"Ну вот, начинается." Издательница скрестила руки на груди. "Почему?"

    "Потому что это неправильно!"

    "Почему?"

    "Потому что она женщина."

    "И что?"

    "Черт побери!" писательница начинала выходить из себя. "Это противоестественно," процедила она.

    "Кто сказал?" с вызовом спросила рыжая. "С каких это пор *любовь* противоестественна?"

    Меган смотрела на подругу, как будто у той выросла вторая голова. "Чарли, что ты такое говоришь?" Ее взгляд стал жестким. "Ты что… ?"

    "Нет, Меган, я не из них. Хотя, видит бог, иногда я хотела бы этого," пробормотала она. Затем, возвращаясь к теме разговора, она продолжила. "Я хочу сказать, моя дорогая, что ты всегда была настолько ослеплена ненавистью и предрассудками отца и предполагаемым предательством матери, что сейчас ты пытаешься отвернуться от чего-то, что может стать лучшим событием в твоей жизни." Пожилая женщина нагнулась и приподняла ладонями лицо Меган, заставив ту поднять взгляд. Когда Чарли взглянула в эти зеленые глаза, ее сердце облилось кровью при виде мучительной неуверенности в них. "Поговори с ней, солнышко, дай вам обеим возможность исправить случившееся. А потом, если ничего больше, дай ей быть тебе хотя бы другом."

    "Я не знаю, Чарли," ее голос срывался. "А если она меня тоже обидит?" Слезы капали из глаз писательницы и собирались в ладонях Чарли. "Еще раз я этого не вынесу," всхлипнула Меган.

    "А вот теперь мы подошли к самому главному, не так ли, малышка? Ты волнуешься вовсе не из-за *противоестественности*, ты боишься, что тебя снова бросят. Так не может продолжаться."

    Она приняла решение, взяла очередной платок и вытерла слезы на лице блондинки. "Так, дорогая," отрывисто начала она. "Соберись. Мне необходимо тебе кое-что сказать и мне нужно первое – все твое внимание, второе – пообещай, что не будешь злиться и будешь молчать, пока я все не скажу, и третье – пообещай, что хотя бы постараешься честно и спокойно обдумать то, что я тебе расскажу."

    Это заявление и резкая смена поведения пожилой женщины застали Меган врасплох и писательница просто тупо уставилась на нее. "Чарли, что… ?" шмыгнула носом она.

    "Пожалуйста, милая," настаивала издательница. "Нам нужно кое-что обсудить… ради твоего блага. Но пообещай, что выслушаешь все до конца."

    У писательницы было нехорошее предчувствие, но заявление подруги слишком заинтриговало ее. Она сделала глубокий вдох, чтобы усмирить бушующие эмоции.

    "Хорошо. Продолжай."

    Чарли подняла бровь.

    "Ну ладно, ладно, я обещаю хорошо себя вести," надулась молодая женщина.

    Издательница помолчала, подбирая слова. Наконец остановилась на самых простых.

    "Твоя мать не отказывалась от тебя."

    "Извини?" голос блондинки мгновенно стал ледяным.

    "Я сказала, твоя мать не отказывалась от тебя. Она ушла от твоего отца, но она не предавала тебя."

    "Тогда почему она не писала, не звонила и не пыталась со мной увидеться? Я может чего-то недопонимаю, но когда себя так ведут, я называю это отказываться." Ядовито заметила она.

    "Она пыталась, она… "

    "Чушь!" перебила блондинка. "Не так уж она и пыталась!" Сузившимися глазами Меган посмотрела на подругу. "Откуда ты вообще знаешь?"

    "Я дойду до этого," блондинка было открыла рот, но Чарли оборвала ее. "Ты дала слово, Мэг. Теперь сиди и слушай," приказала женщина.

    Какое-то мгновение писательница таращилась на нее, но потом сдалась. Она откинулась в кресле, сложив руки на груди и глядя на весь мир, как обиженный ребенок. "Продолжай," – процедила она сквозь зубы.

    "Так вот, как я уже сказала, она пыталась. Она пыталась писать… все письма возвращались. Она пыталась звонить… твой отец всегда говорил, что тебя нет. Несколько раз она даже пыталась встретиться с тобой, но твой отец всегда прогонял ее. После третьей попытки что-то случилось, и она перестала искать встречи с тобой. А через какое-то время прекратились и письма со звонками. Но она никогда не переставала думать о тебе, Мэг. Вместо того, чтобы писать письма, она начала вести что-то вроде дневника. Записывая туда мысли для тебя, о тебе, в надежде, что однажды ты прочтешь их и узнаешь правду… " женщина глубоко заглянула в опасливые зеленые глаза, "… что она никогда, никогда не оставляла тебя."

    Издательница замолчала, отпила уже остывший кофе и наблюдала, как по лицу молодой женщины промелькнула вся палитра эмоций.

    Меган была ошарашена. Ее разум и ее сердце сошлись в яростной битве; одно отчаянно хотело поверить, а другой так же отчаянно хотел все опровергнуть, только потому, что желал удержать это глупое наивное сердце за привычной стеной гнева.

    Наконец, настойчивый разум одержал маленькую победу. Она подалась вперед, ее руки сжимали подлокотники кресла с такой силой, что побелели костяшки пальцев. "Откуда ты это знаешь?" прошипела писательница, а ее взгляд был тяжелым и холодным. "Откуда ты можешь хоть что-нибудь знать о ней?"


