Она отвела его руки от своих бедер.

— Не торопи меня, Джулиан. Теперь моя очередь изучать тебя.

Никогда раньше не был он с женщиной, которая бы так заботилась о его удовольствии и хотела бы узнать о нем все. Когда она ласкала его, он чувствовал себя счастливейшим человеком на земле. Наконец его поглотило безумное желание, и он выгнул бедра в стремлении к ней. Она стала приподниматься и опускаться вверх-вниз, наблюдая сверкающими глазами за его реакцией.

Он почти сразу потерял самообладание, содрогаясь и постанывая, и поспешил выйти из нее, чтобы пролить семя на ее бедра. И снова он вытер все своей рубашкой, а она задумчиво созерцала его действия, но вопросов не задавала. Наконец он расслабленно откинулся на постель рядом с ней, раскинув руки и закрыв глаза.

Она хихикнула и прилегла ему на грудь.

— Это было здорово! Я теперь должна удалиться?

Он, не думая, пробормотал:

— Не покидай меня.

Она замолчала, а он, уже сожалея о сказанных словах, приоткрыл веки, чтобы увидеть выражение ее лица.

— Я не собираюсь уходить из комнаты, — наконец проговорила она.

— Да уж, лучше этого не делай, — с облегчением промолвил Джулиан, надеясь, что она не прочла в его словах больше, чем он намеревался ей пока сообщать.

Утром, почти на рассвете, им доставили купальную бочку с горячей водой. Это был жест благодарности от беременной служанки Доры. Ребекка наблюдала, как кухонные мальчишки маршируют с ведрами мимо насупленного Джулиана. Она все еще лежала в постели, натянув простыню до подбородка. Впрочем, ей было совершенно все равно, сколько народа увидит ее почти раздетой, если при этом ей доставляют горячую воду.

Она оказалась в воде раньше, чем Джулиан успел закрыть за мальчишками дверь. Испустив вздох наслаждения, она жалела только о том, что бочка недостаточно глубока и нельзя погрузиться в нее целиком.

Она ожидала, что Джулиан в это время чем-нибудь займется, но вместо этого он подтянул стул поближе и уселся напротив, словно ее купание было главным развлечением дня. Его интерес заставил ее покраснеть. Она была голой, а он почти голым. Ей было странно, что это ее смущает, хотя, если подумать, это было вполне естественно.

Используя тряпочку для мытья лица, она полила водой верхнюю половину своего тела.

— Когда я была ребенком, мне не позволяли долго засиживаться в ванне. Так что теперь я чувствую себя порочной.

— Тогда постарайся побыстрей прочувствовать эту порочность, потому что нам пора уезжать.

— Но ведь тебе тоже надо выкупаться…

— Я воспользуюсь твоей ванной.

Она заулыбалась, наслаждаясь их интимной близостью. Джулиан не улыбнулся в ответ, и она с преувеличенной обидой надула губки.

— Мы снова возвращаемся к алмазу?

Он опустил взгляд на ее грудь, где в ложбинке, поблескивая отраженным светом, приютилась «Скандальная леди».

— Да, я хочу поскорей встретиться лицом к лицу с дядей… Чем скорее я покончу с этим, тем скорее смогу заняться тобой.

Она торопливо намылилась. Ее волосы покрылись пеной, а Джулиан уже был наготове с ведерком воды для ополаскивания.

Ребекка неохотно встала из ванны, и он закутал ее полотенцем. Она медленно осушала себя, наблюдая, как он купается. Просто смотреть на него доставляло ей огромное удовольствие. Его тело так отличалось от ее тела, такое большое, волосатое и мускулистое. И вместе с тем не такое уж большое в том самом месте в эту минуту, самодовольно подумала она, чувствуя себя невероятно опытной.

— Позволь мне стереть с твоего личика это довольное выражение, — произнес он, вставая из ванны и вытираясь полотенцем. — Хочу сказать, что твое настойчивое желание поработать служанкой могло нам очень дорого обойтись.

— Это что, твое любимое «я же тебя предупреждал»? — раздраженно нахмурилась она.

— Понимай как хочешь, — пожал он плечами. — Но все могло закончиться весьма неприятно. Что было бы, если б они навалились на меня все разом? Я тогда не смог бы тебя защитить.

— Я бы как-нибудь справилась, — поджала она губы. — Может, я даже спасла бы тебя. Знаешь, Джулиан, только потому, что мы спали с тобой, я не собираюсь вдруг становиться послушной и почтительной, чего ты, кажется, хочешь. Я настоящая, живая женщина, со своими взглядами… а не кукла, с которой ты можешь делать что захочешь.

Он уронил на пол полотенце и подошел к ней. Она откинулась, глядя на него снизу вверх, немного испуганная, но одновременно возбужденная его наготой. Сначала она подумала, что он рассердился, но нет. Вид у него был, можно сказать, игривым.

— Куколка, с которой я могу делать все, что захочу? — повторил он, толкая ее в плечо, так что она оказалась лежащей навзничь на постели.

