— Кажется, тот мародер снова идет в нашу сторону, — сказала Маргарет, оглянувшись. — И похоже, он позвал своих приятелей…

— Будь он проклят, — проворчала Сорча. Остановившись, она повернулась и, сняв с плеча лук, положила на тетиву одну из стрел.

— Ты ведь не станешь его убивать? — прошептала Маргарет.

— Этот мерзавец явно заслуживает смерти. Но нет, я не стану его убивать, только покажу, что смогу это сделать, если захочу. Наверное, эта собака даже не осознает свою трусость.

Сорча усмехнулась и, потянув тетиву, выпустила стрелу. Та вонзилась в землю у самых ног мародера, и он, мгновенно остановившись, посмотрел сначала на стрелу, потом на девушку с луком. Немного помедлив, он сделал еще один шаг к Сорче, и та без промедления выпустила вторую стрелу, снова вонзившуюся в землю перед его ногами. Спутники мародера тотчас разбежались, и мгновение спустя он последовал их примеру — очевидно, негодяи решили, что обирать мертвых все-таки безопаснее, чем грабить живых.

— Думаешь, он теперь от нас отстанет? — спросила Маргарет.

— Думаю, что отстанет. Но все же нам следует проявлять осторожность. Надо поторопиться.

Маргарет натянула поводья, и лошадка пошла быстрее. Сорча направилась следом, продолжая следить за мародерами. Через некоторое время она пробормотала:

— Нужно побыстрее уйти от этого проклятого места. И дело не только в мародерах. Мы сейчас слишком близко от английской границы, а мне это совсем не нравится. Честно говоря, мне кажется, что мы уже в самой Англии.

Маргарет вопросительно взглянула на кузину:

— А ты знаешь, где мы находимся?

— Конечно, знаю. Но я не знаю, кто сейчас претендует на эту землю. — Заметив недоумение на лице Маргарет, Сорча тихо рассмеялась и добавила: — Не волнуйся, кузина. Я могу не знать, на чьей земле мы находимся, но я прекрасно знаю, как нам добраться до Данвера. К утру мы уже будем дома. А пока нам надо отыскать безопасное место, где можно разбить лагерь и осмотреть раны воинов, которые им нанесла эта глупая и бесконечная война с англичанами.

Глава 2

Руари вскрикнул и открыл глаза, но вокруг него по-прежнему была темнота. В следующее мгновение он понял, что все еще укрыт накидкой девушки. И понял, что в какой-то момент все-таки потерял сознание.

Чувствуя, что задыхается, Руари со стоном поднял руку, чтобы убрать с лица капюшон. Сделав несколько глубоких вздохов, он посмотрел в карие глаза Сорчи.

— Мы остановились на ночь, — сказала она. — Когда разобьем лагерь, я осмотрю твои раны.

— А что с раненым юношей? — спросил Руари.

— Маргарет усадила его под деревом. Оказалось, что его раны не такие уж серьезные. Когда мы отошли от поля битвы, он сел на пони. Похоже, что его просто ударили по голове и оглушили, потому он и остался лежать.

Руари медленно повернул голову, чтобы посмотреть на своего юного кузена Битхема, и даже такое простое движение заставило его поморщиться от боли. Наконец он увидел парня. Руари все еще злился на него за непослушание, но все равно обрадовался, когда понял, что Сорча права и что кузен не очень пострадал. Более того, Битхем уже настолько оправился, что сейчас даже любезничал с Маргарет. А та краснела и улыбалась ему.

Стараясь поворачивать голову как можно осторожнее, Руари сначала наблюдал, как Сорча разводила костер, а потом стал осматривать место, где они остановились на ночь. Выбор места вполне можно было одобрить. Тут росло достаточно деревьев и кустарников, чтобы укрыться от дождя и ветра, но все-таки деревьев и кустов было не слишком много, так что враг не смог бы подобраться к ним незамеченным. К тому же они расположились на возвышении, и местность хорошо просматривалась со всех сторон. Без сомнения, кто-то учил Сорчу всему этому, но для чего, с какой целью?

«Может, спросить ее об этом?» — подумал Руари.

В этот момент девушки подошли к нему и, наклонившись, приподняли носилки. И вновь все тело его пронзила боль — так что у него пропало всякое желание расспрашивать спасительницу. Опустив носилки у костра, девушки переложили Руари на подстилку, а затем принялись снимать с него доспехи и одежду. И теперь боль стала настолько сильной, что ему захотелось опять провалиться в темноту, сулившую освобождение от боли. Но все же Руари держался изо всех сил. Он еще не вполне доверял своим спасительницам.

— Ты очень нам поможешь, если потеряешь сознание, — заявила Сорча, смывая кровь и грязь с его тела.

— Помогу? — процедил Руари сквозь зубы. — Но ведь больно-то мне, а не тебе, разве не так?

— Терпеть не могу упрямых храбрецов, — проговорила Сорча. — Ты держишься за свой разум, как будто он — святой Грааль, а я — язычница, которая хочет отнять его у тебя. Ты заставляешь себя страдать, хотя в этом нет никакой надобности. Так поступают только глупцы, мой дорогой рыцарь.

— Ему очень больно, Сорча, — сказала Маргарет. — Ты поступаешь плохо, оскорбляя его.

— Он это заслужил.

