Сабрина Джеффрис - В плену твоих желаний

Силы небесные! Как сладки были эти губы с легким привкусом виски! На короткое мгновение она ответила ему как обычно, с готовностью приоткрыв рот, увлекая его в свою шелковистую нежность. Ее язык сплетался с его языком, а тело расслабилось под прикосновениями его ласкающих пальцев.

Но лишь до тех пор, пока его ладонь не накрыла ее грудь.

– Лахлан, – прошептала Венеция, отрываясь от его губ, – ты пытаешься соблазнить меня?

– Если получится. – Он принялся нескромно ласкать ее.

– Несмотря на то, что мы еще не женаты?

Лахлан постарался подавить чувство вины.

– Раньше нас это не останавливало, – уклончиво ответил он.

– Только потому, что ты ловко пользовался моей слабостью.

– Так почему бы и тебе не воспользоваться моей слабостью, раз я пьян и не могу сопротивляться? Вот мы и будем квиты. Обмен ролями – отличная игра.

Венеция насмешливо фыркнула:

– Мы были бы квиты, если бы я зашвырнула тебя в карету, связанного по рукам и ногам, и протащила через всю Шотландию. Хотя я сомневаюсь, что ты настолько пьян, чтобы это позволить.

В нем снова шевельнулась совесть.

– Если тебе это добавит счастья, то, когда все закончится, можешь связать меня и таскать повсюду, куда пожелаешь.

Внезапный блеск в ее глазах заставил его умолкнуть. Венеция прильнула к нему с манящей улыбкой, обвила его шею руками, и Лахлан забыл обо всем…

– Это звучит заманчиво, – сказала она чуть хриплым голосом. – Особенно насчет того, чтобы связать тебя. Правда. Я даже думаю, не заняться ли этим прямо сейчас? Тогда я смогу «воспользоваться твоей слабостью» так, как мне вздумается.

Кровь бешено заструилась по его жилам.

– Ты думаешь об этом, правда?

Лукаво взглянув на него, Венеция наклонилась и поцеловала его грудь, видневшуюся под распахнутыми полами рубашки. Затем провела языком вдоль его ключицы.

– Как жаль, что ты собираешься подождать, пока все кончится.

Сердце его колотилось с такой силой, что готово было выскочить из груди.

– Не думаю, что нам следует… ждать. Если ты не хочешь.

Она прижала губы к его уху.

– Я хочу, чтобы ты отдался на мою милость, Лахлан Росс. Ты такой властный и подавляющий, что мне не удается с тобой полностью расслабиться. Тем более что мы еще не женаты.

Ее лукавый тон заставил его встрепенуться и взглянуть на нее, но она уже опустила голову, лаская губами и языком его шею.

– Но если бы ты был связан, я смогла бы свободно трогать тебя везде, где вздумается, целовать везде, где захочется… – Она опустила руку и обхватила его затвердевшую плоть. – Смогла бы пробежаться языком по любой части твоего тела… Я уверена, что чувствовала бы себя гораздо спокойнее.

Лахлан представил себе, как язык ее касается его мужского естества, и почувствовал, что плоть его превратилась в каменное копье. Ради этого он готов был позволить ей все, даже связать себя.

Ну хорошо, выходит, эта опытная соблазнительница у него на коленях совсем не та Венеция, которую он знал. Но эта Венеция ему нравилась. Очень нравилась. И он просто сойдет с ума, если ему придется еще хоть сколько-нибудь ждать, чтобы овладеть ею.

Он потянулся к тесемкам ее пеньюара, но она поймала его руку.

– Сначала я свяжу тебя, – сказала она. – Потом займемся одеждой.

И все-таки ее настойчивое желание связать его несколько настораживало.

– Ты не собираешься связать меня и бросить здесь, чтобы служанки нашли меня утром?

– Лахлан! – сказала она, обиженно надув губы. – Я никогда бы такого не сделала! – Разочарованно вздохнув, она поднялась с его колен. – Ты мне не доверяешь, вот в чем дело Я. просто хотела немного повеселиться, но…

– Я доверяю тебе, дорогая, правда, доверяю! – Он схватил ее за руку, притянул к себе и поставил между колен. – Если тебе хочется меня связать, то я охотно подчиняюсь.

В особенности если это единственный способ разделить с ней сегодня постель.

– И ты позволишь мне делать с тобой, что мне вздумается, когда я тебя свяжу? – спросила она, бросая на него игривый взгляд. – Все, что мне захочется, как бы это ни было порочно и безнравственно?

Помоги ему Бог, да!

– Все, что пожелаешь.

От ее ослепительной улыбки у него перехватило дыхание.

– Хорошо, – сказала она, затем развязала пеньюар и помахала поясом перед лицом Лахлана. – Я воспользуюсь этим.

Когда девушка зашла ему за спину. Лахлан быстро сбросил жилет и рубашку, оставшись обнаженным до пояса, затем стянул сапоги. Остальное пусть сделает она. Улыбка коснулась его губ. Он ничего не имеет против.

Лахлан перестал улыбаться, когда почувствовал, что Венеция связывает ему руки. Она связала их крепче, чем он мог ожидать от девушки, которой прежде не приходилось никого связывать. Но когда она привязала его руки к креслу, Лахлан ощутил легкое беспокойство. Он рассчитывал, что при желании сможет легко встать с кресла.

