Николаша, слава Богу, подрастал. Шустрый такой мальчишка, смышленый! И, надо отдать должное, хозяйственный.

–?Мам, ты не волнуйся, я ведро вынесу!

–?Давай я в магазин сбегаю!

–?Хочешь завтра помогу тебе на балконе разобрать?

Очень ему была благодарна Аня за внимание к бытовым проблемам. Галя – та нет! Та все больше на уроках была зациклена. Пока все не сделает, даже и не выйдет из-за стола. Словно ей все равно, нужна ли уборка, мыть ли посуду, успеет ли она что-то приготовить к маминому возвращению с работы? Но Аня не обижалась. Галочка училась хорошо, к тому же всегда помогала Николаше и была незаменима в вечернее время, когда надо собирать портфель и укладываться спать. Заботы о брате она брала на себя, часто читая ему на ночь не сказки, а задания по географии или истории.

Аня крутилась как белка в колесе, не обращая на себя в ту пору особого внимания. Да и когда обращать-то? Работа, дом, уроки, готовка, уборка. И так целыми днями, целыми месяцами. Иногда в выходные выбирались с детьми в кино или на прогулку. Но и этот незатейливый отдых был, как правило, совмещен с какими-то бытовыми делами: зайти на рынок, сдать бутылки, отнести обувь в ремонт или взять в библиотеке новую книжку.

Никаких женских желаний у Ани в ту пору не возникало. То ли организм еще не до конца отогрелся, не окончательно вылечился от глубокой тоски и был неспособен на сексуальные подвиги. То ли она действительно настолько сильно любила мужа, что его отсутствие убило и все желания, связанные с ним. То ли просто мысли были направлены на проблему выживания и ни на что другое сил не оставалось. Но, так или иначе, по отсутствию мужчин она не страдала... До поры до времени...

* * *

Роман с остервенением взялся за учебу. Записался на факультативные занятия, увеличил нагрузки в спортивной секции. Даже попытался возродить репетиции школьного ансамбля по выходным. Ему казалось, что, загрузив себя по полной программе, он быстрее забудет Леру. Наверное, это правильно. Чем больше человек занят, тем меньше времени остается ему на ненужные мысли и переживания. Но Роману было очень тяжело. И не столько из-за потери девушки, сколько из-за обмана, лжи, обиды... Он считал себя униженным, уязвленным, оскорбленным. Про себя он обзывал Леру грязными словами, мысленно ругался, продолжая внутренний монолог, но... тосковал по ней. Тосковал, страдал и мучительно переживал разрыв, терзаясь и ревностью, и несправедливостью обиды.

На девушек смотреть не хотел, возненавидел их всех одновременно. И в то же время физиология требовала своего... Желания, фантазии мучили его по ночам, мешая нормальному сну. Его раздражало это противоречие: зависимость от желаний, женского тела и ненависть ко всему прекрасному полу. Ничего себе – «прекрасный»! Что ж такого хорошего в нем, если столько мучений приносит? Он был вынужден знакомиться с девушками, но делал это безо всякого романтизма, практически не ухаживал, а запросто сообщал о своих сексуальных намерениях, чтобы тут же их и реализовать.

Если девушка «ломалась», капризничала, ждала ресторанов и цветов, то он такое знакомство не продолжал, а искал более сговорчивых и покладистых.

В принципе время, как это обычно и бывает, делало свое дело, постепенно залечивая сердечную рану, тем более что в юности так много отвлекающих моментов, которые по-настоящему захватывают и увлекают. Роман стал много читать. То есть читал-то он всегда много. Но теперь круг его интересов расширился. Он сам вызвался вести во внеурочное время семинар по теме: великие путешественники. Просиживая подолгу в библиотеке, Роман находил подчас уникальные материалы и интереснейшую информацию. Ему удавалось увеличить старые карты маршрутов, чтобы продемонстрировать впоследствии перед сокурсниками. Он даже организовал Клуб путешествий, мечтая повторить более-менее доступные походы. Ребят в Клубе набралось немало, они собирались еженедельно, разрабатывали маршруты, выбирали сроки экспедиций, просчитывали материальные затраты. А поскольку заместитель декана их факультета был сам заядлый турист, то он пообещал выделить на покупку снаряжения и на билеты кое-какую сумму из бюджета института. Получилось, что новое увлечение Романа убило сразу двух зайцев: в очередной раз убедило его в наличии лидерских способностей и помогло утихомирить боль от расставания с любимой...

* * *

На зимние каникулы Аня решила детей никуда не отправлять. Можно было, конечно, к маме, но ребята почему-то заартачились и не захотели никуда ехать. Оказалось, что у них много дел и дома. У Гали кинолекторий, планетарий плюс два дня рождения одноклассниц. У Николаши соревнования по хоккею между дворовыми командами. А он, между прочим, вратарь. Так что без него никак. К бабушке мол, еще успеем съездить – и на майские праздники, и летом! Ну и ладно, согласилась Аня.