Руари поморщился и пробормотал:

— Послушай меня, девушка…

— Помолчи! — перебила Сорча. — Потом будешь осыпать меня ругательствами, а теперь вот, прикуси вот это. — И она сунула ему в рот толстый кусочек кожи. — У тебя, рыцарь, три глубокие раны, которые нужно зашить. Одна рана — на правой руке, другая — на животе, откуда чуть ли не вываливаются кишки, и еще одна — на левой ноге. Ты, наверное, столкнулся с целым отрядом англичан.

— Просто чудо, что он не истек кровью, — пробормотала Маргарет.

Сорча тоже так подумала, но ничего не ответила сестре и принялась зашивать самую опасную из ран, стараясь не обращать внимания на громкие стоны, иногда вырывавшиеся из горла Руари. Ей очень не хотелось усиливать страдания воина, но она понимала что у нее нет выбора.

Сделав последний стежок, Сорча посмотрела на рыцаря. Его зеленые глаза заволокла пелена боли, от чего они почти утратили свой цвет. Лицо же побелело, и было ясно, что он вот-вот потеряет сознание. Сорча попросила Маргарет позаботиться о ранениях юноши, а сама принялась зашивать остальные раны сэра Руари. Покончив с этим, она стала перевязывать рыцаря.

Прошло какое-то время, и Сорча вдруг поймала себя на том, что с любопытством рассматривает тело Руари. Этот рыцарь был очень большим мужчиной, высоким и сильным, но вовсе не грузным; скорее он походил на красивого и опасного дикого зверя. А кожа у него была гладкая и загорелая — как будто он постоянно находился под ярким летним солнцем. Перевязывая раны Руари чистой льняной тканью, Сорча с трудом сдерживалась, чтобы не провести ладонью по его груди и плечам — ей очень хотелось узнать, действительно ли кожа у него была такой гладкой, как казалось. На его широкой груди совсем не было волос, маленькие черные завитки начинались сразу под пупком и шли ровной линией к паху, а затем спускались по длинным мускулистым ногам, где уже превращались в короткие редкие волоски. «Какой же он привлекательный мужчина», — думала Сорча, разглядывая лежавшего перед ней рыцаря.

Спохватившись, она отругала себя за подобные мысли и, быстро покончив с перевязкой, накрыла сэра Руари своей накидкой. Ей повезло, что разум его был затуманен болью, иначе он непременно заметил бы, что она, словно глупая и распутная девица, рассматривала его с жадностью и любопытством.

Отбросив со лба рыцаря мокрую от пота прядь волос,

Сорча вдруг поняла, что ищет предлог, чтобы подольше побыть с ним рядом. Густо покраснев, девушка вытащила изо рта Руари кусочек кожи — он все еще сжимал его зубами — и в смущении отвернулась; ей очень хотелось понять, почему она вдруг так разволновалась.

— Ну что, ты уже закончила? — спросил Руари, и голос его прозвучал на удивление тихо.

Взглянув на него, Сорча ответила:

— Да, закончила. Теперь ты, возможно, сумеешь выжить.

— Сэр Руари поправится? — спросил юноша; с помощью Маргарет он уже пересел к огню.

— Все в руках Господа, — пробормотала в ответ Сорча и принялась готовить ужин, состоявший из овсянки и ячменного хлеба. — Но все-таки он выжил, хотя долго лежал там на поле, истекая кровью, и все это время ему никто не помогал. Мне кажется, такой упрямый человек должен быстро пойти на поправку, если уж остался жив.

— А он сейчас в сознании? — Парень внимательно посмотрел на своего старшего родственника.

— Да, похоже, что в сознании, — пробормотал Руари. Боль постепенно отступала, и теперь его голос звучал громче.

— Я очень рад, что ты выжил.

— Ты перестанешь радоваться, когда ко мне вернется моя сила, парень, — проворчал рыцарь.

— Но послушай, кузен…

— Кузен?! — воскликнула Сорча; она в изумлении уставилась на молодого человека.

— Я Битхем Керр, — ответил юноша, — двоюродный брат сэра Руари.

— И ты должен был остаться в Гартморе, — заявил рыцарь.

— Но, кузен, — запротестовал Битхем, — как же я стану настоящим воином, если меня все время оставляют с женщинами и детьми?

— Стены Гартмора охраняют многие мужчины, которым совсем не понравятся твои слова про женщин и детей.

— Мне уже двадцать, Руари. Хватит меня опекать.

— Я прошу тебя защищать Гартмор, и это вовсе не означает, что я тебя опекаю.

— Все, довольно! — крикнула Сорча. — Вы оба еще не настолько окрепли, чтобы устраивать тут детские перепалки. — Не обращая внимания на сердитые взгляды раненых, она помогла Руари чуть приподняться и сделать глоток из бурдюка, который поднесла к его губам.

— Но это же не вино… — проворчал рыцарь.

— Да, не вино. Это очень хороший сидр. Вино на меня плохо действует, поэтому я его не пью. Я ведь не думала, что буду угощать и развлекать гостей.

— У тебя острый язык, девушка.

— Мне это уже говорили. А теперь ты должен отдохнуть, потому что утром нас ждет долгая дорога по кочкам и ухабам. И возможно, нам придется идти весь день. Это будет зависеть от того, насколько быстро мы сможем передвигаться с двумя ранеными.