Мистер Фенкот, глядевший на мать словно зачарованный, тяжело вздохнул.

– Нет, маменька, весьма сомневаюсь, что он встал на праведный путь. Наоборот, из того, что я услышал, у меня создалось впечатление, будто он окончательно отбился от рук. И должен уведомить вас, что, когда меня и Эвелина исключили из университета, это случилось не из-за прекрасного пола. Виной тому послужил один из наших розыгрышей, самый лучший из всех, кстати говоря.

– Это все пустое, – небрежно ответила графиня. – Ты так говоришь, значит, так оно и было. Я просто подумала: ежели он влез в долги, это свидетельствует о том, что юноша в большей мере пошел в наш род Клиффов, чем мой брат Козмо. Братец такой скряга, что можно подумать, будто его в детстве подменили. Впрочем, это неважно. Надеюсь, Эмброуз не слишком исправился, потому что окажется некстати, если Кресси проникнется к нему нежными чувствами. Все вполне нормально, Кит… Ведь правда?

– Разумеется, матушка! – с подозрительным пылом заверил ее молодой человек. – Вы устроили все самым чудесным образом. Теперь нам остается только верить, что леди Стейвли посчитает моих дядю и тетю нестерпимо надоедливыми и захочет как можно скорее прервать свой визит к нам.

Поднявшись, графиня взяла шляпку со стола. Пощекотав подбородок Кита перьями, заявила:

– Успокаиваться еще рановато. Впереди у нас много дел, которыми, я уверена, заниматься ты не станешь. Ужасное же ты создание, скажу я тебе. Насчет Козмо и Эммы ты совершенно прав. Леди Стейвли сочтет их скучнейшими особами, а вот с Бонами, не сомневаюсь, она поладит. Она давно с ним знакома, и Бонами превосходно играет в вист.

Кит приоткрыл рот от удивления.

– Боже правый! Надеюсь, вы пошутили, маменька? Не хотите ли сказать, что вам и впрямь удалось уговорить сэра Риппла покинуть Брайтон ради сельских красот, которые он любит не больше вашего, и, приехав к нам в поместье, играть в вист по маленькой ставке с мрачной, словно дуэнья, леди Стейвли?

– Неужели вы подумали, что мне пришлось его уговаривать, мистер Грубиян? – игриво приподняв брови, воскликнула леди Денвилл.

– Прошу прощения, матушка. Сэр Бонами, как известно, действительно предан вам.

Она рассмеялась.

– Да, у него весьма добродушный характер, к тому же за долгие годы Бонами преуспел в самовнушении, поэтому теперь считает, что любит меня даже больше, чем обед. Конечно, обед для него куда милее, но я ни за что не дам Бонами понять, будто знаю его тайну. Придется позаботиться о том, чтобы его любимые блюда всегда вовремя появлялись на столе. Надо поговорить с поваром. Каждый день нужно будет посылать слугу в Брайтон за свежей рыбой. Поскольку мы уже в Рейвенхерсте, полагаю, следует организовать приемный день для широкой публики. В прошлом году из-за траура мы не смогли, а сейчас будет в самый раз. У нас множество дел. Не удивлюсь, если силы покинут меня к тому моменту, как они приедут.


В течение следующих нескольких дней все обитатели Рейвенхерста пребывали в сильнейшем возбуждении, сбиваясь с ног. Роль миледи, впрочем, сводилась к тому, что она отдавала множество противоречащих друг другу приказов, разрабатывала невыполнимые с самого начала планы по встрече и развлечению гостей, затем отменяла их. Графиня то и дело посылала младших слуг с поручениями, которые впоследствии оказывались ненужными. Люди падали от усталости, но никто не злился на миледи, ведь ее светлость отдавала приказы весьма вежливо и каждый раз благодарила за оказанную услугу либо выполненное поручение. Вместо того чтобы обвинять миледи, лондонские и местные слуги принялись во всех промахах и просчетах винить друг друга. В комнатах и залах поместья разворачивалась ожесточенная партизанская война. Это безобразие продолжалось до тех пор, пока Кит твердо не приказал старшим слугам больше не допускать в доме никаких склок и жалоб.

Из всех лишь два человека в поместье избежали всеобщего безумия – мисс Римптон, которая надменно держалась в стороне от того, что непосредственно не касалось гардероба миледи и ее собственной изысканной особы, а также повар, который, вежливо выслушивая многочисленные приказы и поручения графини, продолжал править своим королевством по собственной воле.

В этот, к счастью, оказавшийся кратким период нервической напряженности Киту посчастливилось лицезреть расточительность дражайшей родительницы куда отчетливее, чем когда-либо прежде. Она приехала в небольшом новом ландо,[28] которое он увидел на подъездной аллее; молодой человек был весьма удивлен, узнав, что оно стало одним из последних приобретений матушки. Коляску тащила пара великолепных гнедых. Кучер, дернув за поводья, прикоснулся к шляпе и сообщил мнимому лорду – он только что возвратился после ежедневного выгула лошадей. Изумленный Кит оценил выезд в три сотни фунтов стерлингов, если не больше. Его удивление усиливалось благодаря тому, что он знал: у матушки есть еще одно ландо, даже более великолепное, на котором она разъезжала по Лондону, а в каретном сарае поместья Рейвенхерст стоит несколько экипажей, в том числе удобный ландонет.[29] Позже Челлоу объяснил Киту, что, поскольку ландонеты вышли из моды, ее светлость ни в коем случае не хочет совершать поездки в немодном экипаже, даже вдали от столицы.

