Кроме того, она не могла забыть, что ей сказал Валентин: самый счастливый человек — тот, кто прислушивается и к голосу разума, и к голосу сердца. Хотя Веронике в ближайшее время не нужно было ставить на удачу, она сдержала свои чувства и все-таки решила руководствоваться разумом.

Она постучала.

Через несколько секунд дверь открылась.

— Да? — Мамочка Вероники замолчала от изумления.

По выражению ее лица и по тому, как женщина уставилась на свою дочь, можно было подумать, что она увидела привидение.

Хорошо, если только привидение.

Вероника кашлянула и с трудом произнесла неожиданно дрогнувшим голосом:

— Привет, мама.

— В-Вероника, — заикаясь, произнесла женщина. — Ты здесь…

— Дженис? Кто там? — донесся из дома голос отца. — Роберт? Я же сказал ему, что встретимся на площадке для гольфа около десяти… — но слова застряли у него в горле, когда он появился на пороге. Мистер Пэрриш встретился взглядом со взглядом дочери, и его сердитое выражение сменилось выражением крайнего удивления.

— Я привезла пирог, — объяснила Вероника после небольшой паузы, — земляничный пирог, приготовленный из посланной: мамой земляники. Вот.. — Она передала пирог отцу.

Отец пристально посмотрел на пирог, словно на подарке дочери висел ярлык «Непоколебимый демократ» и страшно раздражал его. Но тем не менее он не швырнул десерт назад в лицо девушке, и это было определенно хорошим знаком.

— Через несколько недель у меня выпуск, — заторопилась Вероника, желая сказать то, что она должна была сказать, до того как самообладание покинет ее. — По крайней мере я на это надеюсь. Есть один курс, с которым у меня небольшие проблемы, но если я даже не сдам экзамен, то все равно церемония состоится. А этот курс я сдам летом, если снова провалюсь — то в следующий раз, когда мне назначат. — Девушка достала конверт из кармана. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы с мамой были там.

Отец Вероники взял конверт и посмотрел на него так же, как и на пирог. Затем дверь скрипнула и закрылась, а девушка осталась на пороге одна.

Она немного постояла там, удивляясь, что вовсе не чувствует потребности бежать назад к своей машине и прятаться в ней. Вероника встретилась со своими родителями, встретилась со своим прошлым. Даже если ее старики в ближайшее время не изменят своего поведения, даже если они никогда не сделают этого, то она по крайней мере пыталась помириться с ними.

Когда девушка садилась за руль, в окне кухни она увидела отца. Он сидел за столом, уставившись на пирог. Прошло несколько секунд, а потом отец наконец поднял нож и стал резать десерт.

И Вероника в первый раз после ухода Валентина по-настоящему улыбнулась, а затем заплакала.


— Ты ужасно выглядишь, — сказала Дельта, когда девушка в конце дня пришла на работу в библиотеку.

— Я знаю.

— Снова простыла?

— Похоже на то. — Вероника кинула свой рюкзак под абонементный стол и приступила к работе.

Она выбросила бейсболку, которую ей надо было надеть, в мусорную корзину. Охота за целующейся маньячкой все еще продолжалась, но в университете начался конкурс на титул «Мисс поцелуй». Поскольку множество девушек соперничали за право обладать этим титулом, то ей можно было перестать волноваться.

Конечно, нельзя сказать, чтобы ее это сейчас больше не беспокоило. Полиция университета могла арестовать Веронику в любой момент, девушка и глазом не успеет моргнуть. Но самое худшее уже случилось.

— Поскольку ты больна, то я не буду тебя просить, — сказала Дельта.

— Просить о чем?

— Закрыть библиотеку сегодня вечером за меня. Я хочу сказать, что если ты плохо себя чувствуешь, то, наверное, захочешь сразу же отправиться домой. Тогда я просто скажу Кассу, что не смогу…

— Кассу?

— Мы сегодня ужинаем вместе.

— Как, вы наконец-то поцеловались и помирились?

— На самом деле это произошло чуть позже поцелуя, — улыбнулась Дельта. — Несмотря на то что у него на крыше так много снега, в его печи пылает адское пламя.

— Кажется, ты счастлива, — улыбнулась Вероника, несмотря на боль, стиснувшую ей грудь. Две улыбки за один день. В конце концов не может же она завянуть и умереть.

— Да, счастлива. — Мечтательное выражение Дельты исчезло, как только она бросила еще один обеспокоенный взгляд на девушку. — Но что-то мне не хочется утруждать тебя, лучше я закрою сама.

— Отправляйся ужинать, я хорошо себя чувствую, — Ж сказала Вероника. В ответ на скептический взгляд Дельты она сердито повторила:

— Отправляйся!

— Ну, если ты настаиваешь…

— Настаиваю.

Дельта просияла.

— Ты сама доброта, милая. Привет, Дэнни, и до свидания, — сказала она, проходя мимо юноши.

— Что с ней случилось?

— Любовь, — вздохнула Вероника. — Если у меня не получилось счастливого конца, то мне очень приятно увидеть, что хоть кому-то с этим повезло.

— Правильно, мне бы тоже хотелось стать счастливым. — Дэнни внимательно следил за тем, как Ванда вышла из библиотеки в компании своих подруг.

