— Рени, что случилось?

Она подняла глаза. Перед ней стоял красивый, стройный муж. А она, толстая и обрюзгшая, лежала в постели.

— Что случилось? Я скажу тебе, что случилось. Ты во всем виноват!

— Не понимаю, о чем ты. — Маршалл был в недоумении.

Он прошел через комнату, сел на кровать и обнял жену, но ей стало жалко себя, и она увернулась. Маршалл растерялся, не зная, как себя вести.

— Конечно, откуда тебе понять! Ты не любишь меня больше. Тебя волнует только ребенок. Это ты во всем виноват!

Рени как будто забыла, что тоже имеет отношение к зачатию ребенка и радовалась его будущему появлению на свет. Она отвернулась. Маршалл поморщился. Точно такие же слова ему бросили в лицо более пяти лет назад. Сразу же мелькнула в голове мысль: какой же он глупец! Как он мог поверить, что она совсем не такая, как Элизабет! Маршалл отвернулся, сердце разрывалось на части. Он сжал кулаки, чтобы унять закипавший внутри гнев. Широким шагом направился к двери, на ходу бросив взгляд на портрет Энн Фонтейн. Перед ним была не улыбающаяся мать Рени — на него смотрела Элизабет. И он дал волю своим чувствам.

— К черту! К черту вас обеих! — закричал он и швырнул портрет о стену.

Рени посмотрела на него удивленно. Аицо побледнело, зрачки стали огромными. В комнате воцарилось молчание. С нескрываемым отвращением Маршалл хлопнул дверью и исчез.

— Маршалл! — закричала она, но было поздно.

У нее упало сердце. Она медленно села, убрала волосы с распухшего от слез лица. Непроизвольно одернув платье, посмотрела на изуродованный портрет, валявшийся на полу. Что случилось? Никогда она не видела его таким. И что это значит: «К черту вас обеих!»? Она взглянула в окно как раз в тот миг, когда Маршалл уезжал со двора. Дрожащей рукой собрала осколки и положила подальше в ящик. Сполоснув лицо прохладной водой, спустилась вниз. Последние слова звенели в ушах, перед глазами стояло его разгневанное лицо.

Маршалл уже был на полпути в Виндлэнд, когда вспомнил, что вряд ли застанет Элана дома. Неохотно натянув поводья, он перешел с галопа на рысь и спустился к реке. Река медленно несла свои воды и делала здесь поворот обратно к Леману. Холодный страх сменился озарением. Наверное, она еще слишком молода для материнства. Ведь она была так счастлива. И вот — на тебе! Опять его обвиняют в чем-то… Совсем как Элизабет… Размышляя над ее словами, он пришел к выводу, что мало уделял ей внимания в последнее время. Его отсутствие она могла принять за потерю интереса к ней, угасание любви. Ему придется объяснить ей все. Затем, когда родится ребенок, они поедут в свадебное путешествие. Ей это должно понравиться. Тем не менее он совершенно не хотел покидать Леман. Он полюбил это место. Здесь столько еще предстоит сделать… Элан и Элиз тоже собираются уехать. Элан рассчитывает на него, ведь он обещал присматривать за Виндлэндом, пока молодожены будут отдыхать в Европе. Маршалл пожал плечами. Он поговорит с Рени. Любую проблему можно решить вместе. И он повернул к дому.

Рени услышала стук приближающихся копыт и с трудом встала с кресла. Посмотрев в зеркало над камином, она поспешила в гостиную. Час, который она просидела в одиночестве, не пропал зря: у нее была возможность все обдумать. Она виновата перед Маршаллом. Она жестоко обошлась с ним, и ей надо извиниться. Стоя посреди комнаты, она волновалась и даже вздрогнула, когда дверь распахнулась и он вошел.

Ее встревоженный взгляд встретился с его проницательным. Маршалл хотел что-то сказать, но ее бледность и подавленное состояние подействовали на него угнетающе. Он остановился в оцепенении.

— Я рада, что ты вернулся, — тихо сказала она. — Я беспокоилась.

— Зачем? — Маршалл нахмурился, услышав собственный ответ.

Рени ошибочно приняла его хмурый вид за раздражение и не смогла больше проронить ни слова. Маршалл уверенно шагнул навстречу, а Рени вся сжалась в комок.

— Рени… — Он обнял ее, словно защищая от кого-то. — Пожалуйста, никогда больше не пугайся меня. Я могу погорячиться, но это ничего не значит.

— Прости меня. Я не хотела обидеть тебя… — Она заплакала, уткнувшись в его рубашку. — Мне просто было так грустно…

Он нежно поцеловал ее.

— Ты меня тоже прости. Я не должен был выходить из себя.

Он держал ее в своих объятиях, пока она совсем не успокоилась. Потом, обняв за плечи, повел ее в гостиную. Наконец она подняла глаза и улыбнулась.

— Все оказалось гораздо проще, чем я думала.

— Ты права.

— Это первая наша ссора. Хотя я не считаю, что у нас есть повод для ссор. Извини меня.

Маршалл нахмурился.

— Это я должен понимать и беречь тебя. Последние месяцы были для тебя сущим адом. Я почти все время отсутствовал. Столько работы…

— Знаю. Я варилась в собственном соку, чувствовала себя никому не нужной… Теперь… не перебивай меня… Твоя мама написала в письме, что последние два месяца — самые тяжелые. Я должна больше отдыхать и ни о чем не беспокоиться. Но это так трудно. Я так скучаю по тебе.

