин раздетой, заставила Алека задуматься.