неизвестен Автор - В плену у снега

    Напевая себе под нос и чувствуя прилив бодрости после душа, Рэнди протопала на кухню. Там она достала хлеб и остановилась. Надо бы позвать ее сюда и выяснить какой сэндвич она хочет. С этим решением она положила хлеб и вышла из кухни, и тут же замерла на месте, услышав приглушенные рыдания. Меган?? Черт! С выскакивающим сердцем она побежала в гостиную и рухнула на колени возле плачущей женщины. "Меган, что случилось? Тебе плохо? Что-нибудь болит?" Доктор задавала вопросы с пулеметной скоростью и одновременно быстро осматривала блондинку. В ответ последовало лишь быстрое мотание головой и непрекращающиеся рыдания.

    С глухим рычанием доктор позволила зову сердца пересилить осторожность – она аккуратно подхватила маленькую женщину на руки и, стараясь не задеть ее травмированные конечности, подняла ее из кресла. Одним плавным движением Рэнди села на пол и опустила писательницу себе на колени, а затем обхватила дрожащую женщину длинными руками и начала мягко бормотать успокаивающие слова.

    Удивление действиями доктора быстро прошло, и расстроенная блондинка приняла предложенный комфорт объятий. Она зарылась в уютное и мягкое тепло. Остатки эмоциональных стен наконец обрушились, когда ожесточенная, запутавшаяся и одинокая молодая женщина содрогалась в рыданиях; снова и снова, как заклинание, повторяя два слова: "Совсем одна. Совсем одна. Совсем одна."

    Рэнди крепко обнимала дрожащее тело и чувствовала, как ее собственное сердце разбилось. "Все хорошо," убаюкивала она, "ты не одна. Я здесь. Я с тобой."

    Я рядом, Меган. И я буду рядом столько, сколько потребуется.

***

    Исчезающие остатки дневного света разбросали по комнате серебристые тени и мягко осветили две обнявшиеся фигуры на полу. Маленькая женщина безвольно прильнула к длинному телу; она выплакалась до почти полного истощения. Высокая женщина сидела неподвижно, опершись спиной на диван позади и положив голову на подушки. Ее руки, хоть теперь и расслабленные, по-прежнему обвивали писательницу и предлагали весь уют на какой были способны.

    Наконец, собравшись с силами, Меган подняла голову и чуть отстранилась из этого райского тепла. Она взглянула в прозрачные голубые глаза. В них было столько беспокойства и заботы, что она едва снова не расплакалась.

    "Я, э… прости," хрипло пробормотала блондинка, "Я не… я не могла…"

    "Не надо," мягко остановила ее Рэнди. "Тебе не за что извиняться. За последние пять недель на тебя много всего свалилось. Тебе пришлось терпеть боль твоих ран, страх и неопределенность, оказавшись беспомощной и запертой в незнакомой обстановке. Тебе пришлось жить под одной крышей и подчиняться человеку, который олицетворяет все, что ты ненавидишь." Встревоженные зеленые глаза уловили проблеск обиды при этих словах, прежде чем Рэнди успела его скрыть и продолжить. "И вдобавок ко всему, тебе пришлось пройти через это одной; без семьи или даже друга, который взял бы тебя за руку и сказал, что все будет хорошо. Учитывая это," Рэнди нежно убрала прядь волос с заплаканных зеленых глаз и улыбнулась, "хорошая, добротная истерика это чепуха. Ты замечательная, храбрая, сильная женщина, Меган Галагер, и не взирая на обстоятельства, я рада, что познакомилась с тобой."

    О, боже. Блондинка зарылась лицом в теплое плечо доктора; она больше не могла спокойно видеть эту добрую улыбку и теплый заботливый взгляд. "Спасибо," пробормотала она в плечо. Затем Меган набралась храбрости, подняла лицо и взглянула в синие глаза. "Спасибо тебе, Рэнди, за… за многое. Спасибо, что спасла меня. Спасибо, что вылечила. Спасибо за то, что дала мне все, когда я принесла тебе лишь печаль." Последовала долгая задумчивая пауза, потом она добавила "Спасибо, что была лучше, чем я."