Маршалл прижал ее к себе, и она положила голову ему на плечо. Так они просидели довольно долго.

— Думаю, нам стоит как можно скорее куда-нибудь поехать… провести наконец наш медовый месяц. Может быть, в Новый Орлеан? Или, если хочешь, поедем в Европу.

Рени взглянула недоверчиво.

— Ты хочешь уехать? Мне казалось, тебе нравится здесь.

— Мне нравится.

— Тогда почему нужно уезжать? Я так счастлива здесь. Я никуда не хочу. Но если ты действительно желаешь попутешествовать, я составлю тебе компанию, чтобы не огорчать тебя. — Рени пыталась угадать, о чем он думает. — А как же наш ребенок? Мы же не сможем взять его с собой, а я не намерена оставлять его с няней.

— Ты счастлива? — спросил Маршалл. — Мне казалось, тебе нужна поездка, чтобы поднять настроение.

— Любимый мой, мне стало хорошо, как только ты открыл дверь. Я люблю тебя. Для счастья мне нужен только ты.

Рени жадно поцеловала его, а он сильно прижал ее к груди, ликуя, что отчуждение прошло. Умиротворенность и спокойствие объяли его. И в то же время ему пришлось укрощать в себе нарастающее желание. Сейчас не время для этого. Но Рени почувствовала его непреодолимую страсть и потянула за руку.

— Пойдем наверх, — шутливо подмигнула она.

— Я думал… — удивленно посмотрел на нее Маршалл.

— Не имеет значения, что ты думал. Ты мне очень нужен сейчас.

Он быстро встал, обнял ее и поцеловал. Радостно повиснув на нем, Рени потащила его наверх и закрыла за собой дверь.

— Ты уверена, чго все в порядке? Я не хотел бы сделать тебе больно…

— Все хорошо, если мы будем осторожны. Я придумала хороший способ… Беру инициативу в свои руки. — Рени улыбнулась и стала раздеваться.

Ее азарт тотчас передался ему, и он помогал ей с раздеванием. Когда была сброшена вся одежда, Рени скользнула под одеяло. Он прилег рядом, не снимая одежды, и потянулся к ней губами, но Рени была слишком возбуждена, чтобы выдержать прелюдию. Руки сами потянулись к нему и начали расстегивать рубашку. На минуту освободив его от своих жарких объятий, она нетерпеливо наблюдала, как он скидывает одежду. Наконец он лег рядом. Она вздрогнула от предвкушения сладкого мига и замерла, когда его губы приблизились к ее рту. Она повернулась к нему спиной, и они соединились и замерли, испытав величайшее блаженство.

Рени была счастлива, что Маршалл все так же страстно желает ее, а он, в свою очередь, успокоился, поняв, что она любит его и прощает вспышки его несдержанности.

— Куда ты положила портрет матери? — спросил он, не обнаружив его на полу.

— В ящик стола. Лучше убрать его подальше. Не понимаю, почему он тебя так расстроил.

— Дорогая, это не портрет твоей матери, это портрет Элизабет.

— Но почему ты продолжаешь о ней думать?

— По той же причине, по какой я разозлился.

Маршалл придвинулся поближе и серьезно посмотрел ей прямо в лицо.

Рени опередила его.

— Я знаю, Элизабет умерла из-за выкидыша. Дорри мне все рассказала.

— Дорри ничего не знает.

— Что там еще? Неужели это так ужасно, что ты не можешь говорить?

Он нежно поцеловал ее, а она положила голову ему на плечо.

Маршалл потер усталые глаза.

— Я долго старался не думать об этом…

— Пожалуйста, расскажи мне. Может быть, обсудив это, мы избежим новых недоразумений. — Она погладила его по щеке, а он чмокнул ее в ладошку.

— У Элизабет не было выкидыша. Она сознательно пыталась избавиться от ребенка, у нее открылось кровотечение. Доктор делал все возможное, но не смог ее спасти.

— Но почему она это сделала?

— Она думала, что меня больше интересует ребенок, чем она сама. И она приняла простое решение — избавиться от него.

— Неудивительно. Джим говорил, что у нее был характер не из приятных и что о ней нельзя судить только по внешности. Какой ужас!

— Я уезжал по делам, и когда вернулся, она еще была жива. Уверен, она думала, что все это будет выглядеть как несчастный случай. Жизнь пойдет по-старому, и я никогда не узнаю всей правды.

Рени почувствовала, как он весь напрягся, вспомнив, сколько мук ему пришлось испытать из-за смерти Элизабет.

— Она умерла у меня на руках, ее последними словами были. «Ты во всем виноват…»

— О Боже! — Рени вцепилась в него, слезы хлынули из глаз, ведь то же самое сказала и она.

— Прости. Я не хотела обидеть тебя. Я не знала…

Он потрепал ее по плечу и поцеловал в лоб.

— Не плачь. Все хорошо. Теперь ты понимаешь.

— Ты уверен?

— Как можно сомневаться после того, что мы здесь вытворяли сейчас?

Это был самый убедительный ответ.


Неделю спустя Элан и Маршалл сидели в кабинете его конторы.

— Ты готов к отъезду? — спросил Элан.

Они наметили краткосрочную поездку в Новый Орлеан.

— Вполне. Хотя не хочется сейчас оставлять Рени одну.

— Нет проблем. Элиз побудет с ней. Это займет у нас три-четыре дня, не больше.