Он попытался отобрать у нее полотенце, но Ребекка вцепилась в него изо всех сил, чувствуя ужасную неловкость, тем более что оказалась вся в лучах солнечного света.

— Я хочу увидеть тебя в такой позе, как хочу, — прошептал он, бросив попытки отобрать полотенце, но заламывая ей руки за голову. — На картине ты лежала, выгнув спину. Я помню каждый изгиб твоего тела, каждый мазок кисти, словно сам присутствовал, когда она писалась.

Она занервничала: ей совсем не нравилось, что ее сравнивают с произведением искусства.

— Ты ведь понимаешь, что там представлено то, как видел меня Роджер, то есть очень идеализированно. Я вовсе не та женщина из фантазии.

— Ты хочешь сказать, что не позировала ему?

— Вовсе нет! Но ведь это не было реальностью. Я для него была просто телом, а не реальной личностью. Как же я могу с этим соперничать?

— Но это же не соревнование, — промолвил он, сдвигая полотенце с ее животика и осторожно поправляя алмаз, чтобы он лег точно так, как на картине.

Ребекка задержала дыхание, словно оцепенев, желая, чтобы он прикоснулся к ней… и в то же время чувствуя затаенный страх… перед всем остальным.

Джулиан со вздохом выпрямился. Теперь она не могла не увидеть его явное возбуждение… но он отвернулся и потянулся за чистыми кальсонами.

— Джулиан, я должна тебя предупредить, — заявила она, садясь на постели и натягивая через голову сорочку. Она отбросила назад волосы и старалась говорить дерзко и беспечно, но при этом серьезно. — Не вздумай в меня влюбиться!

Он бросил на нее небрежный взгляд через плечо и продолжал одеваться.

Она была раздосадована его беззаботностью.

— У нас с тобой нет общего будущего, потому что у меня, возможно, вообще его нет. Я наслаждаюсь тем, что посылает мне жизнь сию минуту, но хочу чего-то большего, чем быть покорной женой.

Джулиан повернулся к ней лицом, и ей не понравилась нежность, которой светились его серые глаза.

— Ребекка, никто из нас не знает, что принесет будущее. Никогда не предполагай, что твое будет кратким.

У нее сжало горло, но она выдавила из себя:

— А ты не предполагай, что в конце концов получишь от меня то, чего хочешь.

Глава 20


Ребекка выбросила из головы их утреннюю перепалку. Она уговорила благодарную служанку найти для нее рыболовные крючки и леску, и ее оптимизм снова взыграл.

В фургоне она поймала на себе озадаченный взгляд Джулиана. Однако расспрашивать он ее не стал, и она чувствовала себя жизнерадостной и таинственной, причем это настроение продлилось до того момента, как Джулиан снова заставил их покинуть фургон, не доехав до последней уединенной деревни маршрута.

Ребекка с сожалением проводила фургон взглядом.

— Значит, сегодня опять никакой гостиницы?

— Полагаю, что после двух ночей у всех на виду это будет неразумно.

Она вздохнула, но безропотно последовала за ним вверх по течению ручья. Они оставили позади болотистые пустоши и теперь передвигались по плодородной долине Йоркшира. Низкие каменные стенки и живые изгороди разделяли отдаленные пастбища и поля фермеров, и во всех направлениях она видела множество пасущихся овец.

Она заставляла себя сосредоточиться на том, что будет им нужно для ночлега, особенно на еде. Но, как всегда, мысли ее занимало то, что они опять одни с Джулианом… на природе. Ей все время приходилось сдерживать румянец, который заливал ее щеки при мысли о том, как они будут заниматься любовью под звездами.

Джулиан наконец позволил ей поудить рыбу, когда решил, что они достаточно далеко отошли от дороги. Он снова занялся разведением костра, а потом подошел к ней и встал за спиной, наблюдая.

— Разве ты никогда не удил, чтобы поесть? — бросила она ему через плечо. Она сидела на берегу маленькой речушки и осторожно поводила удочкой по воде.

— Разумеется. Но я никогда не видел, чтобы женщина нанизывала червяка на крючок.

— У меня много талантов, — подмигнула Ребекка. — Этому меня научил мой брат.

— Правда? — переспросил он, усаживаясь на берегу рядом с ней. — Меня удивляет, что твои родители это позволяли.

Она предложила ему леску и крючок. Он привязал свою леску к палке и забросил крючок подальше.

— Они ничего об этом не знали. Мой брат ухитрялся вывести меня тайком из дома, подальше от глаз моей бдительной няньки. А ты проделывал такое же со своими братьями и сестрами?

— Мои сестры — не такие любительницы приключений, как ты, — ответил Джулиан, больше глядя на удочку, чем на нее.

Это дало ей возможность поизучать его.

— Значит, они, как большинство моих подруг, думают лишь о том, чтобы вести себя как истинные леди, чтобы в будущем привлечь внимание достойных джентльменов.

Джулиан улыбнулся:

— Не думай о них плохо. Они очень ясно сознавали наши финансовые проблемы и отсутствие у себя приданого.

— Ну конечно, — поморщилась она. — Я вовсе не хотела легкомысленно отнестись к их положению.