– Хорошо. Насколько я знаю, Рейвенхерст расположен совсем недалеко от Уэртинга. На следующей неделе я уезжаю туда вместе с бабушкой… Проведу там все лето. Полагаю, вы изредка сможете приезжать к нам в гости.

– Чтобы мы смогли лучше узнать друг друга? Обещаю наведаться к вам, как только смогу. Надеюсь, вы не станете скучать в Уэртинге среди всех старых, почтенных леди. На их фоне даже мое общество покажется вам вполне терпимым.

– Не исключено, – состроив милую гримаску, ответила Кресси. – Но я уже успела привыкнуть. Я езжу в Уэртинг каждое лето.

– Могу вас заверить, что после нашей свадьбы вам больше никогда не придется туда ездить…

Сказав эту фразу, Кит невольно рассмеялся, потому что представил себе Эвелина, разгуливающего по столь респектабельному курорту.

Глава 6

Мистер Фенкот прибыл к подъезду особняка брата как раз в тот момент, когда дворецкий Бригг открывал дверь перед покидающим дом юным воздыхателем леди Денвилл. Мистер Хорнинг был одет с тщательно продуманной небрежностью, что включало в себя ненакрахмаленные уголки воротничка и неаккуратно повязанный шейный платок.

– Милорд! – заметив Кита, воскликнул гость.

– Здравствуйте, – вежливо ответил Кит. Он бегло осмотрел каждую деталь туалета поэта. От внимания мнимого лорда не укрылась легкая враждебность в выражении лица мистера Хорнинга. По-видимому, с Эвелином у них сложились не самые дружеские отношения. Скорее всего, брату отнюдь не нравилась юношеская влюбленность этого франта в их мать. – Вы приходили навестить меня? Чем могу служить? – с величайшей любезностью осведомился Кит.

Застигнутый врасплох, мистер Хорнинг смело посмотрел ему в лицо и произнес:

– Я нанес визит леди Денвилл, милорд!

– Очень мило с вашей стороны!

– Мило? – безучастно переспросил мистер Хорнинг.

– Если, конечно, ваш визит не был слишком утомительным для ее слабого здоровья. В матушкином возрасте и с ее больным желудком…

– Полагаю, милорд, у вас имеются какие-то возражения против моих визитов? – не совсем вежливо перебив его, осведомился мистер Хорнинг, не сводя с мнимого лорда взгляда своих холодных глаз.

– Отнюдь нет, – сердечно заверил его Кит. – Вы ей читаете вслух, и это очень здорово! В ее возрасте надо давать предпочтение спокойным, а не суетным развлечениям. Вы знаете, что…

– Лорд Денвилл! Я полагаю, ее светлость подобна ангелу, – благоговейно промолвил мистер Хорнинг.

– Полноте! Вы слишком пессимистично настроены по отношению к ее заболеванию, – заверил его Кит. – Уверен, если маменька будет следить за своим здоровьем подобающим образом, то проживет еще много лет.

После этих жизнеутверждающих слов мистер Фенкот улыбнулся вконец сбитому с толку поэту и вошел в дом.

Вознамерившись повеселить матушку рассказом о состоявшемся только что разговоре, Кит, прежде чем идти наверх, решил заглянуть в гостиную. Графиня встретила его в изумительном платье из шелка с желтовато-бежевым рисунком. Шею ее обрамлял тройной воротник из кружев. На голову был надет украшенный букетом искусственных цветов восхитительный чепец из французских кружев, исключительно красиво выглядевший на фоне ее золотистых локонов. Леди Денвилл казалась элегантной, грациозной и куда моложе своих лет.

– Я только что повстречал вашего теленка, маменька, – невольно хихикнув, произнес Кит. – Боюсь, в следующий раз, когда он придет к вам с визитом, то принесет не стихи, а компресс.

– С какой стати? – удивилась женщина.

– Чтобы лечить ваши заболевания, маменька, – с озорством произнес Кит. – Я сказал, что вы намерены еще пожить на земле… Это после того, как ваш гость назвал вас ангелом. Менее подходящую метафору, боюсь, трудно себе представить.

Графиня рассмеялась.

– Что за несносный мальчишка! Да входи же, Эвелин! Мы с Бонами только что о тебе говорили.

Войдя в комнату и прикрыв за собой дверь, Кит увидел, что его матушка не одна. Тучное тело сэра Бонами Риппла занимало почти весь диван напротив кресла хозяйки дома. Молодой человек бросил полный тревоги взгляд на мать. Хотя Кит не особо высоко оценивал умственные способности сэра Бонами, ему все же казалось маловероятным, чтобы человек, знавший его с братом чуть ли не с пеленок, не сумел их различить, но леди Денвилл всем своим видом излучала невозмутимость. Она лучезарно улыбнулась сыну.

– Дорогой! Бонами только что сообщил мне, что твоя предполагаемая помолвка с Крессидой Стейвли стала одной из наиболее пикантных сплетен в обществе.

– Кумушки уже принялись за дело? – спросил Кит, пожимая руку гостю.

– Само собой разумеется, – ответил сэр Бонами зычным голосом, который хорошо сочетался с его объемистой фигурой. – Как поживаете? Слыхал, вы ездили за город. Я не видел вас на скачках в Эскоте. – Окинув лицо Кита взглядом, пожилой мужчина добавил: – А вы сейчас выглядите значительно здоровее, чем при нашей прошлой встрече. Я тогда вам не зря советовал отдохнуть подальше от города. Теперь, полагаю, вы уже почти женаты? Желаю вам счастья, мальчик мой!

