— Довольно хвастать! — прозвучал голос одного из ее секундантов. Или это сказал доктор? Впрочем, Лауру это не интересовало. Она дерзко смотрела в сторону противника, повернувшись к нему боком. Дымящийся револьвер уже лежал в кобуре, пальцы девушки ласкали рукоятку второго «кольта».

Секунданты Сент-Андре торопливо зашептали ему что-то на ухо. Они спешили уйти отсюда, пока поднимающееся солнце не разогнало туман. Перепуганный виконт подавленно кивнул.

— Отлично! Значит, вы отказываетесь от дуэли? Что ж, вы поступаете галантно и благоразумно, сэр, — вы ведь не хотите, чтобы все узнали о том, что вы вызвали на дуэль женщину. Что она вас убила или ранила.

«О, — мысленно усмехнулся Трент, — эта негодяйка умеет устраивать представление!» Ее следующий жест был чисто театральным: Лаура сорвала с головы шляпу, и длинные волосы посыпались вниз искрящейся лавиной. Бедный виконт упал без чувств на руки секундантов. Те быстро унесли его, испуганно оглядываясь.

Лаура, улыбаясь, принимала поздравления друзей, слушала тосты, прикладывалась к предусмотрительно захваченным фляжкам с бренди.

Когда вся компания собралась уходить, девушка обнаружила, что ее секунданты и угрюмый, молчаливый доктор куда-то исчезли. Несомненно, они поступили так, чтобы тень скандала не легла на них! Конечно, Франко предпочел как можно быстрее покинуть место возможного преступления!

Темные брови Лауры сдвинулись, но уже через миг ее рассмешила шутка одной из амазонок. Да, дуэль была действительно забавной. Лаура чувствовала, что постояла за всех женщин.

Глава 14

Она на самом деле дралась на дуэли и одержала победу. Теперь ей предстояло справиться с чувством опустошенности, неизбежно следующим за возбуждением. Впереди был бал-маскарад; Лаура решила подыскать себе новые туалеты, драгоценности, нижнее белье, подготовиться к лондонскому сезону. Строгий, чопорный Лондон! Она заранее предчувствовала, что, вероятнее всего, будет скучать там по свободе.

Леди Онория, ее любимая и, возможно, самая уважаемая оппонентка, уже предупредила девушку о том, как ей следует вести себя в этом городе.

— В раскованном, фривольном Париже, моя дорогая, тебе многое сходит с рук — во всяком случае, какое-то время, пока люди объясняют твои эскапады молодостью и неопытностью. Но вскоре ты убедишься, что в Англии куда более суровые правила поведения и общество гораздо менее терпимо. Надеюсь, у тебя хватит благоразумия для того, чтобы соблюдать эти правила — или хотя бы стать скрытной! Я разочаруюсь в тебе, если ты не сделаешь этого!

Соблюдать правила? Хорошо. Она попытается. Новый, совершенно иного плана вызов казался ей интересным. Конечно, она увидит там Фрэнка. Он обещал познакомить ее со многими удивительными людьми, такими, например, как Оскар Уайльд, пьесы которого в свое время наделали столько шума.

Слава Богу, Франко в ближайшие дни отбывает в Лондон — ей не придется терпеть его опеку и вечную критику.

Думая о Лондоне, Лаура совершала с Хеленой и леди Онорией, а порой и с хмурой тетей Лорной настоящие набеги на магазины.

— Моя дорогая! Ты ведешь себя так, словно покупаешь целое приданое! — сказала Лауре Лорна Дюмон. — А может быть, так оно и есть?

— О нет! — Лаура посмотрела на тетю своими ясными глазами. — Мне доставляет удовольствие баловать себя. И вообще, — лукаво добавила она, — глупо приобретать такой гардероб только ради одного мужчины.

— Право, Лаура, ты становишься все более похожей на свою мать! — невольно воскликнула Лорна.

— Мм… да! Думаю, именно так она покорила моего отца — и сумела удержать его! — Увидев лицо Лорны, девушка тихо засмеялась: — Погоди, ты еще увидишь белье, которое я заказала! В нем я смогу сразить любого мужчину!

— Довольно, мисс! — властным тоном произнесла леди Онория. — Через десять минут мы должны быть на примерке.

Выбранные Лаурой платья, плащи и шляпы, а также нижнее белье оказались восхитительными. Когда они с Хеленой появятся в платьях, сшитых Бортом и Ла Феррьер, все женщины умрут от зависти.

— Лондонский сезон не за горами. Свекровь говорит, что сначала мы съездим в загородный дом, а потом отправимся в Лондон. Ты скоро там появишься? Поживешь с нами в Седжвик-Хаусе?

В голосе Хелены звучали нотки отчаяния, и Лаура ободряюще похлопала ее по маленькой холодной руке.

— Да, конечно. Разве я не обещала? Но я не могу покинуть Париж, не побывав на балу. Я должна побывать там! А потом, в Англии, смогу написать о бале и живом, фривольном Париже.

— О, Лаура! Ты ко всему относишься как к игре, но уверена ли ты, что будешь там в безопасности? Я слышала, что люди просто сходят с ума во время таких праздников: карнавалов, гонок, костюмированных балов…

— Пожалуйста, перестань, дорогая Эна! Ты напоминаешь мне моего брата! Он вечно запугивает меня так, что я готова кричать! Именно поэтому я всегда стараюсь избегать его!

