– А что мне делать? – Танюшка, как взрослая, развела руками. – Один фильм после завтрака, другой после обеда, третий перед сном.

– Но ты же, наверное, забываешь половину?

– Я?! Нет! А больше всего мне понравился фильм про мальчика-робота. У одних родителей был больной сын, и в лаборатории для них сделали очень похожего робота. Чтобы они не расстраивались, если их ребенок все-таки умрет. Отличить было невозможно! Мама считала, что мальчик-робот ничего не чувствует, что он просто игрушка. А на самом деле он их очень любил: и маму и папу. Но потом их сын поправился, и робот стал не нужен…

– А, я этот фильм знаю! Это «Искусственный разум» Стивена Спилберга. И «Войну миров» ты тоже смотрела?

– Я его недосмотрела. – Таня вздохнула. – Такой ужас! Я потом ночью боялась встать в туалет. Знаешь, у меня там так страшно на втором этаже! Вот я проснусь ночью, лежу и думаю: сейчас на террасе ходит чудовище…

– Но если оно ходит на террасе, оно и в комнату может войти.

– Да, но пока я лежу под одеялом, я как бы… я в безопасности. Вот я лежу и представляю, какое оно: руки как клешни, тело скелета и башка как у паука.

– Как в «Войне миров»? Точно!

– А когда приезжает мама, я вообще ни о каких чудовищах не думаю. Я даже не просыпаюсь. Мы с мамой всегда ходим на озеро, а если хорошая погода, то мы обычно идем на поляну. Я потом устаю и не просыпаюсь.

– А без мамы ты не ходишь гулять?

– Да бабушка разве разрешает за калитку?! Только на велосипеде в магазин… Можно просто сидеть на участке, но в тысячу раз интереснее смотреть кино. Мне еще очень понравился «Ледниковый период-2»… А бабушка старенькая, болеет, и спорить с ней нельзя! Вдруг у нее еще поднимется давление и маме придется приезжать из Москвы?

Мы миновали перелесок и вышли к озеру. Я вспомнила эти места – здесь мы гуляли с родителями в раннем детстве. Устраивалось что-то вроде пикника: папа нес корзину с продуктами, тетя Ира вела за руку нас с Дашкой, а ее муж Эдвард всегда брал с собой радиоприемник. Мы сидели на берегу, слушали музыку и ели всякие вкусные вещи. А однажды Дашка расшалилась и забежала по пояс в воду. И я тоже не захотела отставать от нее… Я почему-то запомнила: в тот день мы с Дашкой были в одинаковых китайских платьях. Красные платья в белый горошек. Ей, наверное, шло – она темненькая. Танюшка как две капли воды на нее похожа.

– Ты скучаешь без мамы?

– Скучаю. Но я же не маленькая! Я ведь понимаю: мама работает и не может приезжать часто. И у папы моего много дел. Но когда приезжает Женька со своим Максом – это вообще отстой. Лучше уж пусть не приезжает никто!

Больше всего претензий Таня имела к старшей сестре. Вообще-то эти претензии были собирательным мнением всех взрослых членов семьи. Тетя Ира, Дашка и Вова ни под каким видом не желали принимать в свой и без того неспокойный клан юного беленького Макса. Ему инкриминировали бестолковость, лень и желание использовать в корыстных целях Женино приданое.

Я рассмеялась. Мне было хорошо известно, что никакого приданого у Жени нет. И конечно, ее ближайшие родственники знали об этом лучше меня!

– Он такой хороший, – неожиданно мечтательно вздохнула Таня. – Такой добрый, даже слишком для нашей Женьки!

– А Женя что, разве не хорошая?

– Во-первых, Женька у нас толстая! Во-вторых, он ведь не приглашает ее пойти в ЗАГС.

Я опять рассмеялась, мгновенно узнав интонации тети Иры. Гражданский брак внучки в последнее время стал для нее предметом жесточайшей головной боли.

– ЗАГС – это теперь не модно. И, честно говоря, не всегда нужно. Главное, это отношения двух людей.

– Любовь? – тотчас же догадалась Таня, и глазки у нее вспыхнули.

– Любовь – это слишком общее понятие. Доверие, понимание, нежность… Восхищение. Желание жертвовать собой. И это все любовь. Но не только это.

– А что еще?

– Еще?..

Я медленно побрела вдоль озера, вспоминая Стива. Еще я постоянно скучала без него. Еще мне всегда хотелось что-нибудь для него сделать: обрадовать, а иногда поразить. Зато мне никогда не хотелось за него бороться. Я совершенно искренне, по-детски восхищалась им. Интересно, а что он такого делал? Не делал ничего особенного. Но мне в нем нравилось все. Ни разу за всю историю наших отношений мне не нужно было идти на компромисс. Мне очень нравилось с ним соглашаться. Во всем соглашаться, принимать его версию жизни.

Я очень любила, когда он звонил мне. И еще больше, когда он внезапно появлялся на пороге моей квартиры. Когда он ушел, мне показалось: с орбиты сошла Земля. Я пила из стакана воду, и все время хотела откусить стекло. Я боролось с этим идиотским желанием и забывала Стива. Между аппетитным стеклом и жалящей душу любовью существовала необъяснимая дьявольская связь. И когда дикое желание сошло на нет, любовь тоже подернулась легкой пеленой, сентябрьской дымкой – превратилась в прошлое, в прекрасное далеко.

