— Я не дуюсь.

— Нет, ты дуешься. С самого отъезда Пола ты пребываешь в отвратительном настроении.

— Вовсе нет.

— Меня не обманешь. Ты скучаешь по нему. И в этом нет ничего удивительного. Ты же влюблена.

— Не думаю, что мне это нравится, — пробормотала Сэм.

— Об этом я тоже догадалась. Но со временем ты привыкнешь. Пол — хороший человек. Ты будешь с ним счастлива, если позволишь себе быть собой. Но если начнешь морочить себе голову, как это делала твоя мать, на всю жизнь останешься несчастной.

— Я не похожа на мою мать!

— В чем-то похожа.

Сэм ощетинилась.

— Скажи честно, на чьей ты стороне?

— Разве обязательно должны быть стороны?

— Да, когда речь идет о мужчинах и о женщинах.

— Кто это сказал? Рут?

— Нет, я. Мужчины всегда стремятся главенствовать.

Хелен пожала плечами.

— Не думаю, что это относится к Полу. Он очень славный. Добрый и отзывчивый. Ты должна благодарить судьбу за то, что он полюбил тебя, потому что не многие мужчины на это способны.

— Что ж, большое тебе спасибо!

Хелен бросила на нее непреклонный взгляд.

— Я хочу для тебя только лучшего, девочка. А Пол — это лучшее, что случалось в твоей жизни и в жизни Джойсвуда. Так что будь осторожней. И держи себя в руках.

Сэм едва удержала от того, чтобы не выложить Хелен, каков Пол на самом деле. Мерзавец — вот он кто. Безжалостно преследующий собственные цели. Возможно, им движет злость на женщину, от которой он до сих пор без ума.

«Он не любит меня! — хотелось кричать ей. — Он только использует меня. Я не лучше племенной кобылы, которую оплачивают и должным образом обслуживают в соответствии с планом. В конечном итоге для него имеет значение только ребенок. Не я! Не наш брак! Все это ему безразлично. Он не задумываясь разведется со мной, едва я рожу его драгоценного ребенка!»

Однако, зная даже худшее, Сэм продолжала желать Пола, желать настолько, что ожидание до воскресенья казалось ей вечностью. Два нескончаемых, тоскливых, одиноких дня!

Это был ад. Это была мука мученическая. Это было невыносимо! Мать не зря предостерегала ее от таких вещей.

— Пойду покатаюсь на лошади, — отрывисто сказала Сэм.

Сэм, натянув повод, остановила рыжего жеребца на вершине самого высокого из холмов, окружающих Джойсвуд. С этого места все поместье было видно как на ладони. Измученным взглядом она медленно обвела свои владения, но, как ни старалась, не почувствовала при этом обычных восторга и гордости. Единственное, о чем она могла думать, — это Пол.

Было воскресенье, третий день ее верховых поездок сюда, где она просто сидела на лошади и думала о нем. Это были весьма путаные мысли. Она то цеплялась за надежду, что небезразлична ему, что он покончил с Элинор раз и навсегда и искренне стремится создать семью в Джойсвуде, то ее снова одолевали сомнения, в особенности подогреваемые последними событиями. Первое — это то, что Пол откладывает свое возвращение. Потом — его нежелание говорить, что именно его задерживает. И наконец — та вечность, которая прошла, прежде чем он ответил на ее телефонный звонок прошлой ночью, и та отчужденность, которая звучала в его голосе, когда он все же сделал это.

Сегодня утром сомнения перевесили надежды, и виной тому была статья в воскресной газете. Там сообщалось, что министр по делам спорта и его очаровательная супруга Элинор разъехались на прошлой неделе и намерены начать дело о разводе. Мистер Трент хранит молчание, но ходят слухи, что в деле замешана третья сторона. Миссис Трент признает, что покинула поместье мужа в Брайтоне и найти ее можно будет у старого друга, где-то в Лондоне.

Мысль о том, что Элинор перебралась к Полу, не давала Сэм покоя весь день.

Что делать, если Пол сегодня позвонит и скажет, что не приедет вообще?

Появившееся вдруг в отдалении облачко пыли привлекло ее внимание. Шея вытянулась, а сердце бешено заколотилось. Да, кто-то свернул с дороги на Селби и приближается к Джойсвуду!

Однако Пол должен приехать не раньше чем через два часа. Если только не встал с первыми лучами солнца. Может быть, это Джилл? Она всегда отправляется в дорогу еще до рассвета.

Солнце, вырвавшееся из-за туч, ярко осветило окрестности, и Сэм заметила мелькание чего-то красного между зеленью тополей, росших вдоль дороги. Красная машина. Это Пол, спешащий вернуться к ней!

Сэм зарыдала от облегчения, затем пришпорила лошадь, пустив ее с места в галоп, и, слетев с холма, понеслась по выгонам, через все изгороди. Она поклялась себе, что больше никогда не будет думать плохого о Поле и гадать, нравится ли ему. Да, она нравится ему. Он желает ее. И он вернулся к ней. Пока ей этого достаточно.

Перелетев через последнюю изгородь, Сэм оказалась на гравийной подъездной дорожке как раз тогда, когда Пол въехал в главные ворота. Он резко затормозил всего в нескольких ярдах от гарцующего жеребца, с потемневшим от страха лицом. На котором можно было прочесть и ярость.

