Юлия Динэра - В плену

Смешок. один, следом второй. Мне не смешно, кобель. Я жду, сложив руки на груди.

– Ты не можешь видоизменять МОЙ договор.

– Подпишешь?

– Нет.

– Ты даже не знаешь, чего я хочу!

Я злюсь. Он отказывается от меня? Мне абсолютно не нравятся все светские мероприятия, противные деловые лица богачей и их дамочек, но. Это мое место!

– Ты серьезно? Это не имеет никакого смысла. Чего тебе не хватает? Нужны идиотские бумажки? Для чего? Объясни мне, может я пойму. Мне казалось, ты хотела избавиться от меня и от этого договора.

Он прав. Хотела бы я.

– Мое объяснение только что вышло из твоего кабинета.

– Это бред. У меня совещание через полчаса.

Я никуда не ухожу, стою на месте, даю ему время подумать.

– Тебе нужно уйти.

Ощущаю себя маленькой девочкой. Мои зубы буквально скрипят от злости.

– Сей-час-же. Ты начинаешь меня раздражать.

– Дэн.

– Кристина уйди. Я запрещаю тебе приходить сюда.

Своими дурацкими капризами от этого осла я ничего не смогу добиться, это очевидно, и стоило понимать с самого начала. Хватаю со стола договор и ухожу. Даю себе время подумать. Даю ему время. Завтра. Все закончится завтра.

До вечера измеряю шагами квартиру. Кусаю губы, ногти. Звоню Элеоноре.

– Что мне делать?

– Снова пожар?

– Очень смешно.

– Ты знаешь его лучше, чем я, намного лучше. Я хотела. восстановить договор, а он даже слышать ничего не хочет. Это что так сложно?

– Зачем тебе этот договор, Крис?

– Я хочу, чтобы как раньше. Я и он. Понимаешь? У меня мышцы сводит, когда я вижу, или думаю. У него целый штат длинноногих Барби на работе, одна из них лапала его, прямо на моих глазах.

Только от мысли об этом все тело начинает ныть, я в прямом смысле ощущаю физический дискомфорт. Сумасшествие, которое не имеет никакого объяснения.

– Тебе стоит прекратить это. Я уже говорила. Пойми, ему не нужна одна женщина и не в тебе дело.

Щелчок дверного замка. Замираю.

– Крис, ты тут? Я хочу, чтобы ты хорошо подумала над тем, что делаешь. С тобой он не будет.

– Извини, я перезвоню тебе завтра.

Кладу трубку. Пошла ты к черту, Элеонора.

– С кем ты говорила? – Снимает пиджак, бросает в кресло.

– Тебе есть дело?

– Лео плохо на тебя влияет.

– Ты за этим пришел, значит? Нравоучения.

– Я пришел, узнать, что ты мать твою, делала в моем бизнес-центре.

– Ты выгнал меня, значит то, зачем я пришла, не имеет смысла.

– Не играй в игры, правил которых ты не знаешь.

Мы настолько близко, что, даже, не касаясь его тела, я чувствую покалывание по своей коже.

– Так расскажи мне их.

Делаю два шага вперед, становлюсь на носочки. Слегка касаюсь своими губами губ Дениса. Он не двигается. Прижимаюсь к нему вплотную, ощущаю его учащенное дыхание, свое держу под контролем, хотя меня и простреливает до кончиков пальцев. Держи себя в руках. Ты можешь, Кристина. А вот он, кажется, нет. Я мысленно посмеиваюсь. Он лишает меня возможности дышать своими поцелуями, я могу быть зависима от них, я могу жить только ими, от одного до другого. Как я могла думать о том, чтобы отказаться от этого? Десятки раз я пыталась заставить себя думать, что это возможно. Я ошибаюсь каждый раз.

Отстраняюсь, хотя безумно этого не хочу. Денис в растерянности, обожаю этот взгляд, мистер «Я контролирую все и всех» растерян, истинное наслаждение.

Качаю головой, медленно отходя назад, притворно улыбаюсь. Беру с комода договор.

– Ты ошибся. Ты не знаешь правил – я знаю.

– Это просто бумаги.

Он серьезен, даже несмотря на мое показушное игривое настроение. На самом деле я тоже растеряна, даже, напугана.

– Я жила по ним.

– Ты делала все, что тебе вздумается.

– Правда? – Шутит? Я была почти на привязи, я и сейчас на ней, только по своей дури.

– Я не давил на тебя, ты могла уйти в любой момент.

– И потерять деньги?

– Возможно.

– Подпиши. – Я подхожу ближе. – Пожалуйста. – Я не давлю. Не заставляю. Я просто прошу.

Денис на мгновение отворачивает голову, слегка посмеиваясь.

– Ты можешь просто сказать, чего ты хочешь. Этого достаточно.

– И ты выполнишь это?

– Смотря что.

– Вот видишь! Я не могу тебе верить.

– Черт, ты на самом деле, дура? Ты думаешь, если я черкану ручкой по листу бумаги, ты сможешь мне верить? Выброси это. – Выхватывает у меня договор из рук и отшвыривает в сторону, я не отвожу взгляда от его пронзительно-ужасающих глаз. – Они не имеют никакого смысла, если ты еще не поняла.

То есть он сейчас серьезно? Я месяц плясала под его дудку, а он говорит, что этот договор не имеет смысла? Может, я что-то не понимаю. Но это сейчас не важно. Денис либо худшее в моей жизни, либо лучшее и не согласись я тогда на условия его сделки, я не знаю, где бы я сейчас была, кем бы я сейчас была и что бы сейчас чувствовала.

– Хочешь сказать, он недействителен?