А когда Кит рискнул сказать матери, что приобретение второго дорогостоящего средства передвижения лишь ради нечастых и непродолжительных визитов в Рейвенхерст является расточительством, графиня заверила сына: он заблуждается, и, к своему вящему удовольствию, принялась доказывать, что куда рачительнее иметь в поместье запасное ландо, пару лошадей и второго кучера, чем утруждать себя и тратиться на переправку городского экипажа в Суссекс.

Перед самым отъездом с Хилл-стрит с леди Денвилл приключился один из ее, к величайшему счастью, редких припадков хозяйственности. Миссис Нортон и мистер Долиш, весьма почитаемый повар ее светлости, были неприятно удивлены прибытием возничего, сгрузившего из своего громоздкого фургона ошеломляющее количество ящиков. Помимо прочих вещей, слуги графини уложили в них сорок восемь фунтов восковых свечей, два бочонка настоящего спермацетового масла[30] от фирмы «Баррет», закупленные на улице Хеймаркет, близ Сент-Джеймсского дворца, два вестфальских окорока, несколько фунтов китайского зеленого чая сорта «Хайсон», ванилин высшего сорта, сахар-рафинад тройной очистки от Пьера ле Муана с Кинг-стрит в зеленой фирменной жестяной банке, огромное количество вафель от Гантера, полдюжины странных предметов мебели, на которые, по словам леди Денвилл, ставят цветы. Графиня сказала: она узрела сие чудо во время одной из своих поездок по магазинам и решила, что его обязательно следует приобрести для Рейвенхерста. Закупку свечей и всяческой бакалеи матушка объяснила, по ее мнению, вполне разумно: как она могла быть уверенной, что миссис Нортон, совсем недавно взявшая бразды правления в Рейвенхерсте, сделала достаточные запасы всего необходимого?

Леди Денвилл воспитывалась в священной вере, что истинная экономия состоит в покупке всего самого лучшего. Также графиня считала, что самое лучшее можно купить лишь в Лондоне и Париже. Именно вследствие этого житейский здравый смысл подсказал ей забить буфеты и кладовые миссис Нортон столичными товарами. Поскольку та весьма гордилась своей рачительностью и предусмотрительностью, ее чувства были задеты за живое. Впрочем, леди Денвилл растопила сердце экономки, с благодушной улыбкой заявив: бакалею заказала лишь потому, что знает, как иногда бывает обидно, если невозможно что-нибудь достать для гостей именно в тот момент, когда появляется необходимость, и поэтому она постаралась избавить миссис Нортон от ненужных хлопот и огорчений. Мистер Долиш, знавший миледи куда лучше, принял ее извинения с вежливым поклоном, однако сказал, что предпочтет сам готовить вафли, впрочем, вафли от Гантера будут съедены во время открытого приема. Если ее светлость окажет ему любезность и назовет адрес фирмы, у которой она заказала черепаху, то он быстро отменит заказ, так как уже условился о доставке отличнейшего черепахового мяса в Рейвенхерст. А еще повар лично перед отъездом из Лондона выбрал один йоркский и один вестфальский окорока, которые полностью удовлетворяют всем его требованиям.

– Что ее светлость вознамерилась делать со всем этим спермацетовым маслом? – не находила себе места миссис Нортон. – В доме нет масляных ламп. Только одна висит на кухне. Мы там используем обычное масло, не спермацетовое. Оно обходится в семь шиллингов и пять пенсов за галлон.

Уладив множество возникающих недоразумений, мистер Фенкот столкнулся с трудной задачей переубедить маменьку в том, чтобы она не посылала одного из конюхов в Лондон на Хилл-стрит, где сей господин должен был попросить миссис Динтинг или Бригга достать пару сотен карточек, которые графиня забыла взять с собой в Рейвенхерст. Их можно отыскать во втором ящике ее стола либо в одном из пяти укромных «тайничков» ее светлости. Поездка стоила бы куда дороже, чем заказ новых пригласительных у торговца канцелярскими принадлежностями в Брайтоне. Киту это удалось, но не без труда, ибо леди Денвилл обидело то, что сын не смог по достоинству оценить ее бережливость.

После этого Кит, воспользовавшись тем, что ее светлость, подоткнув под бока украшенные кружевами подушки, поглощала в своей спальне легкий завтрак, весьма тактично попросил дворецкого: прежде чем исполнять быстро и небрежно написанные рукой миледи распоряжения, следует нести их к нему на одобрение. Вскоре мистер Долиш начал подавать Киту меню на утверждение. Этот мастер своего дела, сообразив, что вследствие предстоящей женитьбы милорд изменил своей всегдашней беспечности, немедля извлек выгоду из данного обстоятельства. Никто не был столь предан ее светлости. Никто лучше его не знал, какие блюда понравятся графине. Никто больше мистера Долиша не трудился в поте лица, отстаивая интересы миледи. Впрочем, в минуту откровенности он однажды признался миссис Нортон, что, когда составляет меню на обильный обед, ему куда проще обратиться за одобрением к милорду. Граф не перевернет все вверх тормашками, не станет требовать вместо парочки нежных индюшат дичи, которую в это время года просто негде достать, а, бегло ознакомившись с содержанием меню, одобрит его и все подпишет. Также повар утешил миссис Нортон, сказав: поскольку он давно знает миледи, им не стоит особенно тревожиться. Ее рвение на стезе хозяйки дома через пару дней сойдет на нет.