    Теперь настала очередь Чарли оторопеть. "Господи, я никогда не видела ее в таком бешенстве. А, ладно, теперь неважно." Она набралась терпения и намеренно мягким тоном ответила: "Потому что я сделала то, что ты отказывалась сделать все эти годы, Меган. Я поговорила в ней." Она подняла руку и остановила взрыв возмущения молодой женщины. "И более того, я ее выслушала! Я выслушала, почему она ушла. Я выслушала обо всех ее многочисленных попытках и способах связаться с тобой… ни одна из которых не увенчалась успехом. Я выслушала ее, Мэг, и я поверила ей."

    "Значит ты просто дура," огрызнулась блондинка.

    "Возможно и так," согласилась пожилая женщина. "Но ты будешь еще большей дурой если хотя бы на долю секунды не допустишь что я говорю правду."

    "Я думала ты мне друг," с грустью и горечью пробормотала писательница.

    "Я и есть твой друг, Мэг," ответила Чарли, проигнорировав саркастическое фырканье. "И поэтому я рассказываю тебе все это. Потому что я не могу больше стоять в стороне и позволять тебе верить, что если ты осмелишься полюбить кого-то, то они тебя обязательно бросят."

    "Ты даже ни хрена не представляешь о чем говоришь," яростно ответила Меган. "Я люблю Эрика, и я не боюсь, что он уйдет."

    Теперь фыркнула Чарли. "Я тебя умоляю, Меган! Ради всего святого, Эрик ушел давным-давно, а ты и глазом не моргнула. О, ты была раздражена, когда он не звонил, но на этом все. И любишь его? Я так не думаю. На Эрика было приятно посмотреть, и возможно, он был неплохим любовником при необходимости, но ты так же *любила* его, как эту чашку кофе." Издательница подалась вперед, ее проницательные карие глаза пригвоздили молодую женщину. "Скажи, что я не права, Меган," с вызовом закончила она.

    Зеленые и карие глаза смотрели, не отрываясь друг в друга, долгую, молчаливую минуту. Ни одна не хотела отводить взгляда или даже моргнуть. Ибо это будет эквивалентно поражению, а ни одна из женщин не могла этого допустить.

    Однако, даже в самых тяжелых битвах бывает лишь один победитель.

    "Я не могу," вздохнула младшая и, побежденная, рухнула в кресло. "Я не могу сказать, что ты не права… во всем. Теперь ты счастлива?"

    "Нет. Но буду. И ты тоже будешь. Поговори с ней, Меган."

    "С кем?" осторожный вопрос.

    "С твоей матерью."

    "Нет!"

    "Во имя всего святого, почему нет?" рявкнула рыжая. Она начинала терять терпение. "Тебе настолько комфортно в своей ненависти к ней, что ты не допускаешь даже малейшей возможности, что ты не права?"

    "Нет… я… она," теперь блондинка просто беспомощно заикалась. Все ее доводы были разрушены, все стены, с такой тщательностью выстроенные ею вокруг своего сердца, неминуемо рассыпались под неумолимым напором старшей женщины. "Черт возьми, Чарли," наконец вспылила Меган. "Я не позволю ей снова причинить мне боль!"

    "Почему ты думаешь, что она сделает это, детка?" мягко спросила издательница. Она понимала – ее подруга уже близка к нервному срыву. "Откуда ты знаешь, что она лжет?"

    "А откуда ты знаешь, что нет?" хрипло ответила молодая женщина, готовая снова расплакаться.

    Чарли не ответила. Вместо этого она выдвинула ящик стола и достала маленький потертый конверт. Она протянула руку и аккуратно положила его на стол перед Меган.

    Заплаканные зеленые глаза быстро глянули на издательницу, а потом осторожно и нерешительно на предмет перед ней. Писательница неосознанно задержала дыхание, когда взяла конверт со стола. Задержанный выдох вырвался в виде прерывистого всхлипа при виде болезненно знакомого почерка, которым было написано ее имя и старый адрес.

    "Нет, не может быть," раздался убитый шепот.

    "Может, милая," нежно сказала Чарли. "Это письмо первое из многих отосланных… и возвращенных, неоткрытыми."

    "Откуда… " ее голос сорвался, "откуда мне знать, что оно не было написано на прошлой неделе, или в прошлом месяце?" теперь она начинала понимать.

    "Да ладно, Меган, посмотри сама," урезонила женщина. "Взгляни на марку. А если тебе этого мало, посмотри на почерк, которым написано *вернуть отправителю*. Могу поспорить даже на деньги, что ты его узнаешь. Точно так же как узнала почерк матери."

    Меган внимательно всмотрелась в поблекшую чернильную печать на марке. 02 июня 1987. Следующий день, после того как она вернулась из школы и обнаружила, что ее жизнь навсегда изменилась. Затем ее взгляд переместился на короткую приписку из двух слов, нацарапанную на лицевой стороне конверта. И у нее не осталось никаких сомнений в том, кому он принадлежал.

    Блондинка беспомощно посмотрела на издательницу, потом на письмо, потом опять на издательницу. Ее губы шевельнулись, но не вылетело ни звука. Сердце Чарли обливалось кровью при виде боли и смятения в этих зеленых глазах. "Открой его, Мэг," ее собственный голос едва не сорвался. "Возможно, оно и опоздало на двенадцать лет, но тебе по-прежнему нужно узнать, что в нем."