Барбара Картленд - В поисках любви

Человек в дверях бросил в сторону Генриетты благодарный взгляд и выпрямился во весь рост.

— Сэр Питер Бейли к вашим услугам, — объявил он, поклонившись сначала Генриетте, потом Марине.

— Ах, да ты ведь встречалась с ним раньше, Генни, разве не помнишь? На новогоднем вечере у Уилтширов.

Генриетта окинула гостя внимательным взглядом.

— Уверена, что в таком случае я непременно запомнила бы вас, — пробормотала она.

Откашлявшись, прежде чем заговорить, сэр Питер вступил в беседу.

— Боюсь, нас действительно знакомили, леди Генриетта, но в то время я был поглощен собственными мыслями, переживая некоторые жизненные неурядицы.

— Это как же, сэр Питер?

— Я был помолвлен с молодой леди, которая отказалась от своего слова как раз в канун Рождества, а потому был сам не свой.

— Значит, эта молодая леди была очень глупой, раз упустила такую великолепную возможность, — озорно ответила Генриетта.

Марина с недоумением взглянула на подругу. Генриетта была неисправимой кокеткой…

Иногда Марине хотелось походить на нее, но она слишком смущалась в обществе молодых людей.

Девушка бросила беглый взгляд на сэра Питера, не решаясь посмотреть ему в лицо. Он был определенно красив, но слишком взрослый, чтобы ее заинтересовать.

— И, надеюсь, вы нашли кого-то другого, чтобы залечить разбитое сердце, — игриво продолжала Генриетта.

Сэр Питер покраснел и потупил взгляд.

— Ах, я смутила вас!

— Помолчи, Генни, — вмешался Альберт, обрадованный, что внимание переключилось на другого. — Питер, старина, придется тебе простить мою сестру, она неисправимый романтик. Вечно пытается женить меня на своих подругах.

«Боже правый! Надеюсь, он не думает, что я в него влюблена», — подумала Марина, внезапно придя в ужас и гадая, что можно было бы найти в этом человеке.

— В том-то и беда женщин, — продолжил бахвалиться Альберт, взяв еще одно печенье, — они не понимают, что действительно важно в жизни. Кстати, я ведь не рассказал тебе всего о розыгрышах, которые мы с Генрихом затеяли на охоте у Мастерсона, да, Генни?

Генриетта закатила глаза, когда ее брат пустился в пространный, длинный рассказ, в котором фигурировали гончие, лисы и недостающая рюмка на дорогу.

Она бросила тревожный взгляд на Марину, которая сникала под градом слов. Генриетта хорошо понимала, что ее подруга очень ранима после недавней утраты и что ей сейчас меньше всего хотелось слушать невероятные истории Альберта о его бравых подвигах.

— Вы должны простить нас, сэр Питер, — перебила брата Генриетта, накрыв руки Марины своими. — Моя подруга пришла попрощаться перед отъездом в Европу, и нам еще так много надо успеть сказать друг другу.

— Конечно, — ответил сэр Питер, явно пораженный бестактным поведением Альберта. — У меня сегодня днем назначена встреча в Холборне[2], так что я должен идти.

Альберт смолк на полуслове, но быстро оправился.

— Ладно, — сказал он, поняв, что наскучил всем своим рассказом. — Я провожу тебя, старина.

Сэр Питер повернулся к Генриетте с Мариной и поклонился им.

— Всего доброго, желаю вам приятного путешествия, — он бросил пронзительный взгляд на Марину.

— Спасибо, — пролепетала девушка, не смея встретиться с ним глазами.

Альберт и сэр Питер покинули комнату, и, как только за ними закрылась дверь, Генриетта обвела подругу долгим внимательным взглядом.

— Что же, ты определенно произвела впечатление.

— Прошу прощения?

— Сэр Питер. Разве ты не заметила, как он на тебя смотрел?

Марина измученно покачала головой. Она думала только о том, что Альберт забрал последние драгоценные минуты, которые она хотела провести наедине с лучшей подругой.

— Ну ты и простушка, Марина! А меня вовсе не удивит, если эта ваша встреча окажется не последней!

— Но как это возможно, Генриетта? Меня отсылают во Францию, Бог знает на сколько! И, несмотря на слова твоего брата, я не могу так просто отмахнуться от факта, что мама умерла, а папе я больше не нужна.

Марина вновь залилась слезами. Сжав ладонь подруги, Генриетта изо всех сил пыталась утешить ее.

— Марина, милая, мой брат такой дурак! Надеюсь, у тебя больше нет глупых фантазий на его счет? Как бы я его ни любила, он не стоит беспокойства. Его голова почти все время забита лошадьми, а тонких переживаний других людей он попросту не замечает.

— Нет, нет, я уже давно распрощалась с глупыми мыслями об Альберте, — ответила Марина, вытирая глаза, — просто я не хочу ехать во Францию. Соланжи очень милые люди, но я хочу быть рядом с домом, друзьями и маминой могилой. Это будет ужасно, если я уеду в Париж.

— Дорогая, твой папа сейчас не совсем в здравом уме: он сражен горем. Уверена, если тебя не будет рядом несколько недель, он поймет свою ошибку и пошлет за тобой.