Надо признать ради справедливости, что Стив честно пытался реанимировать это безвременно угасшее чувство. Были такие времена. Но и они канули в Лету – подернулись дымкой цвета спелого винограда. Так мне, по крайней мере, казалось.

И вдруг в последний вечер выясняется, что любовь никуда не делась. Только спохватилась я поздно. У Стива Инга и… красивая секретарша.

Про секретаршу, скорее всего, неправда – Стив глубоко порядочный человек. Временами я думала даже, что обыкновенные романтические отношения ему в тягость. Стиву нравилось жить в семье, он был очень счастлив в первом браке. После смерти жены трепетно воспитывал дочь, и даже его второй брак расстроился из-за того, что мачеха и падчерица плохо воспринимали друг друга. Помню, как его насмешило высказывание какой-то эстрадной знаменитости: «Нельзя жениться на всех женщинах, с которыми ты переспал». Мой Стив спал только с теми, на которых потенциально готов был жениться, и я уверена, что его послужной список нельзя назвать очень уж длинным.

Но теперь он женится на Инге. Если уж он так близко сошелся с ней, значит, она этого достойна. Во всяком случае, он считает, что достойна. Это во-первых.

А во-вторых, для того чтобы выйти замуж, Инга обязательно сделает все от нее зависящее. Потому что любить можно по-разному. Можно – безоглядно, как Стива любила я. Очертя голову. Наслаждаясь самим чувством, самим процессом. А можно – имея в виду перспективу. Перспективу прожить с ним до конца, носить его фамилию и гладить его рубашки…

Такое чувство мне, кстати, тоже хорошо знакомо. Некогда я испытывала его к своему бывшему мужу – мистеру Роджеру Стейну. В те времена, когда бывший муж был будущим, мне приходилось изобретать множество мелких и не очень уловок, чтобы будущее наконец-то сделалось настоящим.

– Вот и Женька, когда я спрашиваю ее, отвечает, что я еще мала про любовь разговаривать. – Утомленная моим затянувшимся молчанием, Танюшка решилась напомнить о себе.

– Но ведь ты же любишь! Любишь маму, бабушку, папу.

– Да это же совсем другое!

– На первый взгляд. А по большому счету – то же самое.

– А Женька мне совсем не так говорила!

– Ну что ж… Возможно, она и права. В этих делах – сколько людей, столько и мнений.

– Да! Вот в книжках написано…

– Какие же ты книжки читала, интересно знать? – улыбнувшись, спросила я.

– Да всю Даниэлу Стил!

– Ну и что там написано?

– Не то, что говоришь ты… Но и не то, что Женька.

– Я же сказала: разные мнения.

– А пошли мороженого поедим, – неожиданно предложила Таня.

– Только давай сначала зайдем на дачу. У меня нет денег. Я сумку с собой не взяла.

– Деньги у меня найдутся. Хватит на мороженое!

Из плюшевого рюкзачка, сшитого в виде обезьяньей мордочки, Таня вытащила маленький кожаный мешочек. Я думала, что сейчас она начнет пересчитывать мелочь, но в мешочке оказались вполне полноценные бумажки: несколько голубеньких, две коричневые и даже одна малиновая.

– Это от Макса, – подавляя горделивую улыбку, объяснила Таня.

– Ничего себе!

– Ему Женька велела.

– Вот как он ее любит!

– Просто слушается.

Наш фокус с мороженым тетя Ира вычислила на удивление легко.

– На озеро ходили? А еще куда? На станцию? Значит, за мороженым! Кто тебе разрешил? – Она уничтожающе взглянула на Таню.

И дальше неприятности только продолжали сгущаться. Приготовленный тетей Ирой куриный бульон оказался переваренным, жирным и совершенно несоленым. Таня с видимыми усилиями отправляла в рот очередную ложку, подогревая, таким образом, бабушкино недовольство.

– Мороженого налопались? Химии? Там Е да Ё! А нормальные продукты ты есть уже не можешь!

На второе Таня героически сжевала безвкусную куриную ножку, выпила компот и вылезла из-за стола, не забыв сказать спасибо.

«Бабушка старенькая, болеет…» – с умилением вспоминала я ее слова. Какая хорошая дочка растет у Даши: тонкая, наблюдательная, терпеливая. Даже среди взрослых редко встретишь такого человека! А еще говорят: молодость эгоистична…

– Она ведь почему так плохо ест? – продолжала лютовать тетя Ира. – Дашка приучила ее к карманным деньгам. Некогда ребенком-то заниматься – вот тебе, девочка, денег, купи себе побольше отравы! А дома есть нечего, холодильник пустой. А все из-за этого – из-за Вовы! Жили бы по-человечески – она бы ему готовила обеды и Танюшку бы кормила нормально. После свадьбы, бывало, мясо жарила сковородками. Да теперь у всех так, с кем ни поговори, – подытожила тетя Ира. – Раньше – дело другое. Вот мама моя покойная, твоя бабушка, – у нее и обед, и завтрак, и пироги к празднику. Ты маленькая была. Не помнишь?

Я помнила. Не только бабушку, но и свою маму. На столе хрустящая скатерть, горячие завтраки, обеды из трех блюд, закуски на выбор, домашнее печенье. Мама любила готовить, любила дом. Правда, на моей памяти она никогда не работала – отец не только зарабатывал деньги, но и приносил домой дефицитные продукты.