– У меня и в помыслах нет подобного, сэр, – мягким тоном произнес Кит.

– Теперь я припоминаю, что вы никогда не строили при моем появлении такую гримасу на лице, словно вам сунули под нос перец, в отличие от вашего развеселого братца, так что, думаю, вы вполне искренни со мной. Если начистоту, именно это вызвало у меня подозрение. Вам не следовало вести себя так, словно вы рады видеть меня. Юный лорд Денвилл достаточно хорошо воспитан, но иногда позволяет себе лишнее.

– Неужели? Обещаю перевоспитать его, – улыбнувшись, промолвил Кит. – В любом случае я просто не мог себя так вести… И еще… я весьма вам признателен за то, что вы приехали и поддержали нас… Я и прежде знал, что мне нечего опасаться, даже если вы обо всем узнаете.

– Нечего опасаться, – заверил его сэр Бонами. – Однако я уже не столь молод, Кит, и посему не надо думать, что, ежели вы прыгнули в омут, я последую за вами. Нет уж, увольте… Ничего мне не говорите. Коль ваша матушка посчитает нужным, она все расскажет сама… Благослови ее Господь… – Помедлив, он с беспокойством в голосе добавил: – Не нужно ставить ее в известность и побуждать к откровенности.

Когда Кит заверил его в том, что и в мыслях ничего подобного не имеет, сэр Бонами удалился с чувством человека, сделавшего для своего юного друга так много, как только возможно ожидать от джентльмена его возраста и положения в обществе.


На следующее утро, узнав об этом разговоре, леди Денвилл залилась безудержным смехом, а затем проявила заслуживающее всякого порицания озорство, желая втянуть своего несчастного обожателя в путаницу, которую с гордостью считала делом собственных рук.

– Нет, маменька, – твердо заявил Кит. – Не стоит! Мы весьма обязаны этому старому придворному оригиналу. Мне бы не хотелось ставить его в затруднительное положение. Никто не вправе осуждать его за то, что он хочет держаться подальше от нашей авантюры. Если мы сможем выпутаться из скандала, никому больше не открываясь, я буду весьма признателен судьбе.

– Я не стану предпринимать ничего против твоей воли, сынок, но к чему впадать в хандру? – заявила леди Денвилл.

– Я не впадаю в хандру, просто мне боязно…

– Нет, Кит, – возразила графиня, огорченная таким признанием. – Не надо! С какой стати тебе бояться? Я признаю́, что впереди нас ожидают трудности, возможно, весьма серьезные, но мы обязательно справимся.

– Откуда такая уверенность, маменька? – с нежным упреком поинтересовался Кит.

– Выход всегда находится, в особенности если катастрофа кажется неизбежной. Я уже сбилась со счета, сколько раз попадала, как говорят, в безнадежное положение, но всегда находила путь, какой бы запутанной ни казалась ситуация… Почему ты смеешься? Это чистая правда! Нет ни малейшего смысла тревожиться о том, чего нельзя исправить. Надейся на лучшее. Что-то хорошее обязательно случится, либо мне в голову придет какая-нибудь блестящая мысль и мы благополучно выкрутимся. Мне часто приходят такие мысли, действительно весьма стоящие мысли…

– Я не знал. Прошу сразу же уведомлять меня при каждом таком озарении, – промолвил Кит.

– Дорогой мальчик! Ну нельзя же быть столь наивным! Я обязательно уведомлю тебя, если придумаю что-нибудь умное, так как в моем плане тебе будет отведено свое место.

– Именно этого я и опасаюсь, – чистосердечно признался Кит.

– Кажется, я понимаю, в чем дело, – заявила леди Денвилл. – Это все из-за омара. Среди ночи я и сама почувствовала легкое недомогание. К счастью, у меня есть чудодейственный порошок, прописанный мне доктором Эйнсли. Я его приняла, и недомогание прошло. Идем ко мне в спальню. Размешаю тебе с водой…

– Нет, маменька. Омар тут ни при чем.

– Ладно, Кит, не буду тебе надоедать, но порошок, заверяю тебя, на вкус совсем не противный. Не волнуйся ни о чем… Договорились? Когда Эвелин найдется, все будет в порядке.

– Маменька! Мы только на это и надеемся с самого начала нашего маскарада. Одному Богу известно, как я этого жажду, но, мама, неужели вы не видите – когда Эвелин объявится, мы окажемся в еще более сложном положении?

– Вижу, все же без омара здесь не обошлось! – воскликнула ее светлость.

– Молю, маменька, одумайтесь! – рассмеявшись, произнес Кит. – Если бы Эвелин вернулся сегодня, что мы стали бы делать? Я, положим, исчезаю, брат занимает мое место, но даже Эмброузу, не говоря уже о леди Стейвли, хватило бы полчаса, чтобы догадаться обо всем. Одно дело дурачить людей в течение званого обеда, совсем другое – делать это столь долго, как приходится мне. В самом начале никто из них не знал меня хорошо, а леди Стейвли я вообще никогда не был представлен. Но теперь-то они достаточно меня изучили. Если они повстречаются со мной за завтраком, а с Эвелином – за обедом, обман будет тотчас же раскрыт.

– И то правда! Как неловко! – воскликнула пораженная леди Денвилл. – Я удивляюсь, почему это прежде не приходило мне в голову. Однако нет смысла строить догадки… О, знаю! Эвелин должен притвориться тобой!


