– Мы превратим этот бал в отличную вечеринку.

– Да. – Лахлан вздохнул. – Но твоя тетушка никогда не простит нам этого, ты же знаешь.

Венеция вздохнула:

– Полагаю, нам следует отказаться от этой затеи, если мы хотим сохранить мир в семье.

– Я тоже так думаю. – Они потанцевали еще немного. – Но вот что я тебе скажу, Принцесса.

– Да, любовь моя?

– Когда мы вернемся в Росскрейг, то закатим там такую вечеринку, какая еще никому не снилась. И мы… – он прервался на миг и посмотрел на ее живот, – все вместе, втроем, столько раз станцуем страспей, сколько тебе будет угодно.

– Или… – Она умолкла, лукаво улыбаясь.

– Или?

– Мы можем устроить собственную частную вечеринку в кабинете полковника.

На его лице появилось то загадочное выражение, от которого у нее всегда по коже бежали мурашки.

– Сейчас?

– Это зависит… – Венеция с озорством посмотрела на его килт, – от того, придерживался ли ты старых традиций, когда одевался и готовился к вечеру.

– А что? – спросил Лахлан, краснея.

– А то, мой дорогой муженек, – прошептала она, – что в таком случае нам будет гораздо легче заниматься этим в кресле.

И Лахлан, продолжая кружиться в вальсе, с веселым смехом увлек ее из зала через боковую дверь.