Может быть, он примет ее за сумасшедшую, но смеяться не будет, потому что обещал. И она верила ему.

— Я боюсь замкнутого пространства, — призналась она робко. — Я думала, что смогу находиться в палатке, потому что она стоит на открытом месте, но…

"Клаустрофобия, — подумал Рэйли, поглаживая Джэйн по ее густым непослушным волосам. — Вот почему в ее огромном доме было так много окон и почти не было стен. Вот почему она спала на огромной кровати без спинок. Скорее всего этим же объясняется и то, что у нее машина с откидным верхом”.

— Когда я была маленькой, меня случайно заперли в шкафу, — объяснила Джэйн, которую только при одном воспоминании об этом событии бросило в дрожь. — Ты, наверное, думаешь, что глупо с моей стороны до сих пор бояться, точно так же, как ты считаешь глупым верить в судьбу.

— Я вовсе не думаю, что это глупо. Я знаю, что значит испытывать страх перед чем-либо. Я знаю, что значит нуждаться в поддержке друга. А мы ведь друзья.

Любовь переполнила Джэйн, в ее глазах появились слезы. Нет, он — удивительный человек!

— Очень хорошие друзья, — сказала Джэйн с улыбкой благодарности.

Рэйли поцеловал ее в носик и подмигнул:

— Жди меня здесь.

Не говоря больше ни слова, он вошел в палатку, взял двойной спальный мешок и подушки и положил их так, чтобы можно было любоваться красками заходящего солнца и луной, уже появившейся над горизонтом. Джэйн охотно устроилась рядом.

— Ты действительно согласен спать на открытом воздухе, а не в палатке? — спросила Джэйн.

— Кому она нужна? Разве можно, лежа в палатке, любоваться звездами?

В ответ Джэйн прижалась к нему. “Пока я буду рядом с Рэйли, я всегда смогу любоваться звездами, — подумала она.

Глава 10

Должно произойти что-то ужасное. Джэйн вновь содрогнулась от страшного предчувствия. Она осознала это глубокой ночью, когда проснулась от ночного кошмара. Женщина села прямо и вновь ощутила в груди ледяной страх, от которого холодели руки и ноги. Но самым главным вестником несчастья был ее браслет. После недель молчанки, он снова вернулся к жизни. Джэйн просунула под цепочку два пальца и вздрогнула от предчувствия, которое охватило ее.

Должно было произойти что-то ужасное.

Знать об этом и не сказать никому — тяжкое бремя. Если бы она находилась дома, то рассказала бы все Брайану. Он понял бы ее. Рэйли она не могла сказать: он не верил в предчувствия. Ему, счастливому, не была доступна эта сфера сознания.

Когда он проснулся и спросил, что случилось, она ответила, что видела страшный сон. Он нашел единственно верный, по его мнению, вывод — заняться любовью. И она признала, что это был неплохой способ отвлечься, но не более.

Ее угнетало то, что после того, как они провели день, наслаждаясь природой и своей любовью, черное предчувствие подкралось и разрушило все. Целое утро она размышляла о том, что оно могло значить. Неужели ее линия жизни пересеклась с личной жизнью Рэйли только для того, чтобы разойтись? Что же уготовила им судьба?

Они шли по тропинке в полном молчании. Джэйн снова просунула пальцы под браслет и сразу же ощутила уже знакомое ей гнетущее предчувствие. Она не знала что, не знала когда, не знала где, но знала, что что-то должно случиться.

— Это все из-за него, — резко сказал Рэйли.

Он остановился, сорвав с головы шляпу и в сердцах бросил ее на землю. Пикафор сразу же села, Рауди надоедливо залаял, но потом прекратил и тоже опустился на землю, положив голову на лапы.

Джэйн натянула повод Джорпуру, чтобы он остановился, и удивленно посмотрела на Рэйли:

— Кто?

— Кто? — переспросил он сердито. Его темно-золотистые брови низко нависли над синевой глаз.

Ты целый день крутишь этот проклятый браслет и выглядишь так, будто близится конец света. Я хочу знать, что происходит, Джэйн?

Джэйн виновато посмотрела на запястье и два пальца, просунутые под браслет, затем вытащила их и почесала локоть:

— Ничего, — сказала она скорее вопросительно, чем утвердительно.

— Мы отлично провели время, так ведь? — спросил Рэйли тоном, не терпящим возражений.

Она кивнула в ответ — Тогда что происходит? Ты что-то слишком молчалива, — сказал Рэйли и пристально посмотрел на нее.

Джэйн не понравились его слова, его взгляд. Она скрестила руки на груди и спросила:

— О чем же, по-твоему, говорит мое молчание?

— О том, что тебя что-то беспокоит Рассказывай все как есть.

Отведя глаза в сторону, Джэйн начала одновременно грызть ноготь и обдумывать, какую бы отговорку сказать ему, но отказалась от этой мысли. Рэйли все равно не обманешь, да он же не успокоится, пока не узнает всю правду.

— У меня просто тяжело на душе.

— Почему?

Она пожала плечами. Рэйли подошел к ней, сжал ее лицо в своих ладонях и посмотрел в ее огромные глаза, в которых читалась неуверенность, и его сердце сжалось.

— Мы должны выяснить все до конца, Джэйн, — мягко сказал он. — Я приехал, чтобы уладить все между нами. Но у нас ничего не выйдет, если ты будешь что-то скрывать от меня. Чего ты боишься?

