Харриет Уилсон - В поисках защитника

Когда она наконец собралась с силами и ее стали слушаться ноги, она вошла в дом и поднялась в свой номер.

Прекрасный день был испорчен напрочь. Все ее усилия, затраченные на то, чтобы вернуть себе хотя бы чувство равновесия, теперь показались ей напрасными.

– Черт бы его побрал, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

Сняв жакет и сапоги, она легла на кровать и уставилась в потолок.

Мысль о том, что мистер Голайтли-Смит убил свою жену, она отмела сразу. Его уже давно разоблачили бы и засадили за решетку. В реальной жизни главным подозреваемым, как правило, был ближайший родственник, а не дворецкий.

Однако существовала возможность, что он имеет косвенное отношение к смерти своей жены. Может быть, он довел ее до смерти, подумала Лиз, вздрогнув при воспоминании о ледяном взгляде его серых глаз. Возможно, бедная женщина утопилась именно на том берегу, где гуляла она, и этим объясняется его странное поведение.

– Больная совесть, – вслух произнесла она и тут же зажала рот ладонью.

О чем она думает… что говорит? У мистера Голайтли-Смита были серьезные проблемы с общением, а по сравнению с его псом собака Баскервилей была просто маленьким пуделем. Вот и все. Ничего больше.

Миссис Барнс назвала его эксцентричным, но Лиз решила, что это было слишком мягко сказано. Но может быть, это результат его теперешнего одиночества и тяжелой утраты? Почему она должна критиковать его за то, что горе сделало его мрачным затворником, если она сама сбежала в этот полупустынный район Восточной Англии в поисках убежища?

«Кажется, у нас обоих есть веские причины, чтобы некоторое время избегать общения с людьми», – пришла она к выводу.

Ей следовало проявить больше понимания, а не стараться во что бы то ни стало одержать верх.

И тем не менее он так и остался для нее загадкой. Почему у человека, одетого как бродяга, карманы полны денег? Если только он не выдает себя за кого-то другого…

В течение нескольких недель она была отрезана от остального мира и не слушала новости. Может быть, в ее отсутствие было совершено какое-нибудь громкое преступление, например, ограбление? Или это отдаленное пустынное место используется для каких-либо криминальных дел? Например, для распространения наркотиков или приема незаконных иммигрантов? Или продажи оружия?..

Господи! Куда завело ее воображение!

«Наверное, мне надо перестать писать репортажи, – подумала она, – и перейти на детективы».

Стук в дверь заставил ее подскочить. Она приподнялась на локте с бьющимся сердцем. Вдруг все, о чем она думала, вовсе не было фантазией, и он решил, что надо заставить ее замолчать?

– Кто там? – прохрипела она.

– Это я, дорогая. – Миссис Барнс просунула голову в дверь. – Я хотела спросить, будете ли вы сегодня ужинать.

Миссис Барнс ласково улыбалась, а Лиз в изнеможении упала на подушки и засмеялась.

– Приятно видеть, что вы веселы. Когда вы приехали сюда, у вас был такой измученный вид. Я так и сказала своему Джиму. Так в половине восьмого? Я готовлю жареную утку.

Оставшись одна, Лиз хохотала до тех пор, пока у нее не закололо в боку.

Она с удивлением отметила, что впервые после возвращения домой эмоциональное отупение, охватившее ее утром в квартире Марка, понемногу отступает. Она снова ожила. Стала прежней Лиз Арнолд, которая может опять всем интересоваться и быть веселой.

Неужели процесс выздоровления уже начался?

«Очевидно, за это я должна благодарить мистера Голайтли-Смита, – подумала она, – но до полного выздоровления еще далеко».

Она взяла с ночного столика конверт с деньгами и решила отослать их обратно по почте, когда вернется в Лондон, и он не сможет ее отыскать.

Спустив ноги с кровати, она уставилась в зеркало, висевшее на стене. Она уже много недель не смотрелась в него – и что же она увидела?

Неудивительно, что мистер Голайтли-Смит принял ее за невменяемую, которая собирается покончить с жизнью. Она выглядела ужасно. Просто чучело какое-то.

Похудела она, когда была в Африке. Обтянутые кожей скулы выпирали, а под карими глазами залегли лиловатые тени. У уголков когда-то красивого рта обозначились тонкие морщинки.

Волосы тоже были в ужасном состоянии: они висели как пакля. Ничего похожего на ее обычную аккуратную короткую стрижку.

Лиз дотронулась до лица и вздрогнула. Да, ей просто необходимо заняться собой.

Когда она снова приступит к работе, она должна выглядеть, как следует победителю!

И когда она встретится с Марком – а этого не избежать, – пусть помучается, подумала она, гордо вздернув, подбородок.

У нее сейчас есть время проверить, насколько глубока ее боль. Она представила себе Марка – голубые глаза, шапка светлых волос, ленивая улыбка.

Но впервые его лицо виделось ей каким-то расплывчатым, словно нереальным.

А вместо Марка, загораживая его, отчетливо проступала высокая фигура в камуфляжной куртке и джинсах, серые, как море, глаза, светившиеся холодным огнем, и презрительная улыбка.