    Рэнди попыталась было возразить против последнего утверждения, но ее остановили три пальца, мягко накрывшие ее губы. Светловолосая голова слегка наклонилась набок и губы писательницы тронула почти незаметная улыбка. Ты знаешь, что я права, Рэнди.

    Наконец, синие глаза согласно моргнули, и по божественно очерченной щеке скатилась одинокая благодарная слеза.

    Меган улыбнулась и, с некоторым сожалением, убрала пальцы с восхитительно нежных губ. Блондинка чувствовала, что им обеим необходимо развеяться после такой эмоциональной встряски. Она вздохнула и застенчиво усмехнулась.

    "Не знаю как ты, а я умираю от голода."

    Рэнди улыбнулась – она поняла, что это была слабо скрываемая попытка дать им обеим немного *пространства*. "Если подумать, то я тоже." Тут высокая женщина вспомнила в каком положении они обе сидят. После секундного размышления у нее созрел план. "ОК, мне нужно встать, а для этого мне придется на минутку переместить тебя на пол. Ты не против?"

    "Что?" притворно возмутилась блондинка. "Ты хочешь сказать, что не можешь просто напрячь эти тренированные мышцы и поднять нас обеих с пола?"

    Брюнетка криво усмехнулась. "Ну, обычно смогла бы. Но поскольку я почти час просидела здесь с одной определенной блондинкой на коленях, мои ноги затекли. И мне нужно будет переместить эту определенную блондинку, чтобы немного восстановить кровообращение."

    "Конееечно, вини во всем блондинку," ответила писательница и закатила глаза. Она пискнула, когда сильные руки без труда подняли ее и аккуратно усадили на ковер. Зеленые глаза с почти неприкрытым восхищением смотрели, как темноволосая женщина грациозно встала на ноги. Рэнди немного подождала, пока к ногам вернется чувствительность, затем наклонилась и взяла маленькую женщину на руки.

    "Хорошо, кресло или диван; куда тебя выгрузить… ээ… усадить?" доктор хулигански ухмыльнулась при виде взгляда прищуренных глаз, вызванного ее намеренной оговоркой.

    "На диван, если не возражаешь," игриво насупилась писательница. "Моя задница уже болит от сидения в кресле."

    Я не буду об этом думать… я не буду об этом думать… я не буду об этом думать. "Твое желание для меня закон," театрально произнесла брюнетка и устроила свою изящную пациентку на диване. Хотя ей так не хотелось выпускать ее из рук.

    Рэнди пододвинула пуфик поближе к дивану и осторожно положила на него ноги Меган.

    "Как насчет легкого ужина сегодня? Я сделаю сэндвичи и разогрею французский луковый суп, который тебе так нравится."

    Ослепительная улыбка и полный энтузиазма кивок с лихвой ответили на ее вопрос. "Отлично! Я скоро вернусь." С этими словами она развернулась и покинула комнату.

    Совершенно не подозревая, что зеленые глаза пристально изучают ее удаляющуюся фигуру.

  Рэнди вздохнула, уже наверно в двадцатый раз, и поставила суп в микроволновку. Она даже и представить себе не могла, что ей может быть так хорошо и одновременно так плохо. Она была счастлива, нет, просто окрылена неожиданной дружбой, которая завязалась между ней и когда-то ожесточенной и обозленной молодой писательницей. Ибо за фасадом гнева и недоверия скрывалась умная, веселая, мягкая и абсолютно очаровательная молодая женщина, в которую можно было с легкостью влюбиться.

    В этом-то и была проблема.

    Вопреки всем разногласиям. Вопреки голосу разума. Вопреки всему здравому смыслу, который у нее когда-либо был, Рэнди действительно влюбилась в нее. И самое худшее – она знала, без всяких сомнений, что эта любовь будет безответной. Дьявол, да она приложит все усилия, чтобы убить меня, если узнает. Слезы обожгли ее глаза, и она усмехнулась над этой горькой иронией. Да уж, влюбилась в женщину, которая не только натуралка, но еще и гомофоб. Думаю, большего я и не заслуживаю, правда, Кейси?

