– Конечно, я не против, – сказал сэр Бонами и подался вперед, готовясь подняться с дивана. – У меня нет возражений. Запомните мои слова: не успеет кошка полизать себе лапку, как об этом будут судачить во всех гостиных.

– Пожалуйста, не вставайте, сэр! – молвила Кресси, пересекая комнату и успокаивающе кладя ладонь поверх руки грузного джентльмена. – Что за новость? Не мучь меня, Кит. Я вижу, известие это из приятных.

Мистер Фенкот вдруг подозрительно прищурился и ровным голосом произнес:

– Сэр Бонами сообщил мне, что моя матушка приняла его предложение выйти за него замуж.

– Ух ты! – воскликнула Кресси. – Да неужели? Дорогой сэр! Позвольте мне первой поздравить вас!

– Весьма признателен. У меня голова идет крýгом… думаю, мне не надо говорить вам о том, что я самый счастливый человек на земле. Это, – с упрямым видом заявил сэр Бонами, – и так яснее ясного.

– Разумеется. Мне ваша история напоминает волшебную сказку.

– А-а-а… ну да… Нечто такое, о чем ты не думаешь, а оно случается… Я имею в виду, – поспешно поправил он себя, – что давно уже потерял всякую надежду.

Кит показался Кресси излишне мрачным. Она бросила украдкой взгляд на молодого человека и с облегчением обнаружила, что при виде впавшего в хандру счастливого поклонника его матери мистер Фенкот, обладающий хорошим чувством юмора, немного приободрился. В глазах его заиграли смешинки, а суровые складки у рта разгладились. Однако то, что он сказал, прозвучало вполне серьезно:

– Вам, должно быть, трудно осознавать всю глубину вашего счастья, сэр?

– Да… разумеется, – согласился с ним сэр Бонами. – В моем возрасте с подобными переменами свыкнуться нелегко. Да… и вот еще что… Задаюсь мыслью, будет ли ваша маменька счастлива, выйдя за меня замуж. Скажите-ка мне, Кит, что вы думаете на сей счет… Не пожалеет ли она со временем?

– Не пожалеет, – заверил его молодой человек. – Я совершенно уверен, сэр, что ни она, ни вы не будете сожалеть об этом решении.

– Ладно… Должен сказать, Кит, это очень благородно с вашей стороны, весьма благородно, – произнес явно удивленный сэр Бонами. – Конечно, я ни в коей мере не буду сокрушаться, но черт меня побери, если мог предположить, что услышу нечто подобное от вас! По правде говоря, я считал, что вы рассердитесь.

– Я не мог бы пожелать более добросердечного и снисходительного мужа для своей матушки, – улыбнувшись, произнес Кит. – Вы до смерти ее забалуете.

– Ну… да… А вы не хотели бы видеть в ее мужьях другого джентльмена?

– Нет, никого другого, только того, кто ее любит, того, кому можно без боязни препоручить заботу о ее будущем. Чего я точно не хочу, так это чтобы маменька сама вела хозяйство… и запутала дела так, что господи упаси!

– Это уж точно, ей-богу! – воскликнул сэр Бонами. – Я не думал об этом, но вы совершенно правы, мой мальчик. Такого допустить никак нельзя. В любом случае ей не придется беспокоиться на сей счет.

– Ни о чем не следует тревожиться, – заверила его Кресси. – Не сочтите мои слова за дерзость, однако я скажу, что никогда еще ни один рыцарь не был столь достойным дамы своего сердца, как вы, дорогой сэр.

– Не надо, – заволновался смущенный сэр Бонами. – Ерунда все это. Весьма признателен за столь высокое мнение обо мне, однако оно не соответствует действительности. Если уж на то пошло, я баронет.

– Мне вы всегда напоминали рыцаря древних времен, – избегая смотреть в глаза Киту, заверила сэра Бонами девушка.

– Одного из тех молодчиков, которые разъезжали верхом на коне в поисках драконов? С чего вам пришла в голову столь нелепая мысль, моя дорогая девочка? Да еще весь в доспехах! От одной мысли об этом меня бросает в жар. Уверяю вас: это совсем на меня не похоже и не подходит мне.

– Вы неправильно поняли. Я не о драконах, а о преданности моей крестной. Все эти годы вы были ее верным рыцарем.

– Баронетом, – вставил Кит.

– Раньше я часто размышляла о том, как вам, должно быть, одиноко, – продолжала Кресси, сделав вид, что не расслышала колкости Кита. – Жить в вашем огромном доме совершенно одному… без какой-либо надежды на перемены в будущем…

– Оно, конечно, так, но со временем человек ко всему привыкает, к тому же я живу там не совсем один.

– Безусловно, у вас есть слуги, однако разве они что-нибудь значат в вашей жизни?

Сэр Бонами, нанимавший к себе в услужение огромный штат прислуги, в том числе и трех поваров, без которых не мыслил своей жизни, считал, что они многое значат для его телесного и душевного комфорта, но он благоразумно решил воздержаться от подобных заявлений.

– Однако теперь ваша жизнь изменится.

– Это уж точно, – глубоко вздохнув, согласился сэр Бонами.

– Вам станут все завидовать, – поспешно меняя тактику, заверила его Кресси. – Все разочарованные и отвергнутые поклонники крестной будут готовы убить вас. Я не могу удержаться от смеха, воображая себе горечь, которую испытает кое-кто из них, когда узнает, что вы увели столь прекрасную леди у него из-под носа.

Как оказалось, подобного рода соображения никогда прежде не приходили в голову сэра Бонами. Обдумывая слова девушки, он слегка надул щеки. Так он поступал всякий раз, когда услышанное льстило ему.