– Благодарю вас, сэр, но вы немного опережаете развитие событий. Дело еще не до конца решено. А кто, кстати, распространяет такие слухи?

– Леди Стейвли! Кто же еще? – заметила графиня. – Эта пустоголовая дурочка любит вмешиваться не в свои дела… питает надежду, что сможет чего-то добиться своими интрижками.

Высокие и жесткие уголки воротничка, а также пышность складок восточного галстука сэра Бонами не позволили ему ни покачать, ни кивнуть головой. Когда пожилой джентльмен хотел молча выразить свое согласие, ему приходилось исполненным достоинства движением слегка наклонять всю верхнюю часть тела, что временами приводило в замешательство его собеседника, подавленного изрядными размерами и не меньшей величавостью сэра Бонами. Пожилой джентльмен и теперь проделал это, но, поскольку окружающие давно его знали, странное движение гостя не вызвало ни малейшей тени смущения.

Вместо этого леди Денвилл воскликнула:

– Бонами! Вы издаете такой несносный скрипящий звук, совсем как регент![22]

Гость выглядел столь удрученным, что Кит, желая выручить его, поинтересовался, как он съездил в Эскот на ипподром. Впрочем, несмотря на огорчение из-за чересчур прямолинейных слов хозяйки дома, он совсем не обиделся.

– Так себе, – ответил сэр Бонами, а затем признался графине, что дело в новом корсете, который на нем надет.

Как оказалось, этот корсет точь-в-точь похож на тот, что носит регент, только, пожалуй, он чуть больше.

– Признаться, я немного растолстел, – без тени иронии в голосе заявил гость.

Глаза леди Денвилл весело поблескивали.

– Да что вы говорите? Я вам скажу следующее: вы должны полностью перейти на сухое печенье и содовую воду. Ходят слухи, будто лорд Байрон так и поступил.

Пожилой джентльмен побледнел, но ответил со всей полагающейся галантностью:

– Ах, моя милая! Коль я мог бы надеяться завоевать ваше сердце, я согласился бы даже на это.

– Если сейчас произойдет объяснение и предложение руки и сердца, то я должен вас оставить, – произнес Кит.

– Она меня не любит, – мрачно изрек сэр Бонами. Он передвинул свое грузное тело на диване так, чтобы можно было видеть Кита, находившегося вне поля его зрения. – Но вот что я вам скажу, Эвелин! Вы счастливчик, ежели вам удастся заполучить руку дочери лорда Стейвли. Говорят, она весьма симпатична и добродушна. Конечно, она и свечу вашей матери держать не достойна, однако я, признаться, еще не встречал женщины, которая выдержала бы сравнение с леди Денвилл. Именно поэтому я так и не женился… И никогда не женюсь. И вот теперь я одинок как перст и никто не позаботится обо мне.

Поскольку сэр Бонами являл собой яркий образец жизнелюба и гедониста,[23] Кит не знал, что ему ответить. Однако леди Денвилл смутить так просто не удалось. Ею руководил порыв, который ее не особо почтительный сын охарактеризовал как отсутствие пристойности.

– Ерунда! – воскликнула она. – Как будто я не наслышана о всех тех… райских птичках, которых вы брали под свое крылышко на протяжении прошедших двадцати пяти лет! Некоторые из них, насколько помню, были куртизанками высокого полета и куда более красивыми, чем я.

– Ни одной столь же прекрасной, как вы, на свете больше нет, дорогая, – без тени смущения ответил сэр Бонами.

Он издал глубокий вздох. Камберлендский корсет тревожно скрипнул. Но спустя пару секунд сэр Бонами, разительно повеселев, принялся излагать Киту цель своего визита на Хилл-стрит. Он собирается просить Эвелина сопроводить леди Денвилл на небольшой званый ужин, который намерен устроить в отеле «Кларендон» перед своим отъездом в Брайтон на все лето.

– Там готовят карпа даже вкуснее, чем это делает мой Альфонс, – с энтузиазмом сообщил пожилой мужчина. – Вы режете филе рыбы на большие тонкие куски, кладете в сотейник, растапливаете сливочное масло, потом добавляете резаный лук-шалот, тмин, петрушку, грибы, черный перец и соль. Всем это известно, но в «Кларендоне» в этом блюде есть еще один ингредиент, я не знаю что, однако выходит очень вкусно. Это не щавель. Я уже поручил Альфонсу добавить его в кушанье, получилось совсем не то. Я вот подумываю о щепотке кервеля и, быть может, о листике или двух тархуна. – Повернувшись, сэр Бонами улыбнулся леди Денвилл. – Возможно, по вкусу вы поймете, что это такое. Я прикажу подать карпа вместе с телячьим филе. А еще у нас будут куропатки, это само собой разумеется, и молодые утки… Пикальное мясо,[24] а также мясной пирог из дрожжевого теста. На второе подадут молодого гуся с цветной капустой, фасолью и горошком… Я знаю, что вы не любите излишне сытных трапез, поэтому намерен ограничиться омаром под шубой, желе и несколькими кремами… Ну, может, еще корзинку с печеньем, чтобы вам было что погрызть. – Окинув слушателей лучезарной улыбкой, он заключил: – Вполне скромный ужин, не правда ли?

– Восхитительно, сэр, вот только… – начал Кит.