    Писк микроволновки прервал ее грустные размышления. Пока Рэнди разливала суп в тарелки, она сосредоточилась на факте, который вызывал и боль и облегчение. Если верить Тоби, то главные дороги уже почти расчищены. И они смогут привести в порядок мою дорогу уже на следующей неделе. Тогда мисс Меган сможет вернуться обратно к своей счастливой жизни, а я к…

    Ее сердце болезненно сжалось и не дало закончить мысль. Рэнди взяла поднос с ужином и вышла из кухни.

***

    "Выше нос, ребята! Обед на колесах уже едет в вашу сторону," бодро объявила доктор, входя в гостиную. Лицо писательницы, лишь мгновение назад омраченное какими-то серьезными раздумьями, тут же озарилось улыбкой.

    "Боже, пахнет восхитительно," сказала Меган. Аромат из тарелок донесся до ее обоняния, и у нее потекли слюнки.

    "Merci," с преувеличенным французским акцентом ответила доктор и осторожно поставила поднос на колени писательнице. Она скромно поклонилась и выдала: "Для мадам только самий лючшее."

    "Ооо, высокая, темноволосая, красивая и очаровательная. О мое сердце, усмири свой галоп," ответила блондинка. Она картинно захлопала ресницами и принялась кокетливо обмахивать лицо. Я сказала красивая?

    "И скромная. Не забудь это!" добавила брюнетка и потопала обратно на кухню за своим подносом. Она сказала красивая?

    Рики Ван Шелтон негромко мурлыкал песню из динамиков, а две женщины ели в комфортном молчании. Наконец, Меган приняла решение и откашлялась.

    "Она ушла через несколько недель после моего пятнадцатилетия."

    Рэнди уставилась на блондинку. Она ничего не сказала, зная, что молодая женщина собирается с духом, чтобы продолжить.

    "Я помню в тот день я пришла из школы в очень хорошем настроении." Она улыбнулась при этом воспоминании. "Я получила прекрасные отметки по очень противной контрольной, из-за которой сильно волновалась. А моя учительница английского, я-то думала она меня ненавидит, сказала мне, что я одна из ее лучших учениц и что по ее мнению у меня есть будущее в мире литературы. Меня просто распирало от счастья. И я летела домой как на крыльях. Помню, как бегала по дому и звала маму чтобы рассказать ей об этом. Когда я зашла на кухню, то увидела папу сидящего за столом и очень удивилась – обычно в это время он был на работе. Как бы там ни было, он сидел за столом и держал в руках лист бумаги, и убитым голосом он сказал, что мамы нет дома. Я спросила, когда же она придет, а он не ответил. Просто дал мне этот листок." Меган замолчала и сделала несколько глубоких вдохов. Взяв себя в руки, она продолжила. "До сих пор я помню каждое слово этой короткой и формальной записки. Там говорилось: "Дорогой Питер. Я бы хотела иметь храбрость сказать тебе это лично, но у меня ее нет. Прости меня, Питер, но я больше не могу жить с тобой. Кэтлин уже давно умоляет меня переехать к ней. Я наконец согласилась. Потому что с ней у меня будет что-то, что ты не мог мне дать все эти годы; и это, дорогой Питер, любовь. Я поговорила с Эдвином и он согласился уладить все дела с разводом. Я, разумеется, приму всю вину на себя и не буду требовать ни материальной, ни финансовой компенсации. Это самое меньшее, что я могу сделать. Мне очень жаль, Питер." И все," тяжело вздохнула писательница, "меня она вообще не упомянула. Ни *увидимся, детка* или *я буду на связи, Мэг*. Просто очень короткая записка, никаких сантиментов, никаких извинений… черт, она даже не подписала свое имя."