В ужасе она смотрела на свое отражение в зеркале – внезапно порозовевшие щеки, полуоткрытый рот… Она резко отвернулась. Сердце трепетало в груди.

«Что ты себе вообразила? Это же просто смешно!» – рассердилась Лиз на себя и решила, что больше думать о нем не будет.

Как только ее вещи привезут из химчистки, она поедет дальше. К этому решению она пришла после очередной беспокойной ночи. Но на следующее утро миссис Барнс сообщила ей неприятную новость – ее плащ еще не починили.

– Им потребуется по крайней мере еще один день, – озабоченно наморщила лоб миссис Барнс. – А потом будут суббота и воскресенье, а в эти дни они заказы не развозят. Мне так жаль, моя дорогая.

Лиз попыталась улыбнуться.

– Что ж, с этим ничего нельзя поделать, – пожала она плечами, хотя в душу ей закралась непонятная тревога.

«Ничего, я справлюсь», – пообещала она себе.

Следующие дни были довольно спокойными. Погода улучшилась: ветер стих, и потеплело. Вооружившись путеводителем по окрестностям, Лиз отправилась изучать местные достопримечательности где на машине, а где и пешком. Она побывала в замках, картинных галереях, музеях и церквах, и все это время ее голова была занята только тем, что она видела.

А от моря она старалась держаться подальше.

В один из дней она поехала в город и среди бутиков нашла салон красоты. Решив, что это чистейшее баловство, она начала с сауны и массажа с ароматическими маслами, чтобы расслабиться и возродить увядшую кожу. Потом сделала маску для лица, маникюр и педикюр. Наконец ей вымыли голову шампунем с кондиционером и подстригли.

В качестве последнего штриха она позволила визажистке, хлопотавшей вокруг нее, нанести ей на лицо легкий макияж.

После всех этих процедур Лиз посмотрела на себя в зеркало. Ничем не примечательная особа превратилась в незнакомку с мечтательным взглядом оттененных зеленым и серебристым глаз, мерцающими скулами и капризным розовым ртом.

«Это лицо принадлежит Бет, – подумала она, отворачиваясь от зеркала, и улыбнулась визажистке в знак того, что оценила ее труды. – Интересно, а Марк выбирает платья для своей новой девушки?»

Лиз невидящим взором смотрела на витрину соседнего с салоном бутика. И похожи ли они на те, что он выбирал для нее?

Уже в сотый раз она попыталась представить себе девушку, занявшую ее место, и не смогла.

Ей трудно было судить о ней, ведь она слышала лишь ее голос на автоответчике. Она даже не знала ее имени. Была ли эта незнакомка выше, полнее, красивее, чем она? Может быть, она лучше умела готовить? А Марк? Начал ли он уже представлять ее друзьям как свою новую девушку?

И какой она была в постели – страстной или сдержанной, изобретательной или пассивной? Последний вопрос был особенно невыносим.

Лиз автоматически толкнула дверь бутика и вошла, но не потому, что хотела что-то купить, а для того, чтобы отвлечься и перестать думать о новой девушке Марка.

Спустя полчаса, испытывая легкое головокружение, Лиз вышла из бутика с сумкой, в которой лежала шелковая блузка цвета лаванды и шелковая черная юбка в нежно-сиреневых, бледно-голубых и розовых цветочках.

Никогда в жизни у нее не было таких вещей. Романтичные, подчеркивающие фигуру, они совершенно не подходили к ее повседневной жизни и вообще были не в ее стиле. И конечно же, были бесполезны для работы в горячих точках, где шла война.

Даже когда она выписывала чек, она не верила, что платит такие сумасшедшие деньги за вещи, которые никогда не будет носить.

«Это же совершенно не мой стиль», – думала она в отчаянии.

– Это для какого-нибудь торжества? – осведомилась продавщица, любовно заворачивая вещи в тонкую бумагу и опуская их в пластиковую сумку.

– Возможно… – Лиз улыбнулась девушке и вышла на улицу.

И салон красоты, и покупка очень дорогой одежды были чистой воды безумием, но, возможно, после этого она перестанет мучить себя вопросами, на которые у нее нет ответов. Они с Марком разошлись, так что не важно, похожа ли его новая девушка на Венеру или на Кейт Мосс.

Вернувшись в гостиницу, она засунула сумку с покупками в самую глубину шкафа, где и должна храниться дорогая игрушка. Вечером она спустилась в бар и заказала кампари и содовую в ожидании ростбифа и йоркширского пудинга, обещанного миссис Барнс на ужин.

Незнакомый мужской голос вывел ее из задумчивости:

– Привет, Лиз. Давно тебя не видел.

Стоявший перед ней мужчина был среднего роста, с редеющими светлыми волосами и заискивающей улыбкой.

– Дункан Уайт. Ты меня не помнишь?

Она помнила его даже слишком хорошо. Когда она только пришла в газету, он был помощником редактора. Мало кто любил его, потому что он обожал приложить руку к любому материалу, который попадал ему на стол, вычеркивая или меняя важные факты в процессе правки. Спустя несколько месяцев он ушел из газеты, и все вздохнули с облегчением.