— Уладить? Ты говоришь, будто речь идет о деловой сделке, — сказала она раздраженно. — Ты приехал сюда только за этим? Уладить то, что уже давно в прошлом?

— Я дал обещание нам обоим, Джэйн, — он сделал паузу и пристально посмотрел на нее. Легкий ветерок растрепал его золотистые волосы. — И я не жалею о том, что сдержал его. А ты?

— Нет, — ответила она машинально, но тут же ее охватили сомнения. — Да, — она закрыла глаза, до боли сжала веки и покачала головой. Затем она открыла их и сказала:

— Я не знаю.

— Ты говорила, что любишь меня, — выдавил из себя Рэйли, стараясь не выдать голосом свой страх.

Его сердце целиком принадлежало Джэйн, и он все вынес бы, если бы она отказалась от него.

— Я люблю тебя, — сказала Джэйн серьезно. — Я только не уверена, хорошо это или плохо.

Раздражение захлестнуло все, что он чувствовал минуту назад. Он считал себя очень нетерпеливым. Рэйли жаждал, чтобы ему принадлежали тело и душа Джэйн, но уже начинал уставать от ее отчужденности. Казалось, что вся его сознательная жизнь прошла в ожидании того, когда же Джэйн Джордан полюбит его. И вот, когда она наконец призналась в своих чувствах, у нее все равно оставались какие-то сомнения.

— Черт возьми, что это значит? — спросил он, рассерженно взмахнув руками. — Конечно же, это хорошо. Влюбленные должны быть счастливы, черт побери. Почему же ты несчастна?

Джэйн не удержалась от того, чтобы не отметить, что и он не выглядит особенно счастливым.

— Потому что должно случиться что-то плохое, — сказала она, ожидая множество вопросов.

Рэйли посмотрел на нее так, как будто она внезапно заговорила по-гречески:

— Что?

— Ты хочешь знать, что беспокоит меня.

Отлично. Я скажу, но тебе это не понравится, — пообещала она. — Должно произойти что-то плохое. Я чувствую это всей душой.

Ответ Рэйли был грубым и кратким. Свое мнение о предчувствии Джэйн и подобного рода чепухе он выразил крепким ругательством.

— Что же должно произойти? — вызывающе спросил он. — Когда?

— Я не знаю, — мрачно призналась она. Теперь уже она могла сказать, что время прошло отвратительно. Но она подозревала, что это только цветочки, а ягодки ожидают впереди.

Рэйли стал ходить взад и вперед, почти так же, как он делал это в фильме “Тревожное предчувствие” в роли адвоката.

— Откуда же ты знаешь, что что-то должно произойти? — спросил Рэйли.

Едва Джэйн взглянула на запястье своей руки, как Рэйли тут же взорвался, дав волю гневу, накопившемуся в душе. Он схватил ее руки и поднял их вверх. Маленький золотой браслетик сверкал на солнце, даже не подозревая, причиной каких неприятностей он является.

— Хватит! Мое терпение лопнуло! — процедил Рэйли сквозь зубы.

Он просунул палец под браслет и дернул изо всех сил. У Джэйн перехватило дыхание, когда талисман порвался. Она ошеломленно смотрела на огромный кулак Рэйли, в котором он зажал его. Женщина не снимала браслета с тех пор, как Брайан подарил ей его. Без него она чувствовала себя как будто раздетой. А что еще хуже, она ощущала себя отрезанной от источника безопасности.

— Всякие безделушки не могут предсказать будущее, Джэйн, — угрожающе сказал он. — Запомни это. Ты просто больная и больше ничего. Почему ты не признаешься себе в этом? Пока я не приехал сюда, ты жила спокойной и скучной жизнью. Ты могла бы и дальше продолжать наблюдать, как мир проходит мимо. А я перевернул твою жизнь, что тебе не нравится.

— Нет, не нравится, — призналась она со слезами на глазах. — Я сказала тебе об этом, когда ты приехал сюда, но разве это имело для тебя какое-либо значение? Ты же пошел напролом и заставил меня полюбить тебя. И что же я получила взамен? Ничего, потому что ты уезжаешь в Голливуд.

— Я еду только на премьеру. Я вернусь… Он замолчал. Догадка промелькнула в его мозгу, и он продолжил:

— Я все понял. Ты думаешь, что я не вернусь. Ты не доверяешь мне.

Джэйн не могла отрицать этого. Но она не доверяла не Рэйли — мужчине, а Рэйли — актеру. Для нее они были двумя разными людьми. К несчастью, они соединились в одной дьявольской красивой оболочке. Она не знала, что сказать, и промолчала.

Рэйли тоже замолчал, пытаясь собраться с мыслями. Его гордость была уязвлена. Никто никогда прежде не сомневался в его честности. У него на родине всегда верили слову мужчины. Осознание того, что Джэйн не доверяет ему, походило на удар в солнечное сплетение. Он чувствовал, как его гордость и его душа превращаются в один сплошной синяк.

Он немного поостыл и снова начал ходить взад и вперед, обдумывая следующий этап схватки:

— Обещаю, что я вернусь, Джэйн, — сказал он. — Я всегда сдерживаю свои обещания, и ты это знаешь лучше, чем кто-нибудь другой.

— Да, я знаю. — Но она все равно не могла избавиться от тревожного предчувствия того, что их любви что-то угрожало. Тревога ясно читалась в ее глазах, когда она снова посмотрела на него.