Марина покачала головой.

— У меня нет такой уверенности, Генриетта. Папа так отдалился от меня с тех пор, как умерла мама, и я вижу, что мое присутствие докучает ему.

Когда Марина покидала Уимпол-стрит, у нее было чувство, что она никогда уже сюда не вернется. Обе девушки залились слезами, когда Марина помахала на прощанье рукой с угла улицы и исчезла на Харли-стрит.

Она быстро пошла к своему дому, и вскоре Фроум уже открывал ей двери.

— Добрый день, мисс Марина. Прошу прощения, что в холле беспорядок, но ведутся приготовления к вашему отъезду.

Марина увидела, что холл превратился в джунгли из сундуков и коробок. Она окинула их взглядом и вдруг увидела нечто, показавшееся ей очень знакомым.

Подойдя к одной из открытых коробок, девушка увидела, что в ней находятся какие-то вещи матери.

— Но что это такое? — спросила Марина, поднимая белую кожаную перчатку. — Это не мои вещи, а мамины.

— Хозяин распорядился, чтобы избавились от всех этих предметов, мисс Марина. Я не мог определить, чьи они.

Марина в недоумении уставилась на Фроума. Неужели отец сошел с ума?!

— Вы уверены, что папа попросил выбросить эти вещи?

— Совершенно уверен, мисс Марина.

Казалось, вся кровь отлила от головы Марины, пока она смотрела на печальную груду носовых платков, белья и недорогих украшений.

— Где папа?

— У себя в кабинете, мисс, — бесстрастно ответил Фроум.

Марина не стала раздумывать. Не снимая шляпы и перчаток, она быстро пошла по коридору, который вел в кабинет. Девушка постучала и, не дожидаясь приглашения, вошла в комнату.

Отец сидел за столом и что-то писал. Появление Марины, похоже, удивило его.

— Папа, боюсь, что произошла ошибка. Я только что перехватила Фроума с коробками, в которых лежат мамины вещи. У него создалось впечатление, что от них нужно избавиться. Я, естественно, сразу же отправилась к вам.

— Никакой ошибки нет, я велел их убрать.

— Но папа! После маминой смерти прошло еще так мало времени!

На лицо сэра Генри наползло мрачное выражение. Он смерил Марину таким холодным взглядом, что у нее кровь застыла в жилах.

— Будь ты послушной дочерью, какой я тебя воспитывал, ты бы не ставила под сомнение мои решения, — сдавленным от гнева голосом произнес он.

— Но папа…

— Не иди против меня, дочь, — закричал он, так что вены вздулись на лбу. — Я принял это решение, и не тебе спрашивать, почему. К лучшему, что ты завтра уезжаешь, ибо я вижу, что ты становишься слишком тяжелой обузой. Пребывание во Франции, где понимают, что такое дочерний долг, будет для тебя полезным. Мы не станем продолжать разговор на эту тему, иначе я совершу что-нибудь, о чем пожалею. Мое слово окончательно.

Марина в ужасе смотрела на отца. Он говорил с ней так жестоко, так бессердечно! Не прозвучало ни слов любви, ни утешений. Только ледяной тон и резкость.

Не сказав больше ни слова, девушка вышла из комнаты и только тогда дала волю слезам. Взбегая наверх, она вынуждена была уступать дорогу лакеям, переносившим сундуки, в которых, без сомнения, находились вещи ее мамы.

Элен освобождала ящики комода, когда Марина вбежала в свою комнату.

— Мисс!.. — воскликнула Элен, увидев девушку такой расстроенной.

— Оставь меня, Элен. Пожалуйста! — крикнула Марина, срывая с себя шляпку и ничком падая на кровать.

Горячие, гневные рыдания сотрясали Марину; она все плакала и плакала в подушку:

— Я никому не нужна. Даже собственному папе. Ах, мама! Как мне хочется, чтобы ты была здесь, защищала и любила меня! Мне так тебя не хватает!

Сказав это, девушка зарыдала еще громче, впиваясь пальцами в кружева подушки, так что в них образовались маленькие дырки.

На следующее утро Марина проснулась с очень тяжелым сердцем.

— Ну же, мисс, может, все не так плохо, — успокаивала ее Элен, кружась по комнате и проверяя, все ли упаковано. — Я слышала, что Париж очень красивый город.

— Да, красивый, — вздохнула Марина, садясь на постели, — но я не думаю, что смогу радоваться этому, даже если постараюсь.

Элен с грустью посмотрела на свою госпожу и со щелчком закрыла замок последнего чемодана.

— Ну вот, теперь все сделано, — объявила она с удовлетворением.

У Марины было чувство, что ей больше нечего ждать от жизни.

«Мамы нет, папе я не нужна, и меня выпроваживают во Францию, точно лишний багаж».

Горячие слезы потекли по ее щекам. Она чувствовала себя такой несчастной; ей не хотелось подниматься с постели.

В это время Элен вернулась в спальню с чайным подносом.

— Эй, мисс! Вам нельзя расстраиваться! — воскликнула она, ставя поднос на столик.

— Я ничего не могу поделать с собой, Элен. Если бы только мама была здесь! Она поговорила бы с папой и заставила бы его образумиться.