Единственное, чем она озадачила детей на каникулы, так это уборкой. Велела вынести на снег все покрывала, ковры и половики, которые так и остались нечищенными с лета. Тогда собрала она это хозяйство в химчистку, да смерть мужа все карты перепутала. Не до химчистки было. А теперь решила Аня сама все вычистить, благо снег лежал белый-белый... Потом попросила детей помочь со шторами. Все снять, перестирать, погладить, снова повесить. Работа не из легких. Тем более в тройном размере: кухня плюс две комнаты. Но все вместе они довольно быстро справились и даже так разошлись в своем хозяйственном азарте, что решились на кое-какую перестановку в большой комнате. Мебельную стенку, конечно, не двигали, а вот кресло, диван, тумбу с телевизором крутили и так и этак, пока, наконец, не придумали вариант более уютный и удобный, чем был.

В результате диван, на котором спала Аня, оказался у другой стены, а именно у той, которая граничила со спальней соседей – Михаила и Лены.

На новом месте Ане засыпалось немного труднее, хотя в квартире дышалось очень легко после уборки и было довольно прохладно. Но она почему-то крутилась, не в силах выбрать удобную для сна позу. А когда наконец пригрелась в более-менее комфортном положении и начала засыпать, то услышала странные звуки за стеной. Вернее, не такие уж и странные, а вполне даже узнаваемые и понятные. Странным Ане показалось то, что она их слышит. Хотя что странного? Раньше на этом месте стоял телевизор и соседи никогда никаким шумом их не беспокоили.

А тут: и вздохи, и частое дыхание, и еле уловимый шепот. Аня поневоле прислушалась. Ей показалась очень естественной реакция Лены. Она громко не стонала, не кричала, нет. Она искренне выражала наслаждение процессом. От Миши никаких звуков не исходило, если не считать мощного дыхания и легкого поскрипывания кровати... А вот Лена...

Стоп! Аня аж подпрыгнула на своем ложе! Села с резко заколотившимся сердцем. Какая Лена?! Она еще позавчера, через три для после Нового года, уехала к сестре в другой город. Та попала на операционный стол, и Ленка, отпросившись на неделю с работы, отправилась ее навестить.

Может, конечно, она вернулась раньше? Хотя вряд ли... А кто там тогда? Кто у Мишки?

Впрочем, это не важно. Это вообще не ее дело. Понятно, что женщина. А уж как назвать – любовница, подруга, знакомая – разве важно? Важно было другое, а именно реакция незнакомки. Она была настолько искренней, естественной, не показной... Ну, насколько, конечно, смогла почувствовать Аня через стенку. Ее шепот, легкий трепет в голосе, тихое постанывание, нарастающий темп движения, шумное дыхание... И довольное посмеивание Михаила, и счастливый женский смех...

Аня даже не заметила, как ее рука спустилась к животу, пробралась ниже, к лобку... Как раздвинулись ноги, пропуская горячие пальцы вглубь тела. Стало почему-то жарко... В голове вспыхивали воспоминания их ночей с Алексеем... Они перемешивались с фантазиями о свидании в соседской спальне... Там слышались голоса, пусть тихие, но довольные, спокойные, умиротворенные. Потом опять началось какое-то движение. Кровать легким скрипом выдавала намерения партнеров. Они то посмеивались, то целовались, то шептались, то перемещались с места на место, затевая, очевидно, очередную любовную игру, доводя тем самым Аню до сладостно-тягучего мига сексуальной разрядки.

Наутро Аня долго боролась с искушением позвонить в соседскую дверь, попросить чего-нибудь: ну, к примеру, соли или лука. Но все же не решилась. Ей надо собираться на работу. Ей хоть бы успеть перекусить самой, не говоря уже о том, чтобы приготовить завтрак детям. Хотя дети на каникулах, спать будут долго и завтрак сами себе запросто приготовят.

Аня пошла одеваться, невольно прислушиваясь к движению на лестничной клетке. Хлопнула дверь, сработала кнопка вызова лифта, и Аня кинулась к дверному глазку. У лифта стоял Михаил, и чьи-то шаги слышались на лестнице. Видимо, в целях конспирации они решили выходить не вместе, а разными путями, чтобы встретиться где-нибудь за углом в машине Михаила. Наверняка она будет ждать его неподалеку и сядет к нему в автомобиль как случайная попутчица.

Жаль, Ане не удалось увидеть ее. Нет, она не собиралась ничего докладывать Ленке. Это абсолютно не ее дело. Кто как живет, у кого какие интересы? Ради бога, занимайтесь чем угодно, только жить не мешайте. Просто Ане хотелось увидеть эту женщину, чтобы сопоставить свои ночные предположения с оригиналом. Насколько молода, красива, интеллигентна... Насколько она соответствует Михаилу. Чем занимается? Как живет, если может себе позволить уйти на ночь из дома? Все эти мысли крутились у Ани в голове целый день, не давая толком сосредоточиться на работе. Но самое главное было не в любопытстве, не в пустом обывательском интересе, не в желании подсмотреть в замочную скважину.

Самое главное заключалось в том, что Аня вдруг, после долгого многомесячного перерыва, ощутила потребность в ласке, в мужчине, в близости. Она целый день скрывала это от самой себя, пока наконец вечером, поздним вечером, опять не услышала волнующий шепот за стеной. И опять руки принялись ласкать грудь, живот, опять потянулись к влажному, теплому, вожделенному месту между ног... Опять фантазии, подогреваемые частым дыханием и стонами соседей, разыгрались вовсю... Опять Аня заснула удовлетворенная и озадаченная одновременно.