– Клянусь Юпитером, так оно и произойдет! – заявил сэр Бонами. – Они и впрямь будут готовы убить меня. Самая очаровательная леди высшего света, у которой множество поклонников, выбирает меня. Триумф, что ни говори. Господи! Готов заплатить пятьсот фунтов, чтобы только увидеть, как вытянется лицо Лоута, когда он прочтет об этом официальное объявление в газете. Вполне возможно, он и впрямь захочет меня убить. – А затем в его голове промелькнула не столь приятная мысль и джентльмен более мрачным тоном произнес: – Но я знаю одного человека, который уж точно пожелает вырезать мою печенку. И это молодой Денвилл. Я совсем позабыл о нем. Кит! Если наш брак приведет к возникновению напряженности в отношениях между ним и вашей мамой, это разобьет ей сердце. Я скорее откажусь от всей затеи, чем допущу подобное.

– Не тревожьтесь, сэр! Этого не случится, – ответил Кит. – Я не могу обещать, что Эвелин будет рад такому браку, но бояться решительно нечего. Брат примирится с этим и ни за что не станет ссориться с мамой. Будьте уверены!

– Пожалуй, вам виднее, – приняв неизбежное, молвил сэр Бонами и тяжело поднялся на ноги. – Пора идти к себе переодеваться.

– Сегодня лучше не переодевайтесь, сэр. Час назад приехал генерал Оукеншоу засвидетельствовать свое почтение матушке, а она уговорила его остаться с нами поужинать.

– Да неужто! А я-то думал, старый паук уже несколько лет как отошел на покой! – воскликнул сэр Бонами. – Ну и денек сегодня выдался! Один сюрприз за другим! Переодеваться в вечерний наряд я, пожалуй, не стану, но сюртук все же сменю. А еще мне просто необходимо отдохнуть перед трапезой, чтобы набраться немного сил.

– Как насчет стаканчика кордиала?[64] – предложил Кит.

– Нет-нет, кордиала не хочу. Дело в том, что за сегодня я слишком переволновался. К таким потрясениям я вообще-то не привык и посему чувствую себя немного уставшим. Непродолжительный сон вновь вернет мне бодрость духа.

– Как вам угодно, сэр, – сказал Кит, приоткрыв дверь перед выходящим из библиотеки мистером Рипплом.

На прощание он слегка поклонился престарелому джентльмену. Затворив дверь, Кит обернулся и увидел, что Кресси рухнула в кресло, содрогаясь от хохота.

– О Кит! О Кит! – немного успокоившись, промолвила девушка между двумя приступами хохота. – Я думала, что умру со смеху! Бедный сэр Бонами!

– А ты-то со своим рыцарем тоже хороша, – сказал Кит.

Это вызвало у Кресси очередной приступ безудержного хохота.

– Баронет! – простонала она. – Какой же ты негодник! Нет, не могу больше… Не смеши меня снова… Мне уже смеяться больно… – Вытерев глаза от слез, девушка продолжила: – Но это будет счастливый брак, когда он свыкнется. Ты со мной согласен?

– Думаю, так оно и произойдет, если его, конечно, удастся подвести к алтарю. Меня, любовь моя, больше интересует, чья это задумка – твоя или мамина? Говори начистоту.

– Кит! Неужели ты полагаешь, что я отважилась бы советовать крестной выходить замуж за сэра Бонами либо другого джентльмена?

– Не полагаю, но подозреваю, что именно ты подсказала ей столь здравую мысль. Я прав?

Девушка перестала смеяться.

– Не совсем, однако, не стану отрицать, эта мысль пришла крестной на ум, когда она беседовала со мной. Ты на меня сердишься?

– Не знаю еще… Нет, конечно, не сержусь, но… Кресси! Она старается ради Эвелина?

– Не только ради него, полагаю, но и в равной степени ради себя. Я не могу открыть тебе предмет нашего разговора, ведь крестная взяла с меня честное слово, что я сохраню все в тайне. Скажу лишь, что застала ее в совершенном расстройстве чувств. От нее я узнала, что она собирается… пойти на огромную жертву ради Эвелина, но после разговора со мной крестная удалилась с видом проказницы, измыслившей нечто эдакое… Кит! Я на самом деле верю в то, что она будет счастлива. Ты знаешь, твоя матушка весьма привязана к сэру Бонами. Ей всегда уютно в его обществе, а жить одной крестная просто не сможет. Ты и сам говорил мне это. Ты вот обеспокоен ее ужасным мотовством, меня же больше волнует, как бы, избрав жизнь отшельницы, она не стала глубоко несчастной.

– Да, я тоже так считаю… А сэр Риппл? Я бы не сказал, что он светится от радости.

Девушка рассмеялась.

– Быть может, и не светится… Только не надо меня смешить, а то я, чего доброго, взорвусь. Дело в том, что сэр Бонами долгие годы наслаждался своей жизнью и вдруг осознал… ну, мне так кажется… осознал, что у него нет особого желания менять что-либо. Для него это, должно быть, оказалось ужасным потрясением, но скоро он свыкнется с такой мыслью… Как бы там ни было, сэр Бонами на самом деле любит ее. Он будет весьма гордиться своей женой и упиваться восторгом, наблюдая за тем, как она тратит на себя огромные суммы его денег… Ой, дорогой! Посмотри, который час! Надо поспешить, а то я опоздаю к ужину! Кит! Что за генерала твоя матушка пригласила к нам на ужин? Жаль, что она сделала это, потому что я должна еще кое о чем рассказать. Я сказала бабушке, что ты не Денвилл.