— Сэм, ты в своем уме? Так скакать через изгороди! А если бы ты упала?!

Она усмехнулась, довольная этой сердитой заботой.

— Это было бы не впервые. Тебе ни к чему беспокоиться обо мне.

— Но что, если ты беременна?

Все удовольствие, вызванное его приездом, исчезло.

— А если это так, я что, должна перестать ездить верхом? — бросила она. — Неужели моя жизнь должна остановиться только потому, что я ношу ребенка Пола Хакстера?

— Я считал тебя разумной, — проскрежетал он. — Да, я бы предпочел, чтобы ты перестала ездить верхом.

— Держу пари, что ты не будешь останавливать меня, когда я буду скакать верхом сегодня ночью, — язвительно заметила она. — В конце концов, может быть, я еще и не беременна. А это главная твоя цель, не так ли? Обрюхатить меня?

— Сэм, ради Бога…

— Оставь, Пол, это всего лишь сделка, разве ты забыл? Твои миллионы в обмен на мое чрево. Неужели ты думаешь, что весь этот великолепный секс помутил мне разум? О нет, Пол, я точно знаю цену нашим с тобой отношениям.

— И какова же она, Сэм? — процедил он сквозь зубы, вцепившись в рулевое колесо так, что побелели костяшки пальцев.

— Ноль.

— Это не так.

— Наш брак будет притворством, и ты знаешь это. Так о чем беспокоиться? Забирай свои два миллиона серебром. Я рожу тебе этого ребенка, поскольку, возможно, уже залетела. Но я не выйду за тебя замуж. Цена слишком высока.

В течение нескольких секунд он смотрел на нее яростным взглядом.

— Джилл едет следом за мной, — сказал он, стараясь вернуть себе спокойствие. — Так что отложим этот спор на потом.

— Никакого спора позже не будет. Я уже все решила. Свадьба не состоится, Пол. И это мое последнее слово!

Его лицо словно окаменело.

— Ты это не всерьез.

— Всерьез.

— Я думал, что небезразличен тебе.

— А я думала, что небезразлична тебе! — возразила она, сдерживая слезы. — Но это не так. Скажи мне, Пол, что так задержало тебя, когда я позвонила вчера ночью. У тебя были гости, не так ли?

Что-то промелькнуло в его взгляде.

— Боже, значит суперсука была у тебя. — Сэм побледнела. — Ты был с ней в постели, когда я позвонила!

— Конечно нет. Не говори глупостей.

Подозрения быстро сменились негодованием, рожденным болью.

— Глупости? Я покажу тебе, насколько я глупа. Я хочу, чтобы ты немедленно убирался вон — отсюда и из моей жизни! Я верну тебе все до последнего пенса, даже если мне придется продать всех до единой лошадей, которые мне принадлежат. И вот еще что: если я рожу твоего ребенка, ты никогда не увидишь его. Никогда!

Она натянула повод, пришпорила лошадь и поскакала обратно еще бодее безрассудно, чем скакала навстречу Полу. Не заботясь о своей безопасности, не заботясь ни о чем. Слезы застили ей глаза, но она брала одну изгородь за другой до тех пор, пока между нею и Полом не образовалось достаточное расстояние и пока глаза не перестали видеть совсем. Только тогда она остановилась, не зная где, сползла с лошади, прислонилась к ее потному боку и, вцепившись в седло, зарыдала.

— Зачем же такой счастливой девчушке выплакивать себе глаза?

Сэм быстро обернулась, отбросив волосы с мокрого лица, и ошеломленно заморгала. Майкл, прислонившись к ближайшей изгороди, внимательно изучал ее.

Смущение заставило Сэм немедленно броситься в атаку. Она смахнула слезы тыльной стороной ладони и вызывающе вздернула подбородок.

— Счастливая? Это я-то? С чего вы взяли?

— У вас такое чудесное поместье. Сотни потрясающих лошадей. Два прекрасных жеребца и еще один, который внушает надежды. И в довершение всего вы вскоре выйдете замуж за человека, который, как я слышал, без ума от вас.

— Пол? Без ума от меня? — Сэм расхохоталась. — Вы должно быть, шутите. Единственный, кто ему небезразличен, — это он сам!

Майкл выглядел по-настоящему изумленным.

— Вы уверены, что мы говорим об одном и том же Поле?

— Другого здесь нет.

— Рита сказала, что на него можно положиться.

— Откуда ей знать? Она так же наивна, как и Хелен. Господи, если бы только здесь была моя мать! Только мама любила меня, — пробормотала Сэм.

— Я тоже тебя люблю.

У Сэм потрясенно округлились глаза.

— Вы сошли с ума! Вы меня даже не знаете. С чего это вдруг… Да вы годитесь мне…

— В отцы, — закончил за нее Майкл, улыбнувшись странной, печальной улыбкой. — Поэтому я тебя и люблю.

— Что?!

— Я твой отец.

Сэм, лишившись дара речи, только смотрела на него.

— Прости, — продолжал он. — Мне не следовало так запросто вываливать это на тебя.

Сэм все смотрела и вдруг начала обнаруживать сходство между ними. Такие же глаза. Такой же нос. Линия подбородка.