– Конечно, он недействителен.

Говорит так, словно «Аллилуйя, до тебя дошло, тупица! Проснись и пой, дятел». Господи, я на самом деле дура, полная идиотка.

– То есть ты меня обманывал? – Обхожу его вокруг, провожу пальцем по спине, она напрягается, я улыбаюсь, но затем быстро переключаю эмоции на серьезный лад, когда Денис оборачивается ко мне.

– Ты сама себя обманывала.

– Я подам на тебя в суд.

– Ты этого не сделаешь. – Ухмыляется. Конечно, я этого не сделаю.

– Подпиши его, это будет только между нами. Я могла бы это сделать для тебя. А ты? Ты можешь?

– Просто скажи, что хочешь, черт возьми, и я это сделаю.

Я приближаюсь, оставляю минимальное расстояние между нашими телами. Нет никакой насмешки в его глазах. Должна ли я верить? Есть ли у меня выбор?

– Все, что бы я ни попросила?

– Ну. – Конечно, он никогда не согласится на это. – Если ты попросишь меня уйти, мне придется тебе отказать.

– Я хочу, чтобы ты прекратил, контактировать с какими-либо девушками, женщинами, не важно, кроме меня.

– Контактировать? – Посмеивается.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Его молчание заставляет меня думать, что я сказала самую глупую вещь в своей жизни. Кажется, меня заливает краской. Написать на бумаге – одно, но сказать это – совсем другое.

– На самом деле, я пришел поговорить о другом. Это важно. Твои неадекватные условия оставим на потом.

Это значит – нет. Он уходит от ответа, и в этот момент мое сердце отрывается и падает куда вниз. Я ожидала этого, но моя надежда все еще в онлайн режиме.

– Нет ничего важнее сейчас, чем-то, о чем я тебя попросила.

Мне хочется разреветься. Упасть на пол и реветь, свернувшись калачиком. Я так сильно хочу поцеловать этого ублюдка, что это пугает меня. Закрыть на все глаза, плюнуть на то, что я лишь одна из тех, кого он имеет и что возможно, я единственная о кого он вытирает ноги? Это унизительно, и бороться с этим я не в состоянии. Остается только наступить себе на горло и плыть по течению.

Я не могу бороться с отстреливающей болью в конечностях, я почти даже не слышу свои мысли. Я полностью лишена того, что у меня было несмотря ни на что, единственное, что у меня оставалось, после всего дерьма в моей жизни, моя гордость, ее больше нет, ни капельки. Я даже не помню, что она из себя представляет.

– Ладно. Забудь. Я не имею права просить тебя об этом.

Отворачиваюсь, иду к окну. Хочу избежать этого момента. Наверняка, он смеется надо мной, даже если я этого не вижу, он это делает, как делал всегда.

Я иду за ней. Знаю, что не должен, но ноги сами проделывают этот путь.

– Я ставил на то, что ты сбежишь от меня через неделю. Ты не сбежала.

Разворачиваю ее к себе.

– Три недели. Я начал думать, что ты сумасшедшая. Ты согласилась на второй месяц моего бредового договора. Это безумие. Ты не похожа на ту, которая подчиняется правилам.

– Ты шантажировал меня.

– Второй месяц. Я сказал, что ты свободна, можешь делать, что хочешь, но ты не захотела. Точно сумасшедшая.

– Ты не отпускал меня. Всегда возвращался, даже, когда я не хотела.

– Ты не собиралась уходить. Только делала вид. Даже сейчас, уверен, что хочешь послать меня куда подальше, но сделав это тут же пожалеешь, поэтому ты не станешь. Я не благородный принц я не буду делать то, чего сам не захочу.

– И чего ты хочешь?

Ее голос дрожит и, я чувствую себя куском дерьма, потому что заставляю ее думать, что наши желания одинаковы, заставляю верить, что все, что она делает – ее прихоть. Я контролирую ее, мне это нравится и ненавистно в одно и то же время.

– Хочу снять с тебя всю эту одежду.

– Так сделай это. – Шепчет она, и я вообще забываю, зачем сюда пришел. Ее глаза умоляют, чтобы я содрал с нее шмотью, но я медлю, пусть она попросит.

Кристина сама снимает с себя водолазку, делает несколько неуверенных шагов навстречу мне, она в чем-то сомневается. Могу слышать ее дыхание, когда она так близко.

В глазах ее стоят слезы и, я вижу, как сильно она старается сдерживать их.

– Я готова. – Запинается. – Готова верить в любое твое вранье. Потому что я не знаю, что еще более мерзкое, чем ты уже делал, может произойти, чтобы я начала презирать тебя. Пообещай мне только одно. Если ты намерен быть в моей жизни, пообещай, что больше никого другого не будет в твоей. Если ты уйдешь сейчас, я переживу это, только прошу, не заходи слишком далеко.

Ее слова сливаются с воздухом, который я вдыхаю. Я бы мог пообещать то, о чем она просит, потому что на самом деле я не трахал никого после того, как был с ней. Кристина не знает об этом и вероятно, никогда не узнает. Я представлял ее, когда говорил о той девице, которую снял на один вечер, но кроме похода в салон к Лео, дальше дело не зашло. Я бы с удовольствием избавился от этого. Иногда мне кажется, что эта одержимость на фоне моего желания затравить ее. Кто может запретить мне быть с этой девчонкой? Моральные принципы? К черту. Желание не признавать действительность? Самовлюбленность? Нет, я не самовлюбленный. Я предан своей семье, я предан себе. Я нарушу и то и другое, если буду с ней, но поступать иначе я не могу, я хочу эту девку.