– В тот момент, когда я уходил, я ни секунды не думал о себе. Я мог думать лишь о том, что если с тобой случится что-нибудь, я никогда себе этого не прощу. Я должен был уйти, потому что ты мне так сказала.

Я могла бы ему поверить, но это не поменяет абсолютно ничего. Помню тот день в больнице. Я сказала «уйди» и он ушел, с тех пор, это первая наша встреча. На тот момент, я думала, что он вернется. Смешно сейчас вспоминать. Потому что я не хотела больше страдать, но в глубине души я надеялась, что Денис может измениться и прийти ко мне. Неужели на это понадобилось так много времени? Почему вернулся, когда я больше не жду его?

– Ты нужна мне. Я потерян. – Пытается ухватить мою руку, но я резко убираю ее. Никаких прикосновений.

Позволяю себе издать легкий смешок. Сейчас это звучит более, чем нелепо, даже несмотря на то, что эти слова все-таки находят небольшой во мне отклик. Я буквально мечтала это услышать. Но это не тот случай, когда можно сказать: «Лучше поздно, чем никогда». Здесь либо рано, либо никогда.

– Я нуждалась в тебе. Я ухватилась за тебя, потому что у меня ничего не было, а у тебя было все, но ты хотел чего-то нового, чего-то чуждого для тебя, вроде меня. Ты не можешь признать это, потому что так и не нашел то, что ищешь. Я была всего лишь твоей личной проституткой, как и все остальные. Ты обратил на меня внимание, потому что я вызывала интерес твоей семьи. Признайся, что ты даже ненавидел меня.

***

Я ненавидел ее, она права. Сначала, я ненавидел ее за то, что она сделала с моим братцем. Он возможно и козел, все мы не подарки нашей мамочки, но так же он моя семья, а, так или иначе, я любил их, даже глупую Эллен. Моя жизнь не должна была складываться так. У меня были огромные планы на Европу. Семейная фирма это последнее, чем я хотел заниматься, но так сложилось, что кроме меня, после случившегося с Артемом и моим отцом, никто не смог бы ее потянуть. Я привык к этой чертовщине, в конце концов. Переезды, переговоры, совещания, серьезные решения. Я должен был быть стеной для своей семьи.

Затем, я ненавидел ее, потому что хотел. Я ненавидел, когда кто-то другой мог даже смотреть на нее. В каком-то смысле, я считал ее своей собственностью. Впервые я поймал себя на мысли, что беспокоюсь о чем-то еще, кроме работы, когда Кристина оказалась в гараже у водоканала, по моей вине. Это было безумие, потому что моя фирма переживала весьма нелегкие времена, я завалил сделку с Японцами, план по которой разрабатывал еще мой отец, но я даже не вздрогнул, когда опустошал один из счетов, чтобы вызволить эту девчонку из того места. Чем больше, мне хотелось, чтобы она думала обо мне, получалось так, что я думаю о ней. Было забавно играть с ней, доставлять неудобства, даже страдать, но с каждым разом делать это становилось все сложнее. Я должен был отказаться от нее, либо забыть обо всем остальном, и позволить этой девице просочиться ко мне под кожу целиком и полностью. Я выбрал первое, и я получил за это свое. Она вернула мне десять тысяч баксов, все до цента, она стала шлюхой, ради того, чтобы не быть передо мной в долгу. Она раздавила меня, я раздавил ее и, все что, мне оставалось делать, это позаботиться о том, чтобы Кристина больше никогда не думала о том, чтобы свести счеты с жизнью. Я нашел этого гребаного психолога или кто она там. чтобы тот смог вернуть ее обратно, вернуть заносчивую болтливую, раздражающую меня девчонку, потому что я даже на мгновение боялся представить, что она умрет.

За последние два года у меня была куча женщин: итальянки, немки, даже японки, но я так и не нашел ни одну, похожую на нее. Я должен был вернуться в Россию, только через три месяца, остались кое-какие дела в Японии, но узнав, что Кристина собирается выйти замуж, я решил, что нам пора встретиться. Если я увижу, что она допускает ошибку, а я это увижу, я смогу остановить ее.

***

– Кажется, я дал тебе слишком много времени. – Разочарование сменяется легкой ухмылкой.

– Ты все еще одержим моим образом никчемной дуры, которой можно управлять.

Звонит телефон. Филипп. Я сбрасываю и быстро пишу ему СМС: «Извини, задерживаюсь, встретила в кафе старого друга».

– Мне нужно идти. – На самом деле, я должна была уйти гораздо раньше.

Я встаю, Денис тоже. Мы как-то неловко смотрим друг на друга. Я думаю о том, правильно ли я с ним прощаюсь. Должны ли мы обняться или пожать друг другу руки? Нет, мы не друзья. Он оставил отпечаток в моем сердце, надеюсь, я в его тоже. Это был хороший опыт. Меня словно окатили холодной водой перед выходом в настоящую жизнь.

– Ты нравишься мне такой, какой ты стала. – Заставляет себя улыбнуться мне.

– Спасибо, что вовремя отшил меня. – Это должно было звучать, как шутка, но видимо не очень хорошая, потому что я засмеялась, а Денис нет. Возможно, если бы он не посылал меня к черту каждым своим действием, не пропадал неделями, не трахал бы все, что движется, мы могли бы быть вместе, на самом деле. И он бы мог быть лучшим в моей жизни, а может и худшим. Теперь я этого никогда не узнаю. В последний раз смотрю на него, неловкое молчание надоедает, поэтому я больше не медлю, пора уходить.

– Поехали со мной. – Он хватает мое запястье и резко дергает меня на себя.

– Ты спятил?

– Прага, Рим? Куда хочешь. Я покажу тебе Скандинавский залив.

– Я не хочу ничего этого, никакой Праги, никакого Рима, ни Скандинавского залива. Отпусти мою руку. Немедленно.

Я настроена настолько серьезно, насколько могу. Я не намерена спасать его из того, во что он, возможно, вляпался. У него проблемы? Я не подушка для битья. Мы смотрим друг на друга и молчим, затем Денис постепенно отпускает мою руку. В его глазах, действиях, читается понимание.

Я не лью реки слез по тебе, я не поддаюсь твоему томному взгляду, я могу держать себя в руках. Я ухожу.

– Ты хотя бы познакомишь меня, с моей дочерью?

Останавливаюсь. Нет. Замираю. Он знает о Лизе. Мне хочется сказать, что он ошибается и мой ребенок не имеет к нему никакого отношения, но я тут же передумываю. Не хочу ему лгать, потому что тогда, я на самом деле любила его. Этот ребенок подарок за то, что я смогла пережить эту грязную любовь.

– Ты можешь прийти к нам после Нового года. Я поговорю с Филиппом.

Не оборачиваюсь больше, потому что, не хочу, чтобы он заметил, как на секунду я стала той, которой была два года назад – слабой, а я не могу больше быть такой, поэтому я ухожу, быстро и, не оглядываясь.

Конец