— Давай, догоняй, — сказала ему Вероника.

— Сама говоришь — догоняй, а глядя на тебя, я бы сказал, что Валентин ушел.

Девушка всхлипнула:

— Неужели я так плохо выгляжу?

— Глаза опухли и покраснели, лицо побледнело. Я бы сказал, что ты наплакала ведра три слез с момента нашей последней встречи.

— Не три, а больше. Одно лишь хорошо: я уже достигла предела обезвоживания, а это значит, что слез у меня больше нет.

— Ну, держись. — Дэнни, стараясь утешить девушку, коснулся ее рук. — А если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где меня найти. — И он посмотрел на дверь библиотеки.

Вероника кивнула, проследила, как ушел Дэнни, а потом снова заплакала, причем слишком сильно для обезвоженного организма.


— Ванда, подожди! — воскликнул Дэнни, догоняя девушку. — Можешь уделить мне секундочку?

Ванда извинилась перед подругами, которые пошли вперед.

— Что случилось? — спросила она, когда Дэнни догнал ее.

— Я хотел поговорить с тобой.

— О чем?

— Я думал… я думал, может быть, мы…

— Пойдем, Ванда, — позвала одна из девушек, перебивая Дэнни в самое неподходящее время. — Парни сметут всю пиццу, если мы не успеем.

— Подождите! — крикнула в ответ Ванда. — Понимаешь, мне и в самом деле нужно идти, — сказала она Дэнни.

— Но я думал, может быть, мы сможем…

— Ванда! — снова позвала девушка.

— Неужели это не может подождать? — И Ванда не стала дожидаться ответа. Она просто улыбнулась своей очаровательной улыбкой и повернулась, намереваясь присоединиться к своим подругам.

Дэнни уже собрался уходить.

Всегда существует завтра. Наступает новый день, и приходит новая надежда. Еще одно занятие, может быть, несколько поцелуев украдкой в минуты слабости девушки.

Может быть, даже еще одно свидание, если ему повезет.

Но Дэнни Будроксу никогда не везло. Он всегда всего добивался в своей жизни упорным трудом. Когда Дэнни захотел новый сверкающий велосипед в начальной школе, то для того, чтобы заработать деньги, он скосил десять газонов субботним днем. Потом в течение всех четырех лет средней школы он старательно учился, чтобы получить стипендию; в колледже он также работал не покладая рук, чтобы получить отличный средний балл и обеспечить себе прекрасное будущее. Если Дэнни хотел что-нибудь получить, он добивался этого.

Видимо, на этот раз тоже нет другого способа, признался себе юноша, наблюдая за Вандой. Это поразительное открытие родилось в его голове, когда девушка, которую он так долго хотел, снова уходила от него.

Что же Дэнни мог предпринять на этот раз? Ему нужно было бы добиваться Ванды с тем же старанием, с которым он добивался всех своих побед. А вместо этого Дэнни сидел без дела и ждал. Ждал, когда девушка заметит, как он заботится о ней, какой он прекрасный друг — преданный, трудолюбивый, с обеспеченным будущим. Дэнни ждал чуда, потому что Ванда не видела того, что не лежало на поверхности. Она видела только его не слишком мускулистое тело и очки, которые делали его похожим на смешного филина. Девушка и не могла увидеть ничего другого. А Дэнни кроме своей небольшой импровизации, в ходе которой он пытался вызвать ревность Ванды, выдавая Веронику за свою бывшую, но все еще влюбленную в него подружку, никогда ничего не предпринимал. Поэтому юноша и не мог открыть глаза любимой.

Он все понял и пошел за Вандой. Пальцы Дэнни обхватили ее запястье.

— Это не может ждать, — сказал он, а потом заключил ее в объятия и поцеловал прямо в переполненном студенческом клубе. И что было гораздо важнее, он сделал это в присутствии ее подруг и не колебался ни секунды. Дэнни совсем не боялся, что она ответит ему пощечиной, свернется от него, отменит их ночные занятия и прекратит с ним всякие контакты.

Он не хотел быть другом Ванды и товарищем по учебе, а иногда любовником, когда никто не смотрел на них, когда она была в настроении и расположение планет было благоприятным. Дэнни хотел большего.

Юноша стал воплощать свою мечту в жизнь — все-таки он был человеком действия. Дэнни всегда был им, но только не понимал этого. Но теперь… Спасибо Валентину Тремейну, сейчас он нашел что-то новое в себе — уверенность в отношениях с женщинами.

Губы Ванды в первое мгновение приняли форму буквы «О», но потом девушка расслабилась, уступая настойчивому требованию его языка. Дэнни целовал ее, вкладывая в поцелуй два года страсти и желания.

Все закончилось так же быстро, как и началось. Дэнни отстранился и отпустил Ванду. Девушка стояла покачиваясь и изумленно смотрела на юношу, забыв о своих подругах, которые во все глаза наблюдали за случившимся, и о шумной аудитории у нее за спиной.

Ванда забыла обо всех, кроме Дэнни.

А юноша тем временем улыбнулся и отправился по своим делам.


Понедельник выдался ясным и солнечным, но Вероника все еще плакала. Шмыгая носом и прикладывая платок к влажным глазам, она села на свое место и положила на стол курсовую работу.