Сказав матери, что он назначил встречу с арендатором, мистер Фенкот удалился, по дороге строя планы касательно сегодняшних развлечений для своих гостей мужского пола. Подобно вдовствующей леди Стейвли сэр Бонами никогда, за исключением крайней необходимости, не покидал свою спальню раньше полудня. От Нортона мнимый граф узнал, что мистер Клифф вместе со своим сыном отправился посмотреть, каких же успехов младший представитель рода добился под руководством егеря. После этого мысли Кита обратились к дамам. Его поиски тетушки нельзя было назвать даже поверхностными, а вот касательно мисс Стейвли Киту несказанно повезло. Он как раз стоял посреди вестибюля и размышлял, где бы сейчас могла находиться Кресси, когда девушка появилась на широкой лестнице, ведущей вниз. Мисс Стейвли была облачена в очаровательное простое закрытое платье с высоким воротом из французского муслина. Молодой человек уже собирался отпустить ей комплимент, когда заметил складку меж ее бровей и встревоженное выражение глаз.

– Что случилось, Кресси? – поспешно спросил он. – Что вас огорчило?

Девушка замерла на месте, глядя на Кита сверху вниз, внезапно озабоченное выражение исчезло с ее лица, она, улыбнувшись, спустилась к джентльмену.

– Пожалуй, что огорчена, но не столь сильно, как бабушка, – промолвила юная леди. – Боюсь, она сейчас в бешенстве, но мне удалось убедить ее, что глупо обвинять мою крестную либо папу. Никто из них на такое не пошел бы. Уверена, это одна из глупых выходок Альбинии. Вполне в ее характере таким образом навязывать другим свою волю… Полагаю, вы еще не видели лондонскую прессу?

Кит отрицательно покачал головой. Тогда мисс Стейвли протянула ему газету, которую принесла с собой. Взяв ее в руки, Кит увидел, что она открыта на странице, посвященной в основном объявлениям и светским сплетням. Нахмурившись, он бросил на девушку пытливый взгляд. Мисс Стейвли презрительно наморщила носик и указала на параграф, к которому хотела привлечь его внимание. Там после перечисления различных светских знаменитостей, которых можно встретить в Уэртинге, было написано, что вдовствующая леди Стейвли, широко известная своими регулярными поездками на сей модный курорт, этим летом изменила издавна установленному порядку и вместе со своей внучкой, достопочтенной Крессидой Стейвли, отправилась в Рейвенхерст-Парк, главную резиденцию лорда Денвилла, где их приветствовали родовитый хозяин поместья и его матушка, вдовствующая графиня. В конце автор прозрачно намекнул: вскоре следует ждать весьма интересных последствий этого визита.

– Маменька ничего такого в газеты не посылала, – краснея от досады, произнес Кит. – Уверяю вас, она ни за что не дала бы пищу для подобного рода сплетен.

– Нет, разумеется, нет. Я совершенно не сомневаюсь в том, что это дело рук Альбинии. Мачеха пытается навязать мне свою волю. К тому же, – задумавшись, произнесла девушка, – я нисколько не удивлюсь, если Альбиния приложила немало усилий для того, чтобы убедить отца поместить в газетах объявление о моей помолвке с графом Денвиллом. Все же у нее одна глупость в голове! Ей следовало лучше разбираться в людях. Можете себе представить, сколь сильно это рассердило бабушку? – рассмеявшись, произнесла мисс Стейвли. – Не знаю, что сильнее разъярило ее: наглые инсинуации либо то обстоятельство, что Альбиния считает себя вправе сообщать в «Пост» сведения о ее поездках.

Глаза Кита вспыхнули гневом.

– Неужели она подумала, что моя маменька способна…

Кресси прервала его на полуслове, положив ладонь ему на руку.

– Не впадайте в праведный гнев! Прошу вас, – тихо рассмеявшись, произнесла девушка. – Даже в приступе ярости бабушка отдала вашей маменьке должное, сказав, что никогда бы о ней такого не подумала… Я уж из скромности умолчу о том, что она заявила по поводу моего бедного папы, когда заподозрила, что за статьей в газете стоит он. Короче говоря, бабушка сказала, что это вполне в его духе, хотя на самом деле папенька на такое не способен.

Сердитое выражение исчезло с лица Кита, но, когда молодой человек опять взглянул на злополучный абзац в газете, уголки его губ презрительно искривились.

– Какая гадость! Вашей мачехе следовало бы свернуть шею, а заодно тому поганому бумагомарателю, который сочинил этот шедевр двусмысленности… – тряхнув газетой, заявил Кит. – Заметьте, он не написал ничего такого, за что я мог бы заставить его извиниться либо напечатать опровержение… – Его лицо смягчилось, когда он, повернув голову, посмотрел на девушку. – Не понимаю, с какой стати я так разнервничался. В конце концов, это вы жертва всей затеи. Бедная! Могу легко представить, в какое замешательство повергла вас такая статейка. Не следует допускать, чтобы эта несуразица нарушила ваш душевный покой либо повлияла на принятие вашего решения, да?

На мгновение в ее глазах промелькнули озорные искорки.

– Я не намерена придавать этому ни малейшего значения. Что же до Альбинии, то пусть уж бабушка ей пишет. Поверьте, в письме она станет метать громы и молнии. Полагаю, мачеха скорее позволила бы свернуть себе шею, чем получить такое послание. По правде говоря, мне почти жаль Альбинию, ведь мой отец будет вне себя от злости. Обычно он весьма снисходителен к чужим ошибкам, но, если кому-либо удастся задеть его за живое, ярость отца страшнее гнева бабушки. Подобного рода безосновательная инсинуация придется папе весьма не по вкусу. Мне бы не хотелось, чтобы это привело к серьезной ссоре с Альбинией.