К тому времени как Венеция вернулась и встала перед ним с загадочной улыбкой на лице, сердце его едва не выпрыгивало из груди. Пеньюар ее распахнулся, открыв взгляду полупрозрачную рубашку и соблазнительные линии ее тела. Но к сожалению, она так его и не сняла.

Она просто стояла, разглядывая его, – глаза ее внимательно исследовали его плечи, грудь, живот, пока не задержались на раздвинутых ногах и огромной выпуклости между ними. Выпуклости, которая продолжата набухать под ее взглядом.

– Твой пеньюар, – хрипло произнес он, возбужденный так сильно, что готов был вот-вот взорваться. – Сними его, ты обещала.

Венеция уперла руки в бока и одарила его поистине дьявольским взглядом:

– Все в свое время, муженек, все в свое время.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но тут до него дошло, что она сказала.

– Муженек?

Смех ее прозвучал довольно злорадно.

– Ну полно, Лахлан! Ты прекрасно знаешь, что сегодня вечером мы произнесли брачные обеты. На гэльском, между прочим. Как ты мог об этом забыть, если потратил столько труда, чтобы обманом заставить меня сделать это?

Силы небесные! Она знает правду. И если он не сумеет выпутаться, ему конец.

– Заставил тебя обманом? – спросил он, изобразив искреннее удивление, хотя чувствовал себя при этом ужасно виноватым. – Как я мог обмануть тебя? Ты же сказала, что понимаешь по-гэльски.

– Но ты знал, что я солгала.

– Нет, не знал.

– Ты не поправил меня, когда я чуть раньше говорила, что мы еще не женаты, разве не так? – Глаза ее укоризненно сверкнули. – Я повторила это три раза.

Она приготовила ему ловушку, и он прямехонько в нее угодил.

– Как ты уз…

– Твоя мать мне сказала. Вообрази, как я была поражена, узнав, что мы поженились, даже не подозревая об этом. – Она подошла ближе и, склонившись к нему, прошептала на ухо: – И к тому же не имела возможности отказаться.

Слегка куснув его за мочку уха, Венеция выпрямилась, и Лахлан в отчаянии застонал. Господи! Вот теперь он по-настоящему попал в беду. Он попытался подняться, но девушка не только привязала его руки к креслу, но и прикрутила кресло к столу.

– Не пытайся подняться, муженек, – сказала она вкрадчивым голосом, – Тебе придется посидеть еще немного. По крайней мере до тех пор, пока я не получу от тебя то, что мне нужно.

Лахлан откинулся на спинку кресла, проклиная себя за то, что не заметил ловушки, которая сейчас захлопнулась.

– И что это будет? – хрипло спросил он, хотя опасался, что и сам знает.

– Все, мой дорогой. – Она наклонилась и провела длинным изящным пальцем вверх по внутренней стороне его бедра медленно, чувственно, почти добравшись до исстрадавшейся мужской плоти, но тут же отдернула руку, оставив его испытывать неописуемые мучения.

– Я хочу, чтобы ты обещал мне исполнить все, чего бы я ни пожелала. – И на лице ее вспыхнула безжалостная улыбка. – Потому что пока ты этого не сделаешь, тебе не получить то, чего ты хочешь.

Дорогой кузен Майкл!

Если у вас есть жена, я глубоко ей сочувствую. По моим наблюдениям, мужчины предпочитают не распространяться о своих делах только в том случае, когда совершают неблаговидные поступки.

С искренними пожеланиями Шарлотта Харрис.

Вот это уже другой разговор, думала Венеция, наслаждаясь моментом. Захватывающее ощущение – видеть самонадеянного упрямца связанным, в полной ее власти. Обманщик хитростью вынудил ее выйти за него замуж, подумать только! Уж она позаботится, чтобы он больше никогда в жизни не позволил себе ничегоподобного.

Однако, Бог свидетель, он выглядел так восхитительно, что грех было его ругать, – великолепная мускулистая грудь с островком шелковистых завитков, узкая талия, шрамы на которой заметно сгладились… крепкие бедра, прикрытые брюками, но раздвинутые достаточно широко, чтобы открыть взгляду явные признаки сильного возбуждения. Венеции с трудом удавалось сдерживать желание коснуться ладонями его прекрасных сильных плеч, поблескивающих в отсветах пламени камина.

Но пока еще девушка не решалась себе это позволить, опасаясь оказаться в плену его чувственного обаяния, которое всегда околдовывало ее, стоило им оказаться наедине. К тому же чем дольше она разглядывала Лахлана, тем больше он успокаивался, и к нему возвращалась его обычная самоуверенность.

– Могу я предположить, исходя из твоих слов, что в конечном счете я все-таки получу то, что мне нужно? – спросил он, насмешливо приподняв бровь.

– Это зависит от того, чего ты хочешь.

Лицо Лахлана омрачилось, и он нахмурился.

– Ты знаешь, чего я хочу! – Он окинул ее с головы до ног таким голодным взглядом, что Венеция сразу поняла, что он собирается с ней делать, если она окажется в пределах его досягаемости. – Я хочу делить с тобой постель. Я хочу первую брачную ночь.

– Тогда ты должен согласиться на мои требования.