Хелена вспыхнула и слегка опустила голову при упоминании о Франко, предложившем сопровождать ее и леди Онорию в Англию, где его ждали какие-то дела, о которых он упомянул небрежным тоном. Хелена видела, что сестра раздражает его все сильнее, но всегда оставалась верной Лауре, которая, в свою очередь, опекала и защищала ее. Сейчас Хелена боялась, что безрассудство Лауры может породить такие проблемы, с которыми ей не справиться.

— Ты будешь осторожна? Обещаешь? — спросила Хелена с печалью в голосе. Боже, как бы ей хотелось быть такой же сильной и смелой, как Лаура! Тогда она убежала бы с Франко в Италию, Египет, Индию или на Цейлон. Обрела бы свободу. Но конечно, она боялась что-либо предпринять. Если бы она была смелой, то давно бы уже вырвалась из-под тирании отца и матери и не позволила бы навязать себе этот брак!

«Конечно, я трусиха, чего не скажешь о Лауре! Вот в чем заключается разница между нами», — подумала Хелена. Храня верность Лауре и не делясь своими опасениями с Франко, Хелена не могла избавиться от тревожного чувства.

— Я вполне могу позаботиться о себе сама! — попыталась успокоить подругу Лаура, прощаясь с ней. По всей квартире были расставлены коробки и чемоданы, подготовленные к отправке на паром. — Обещаю, что мы скоро увидимся. А пока дядя Пьер попытается присматривать за мной! — И, состроив недовольную гримасу, Лаура добавила: — Сегодня вечером я должна пообедать у них. Они хотят, чтобы на следующей неделе я поехала с ними в Монте-Карло, но от этого я отверчусь, не ссылаясь на бал! Представляешь, какое потрясение они бы пережили? Моя мать сказала мне, что ее кузен Пьер в молодости считался отъявленным повесой и был ее первым увлечением! Мне трудно себе это представить!

— Все меняются с годами, — тихо заметила Хелена, спрашивая себя, изменится ли, в конце концов, она или Франко. Жизнь так страшна для робких душ!

При расставании Хелена была грустной. Вдова снова попросила Лауру поберечь себя. Франко произнес свою обычную проповедь — в последнее время это стало его коньком.

— Я скоро приеду в Англию! Сразу после бала. Буду вести себя хорошо. Ничего дурного вы обо мне не услышите. Я буду благоразумной, обещаю вам! Буду каждый день сообщать Пьеру и тете Лорне, где нахожусь.

Пьеру Дюмону приходилось ежедневно выслушивать жалобы жены на Лауру. Он чувствовал себя обязанным извиниться перед своим близким другом графом д'Арлингеном, который когда-то был обручен с Джинни, за то, что ее дочь дралась на дуэли с его сыном.

— О, не извиняйся, мой старый друг! Эдуарду давно следовало образумиться и умерить свой пыл. Я рад, что женщина продемонстрировала, насколько он глуп. Я отправил его на некоторое время в Южную Африку залечить раны и пережить позор.

Отмахнувшись со смехом от этой истории, Мишель Реми почувствовал, что он заинтригован. До него доходило множество слухов о дочери Джинетт — эта девушка обладала немалым состоянием и красотой.

Поэтому граф д'Арлинген договорился о деловой поездке в Лондон, где он организует свою встречу с мисс Лаурой Морган — последней американской наследницей, появившейся на брачном рынке. Однако, похоже, она не станет предметом купли-продажи. Родителям, воспитавшим в свое время в Лауре чувство собственного достоинства, ни за что не удалось бы навязать этой девушке нежелательный для нее брак. Говорили, что она сама выберет себе супруга, когда пожелает, и что ей нет никакого дела до титулов. Она заявляла, что превыше всего ценит интеллект и понимание.

Как она похожа в этом на Джинетт! Судя по журнальным фотографиям, она унаследовала не только характер, но и внешность матери. Граф с нетерпением ждал встречи с этой девушкой.

Поначалу, когда все уехали, Лаура обрадовалась: теперь ей не придется оправдываться и защищаться. Наконец она обрела полную свободу и может наслаждаться ею без всяких угрызений совести. Тогда почему ее вдруг охватило легкое чувство утраты? «Подобное ощущение, — сказала себе Лаура, — возникает в Париже, когда заканчивается сезон и все в погоне за развлечениями и радостями перебираются в какое-нибудь другое место».

Но это еще не подлинный Париж, который отныне будет принадлежать настоящим парижанам. Лаура ждала бала; теперь она располагала временем для литературной работы.

Ее по-прежнему раздражала загадка, связанная с таинственным мистером X. Как он посмел?! Похоже, в последнее время его заинтересованность угасла. Или Лиана увидела в этом предложении вызов и решила очаровать его?

Черт возьми, все эти заботливые подруги считали ее наивным, неопытным ребенком! Но она еще постоит за себя!

— Ну, малышка, ты думаешь, что уже созрела? Совсем не боишься неизвестного, неиспытанного? Ты в этом уверена?

«Иногда, — подумала Лаура, — Селеста раздражает меня своим умением читать мои мысли. Вероятно, все они относятся ко мне со снисходительным презрением». Что ж, она созрела! Лаура заявила об этом Селесте. Позже она решила, что ее голос прозвучал излишне дерзко.

«Господи, — подумала Лаура, — мне придется провести целую неделю в ожидании потрясающего праздника — бала-маскарада! Чем я займу себя в это время?»