Юлия Динэра - В огне

– Привет, любовь моя. – Меня простреливает сотней горящих стрел, когда я слышу его голос. Спокойный, без капли злости, но при этом наводящий ужас. Он манящий, и словно на грани полного безумия.

– Что ты творишь, Адриан? – Тихо спрашиваю я.

– Тебе не нужно было уходить.

– Но я ушла. Поверь, это лучшее что я сделала за все годы своей жизни.

– Вернись обратно, иначе тебе все равно придется. Ты ведь придешь на похороны своей милой подруги?

– Ты же не сделаешь этого. – Я то ли просто говорю, то ли спрашиваю. Я не знаю. Потому что все внутри меня дрожит, и я не понимаю, где правда, а где ложь.

– Конечно, нет, но я оставлю ее здесь, в этом холодильнике, одну, без еды и воды. Посмотрим, сколько она проживет. Как думаешь, от чего умрет раньше? Обморожение, обезвоживание?

– Ты больной. Оставь ее в покое. Что ты сделал с ее сестрой?

– Ничего, похитил на время. Не волнуйся, я разрешаю тебе решить судьбу обеих. Ты возвращаешься – я оставляю в покое твоих друзей и, все возвращается на свои места.

– Чего ты от меня хочешь? – Я буквально сдаюсь, и мой сорванный голос, тому доказательство.

– Чтобы ты вернулась.

– Я не могу.. – Слезы поступают к глазам, я стараюсь не выдать своего отчаяния. Действительно ли он может причинить Лизе вред? Вообще кому-либо?

Я слышу внезапный раздирающий Лизкин крик в трубке, и меня всю передергивает.

– Хорошо. Хорошо, ублюдок!

– Я рад, что ты как всегда идешь мне навстречу, mana mīlestība. Скажи, где ты, я заберу тебя.

– Нет. – Вытираю рукавом, скатившуюся по щеке слезу. – Я сама. Оставь Лизу в покое.

– До шести, Алина. У тебя есть время до шести.

Он отключается, и я понятия не имею, что происходит на другом конце провода. Да и хочу ли я знать? До шести. Что если я опоздаю? Что если я вообще не приду? Это не может быть правдой. На что способен этот человек? Кто он? Я никогда прежде не боялась его, именно, как того, кто может причинить физический вред. И самое ужасное, что я и сейчас не боюсь, и это не может быть нормальным.

Три дня. Три дня назад я покинула квартиру Адриана. Я хотела сбежать, как тогда четыре года назад, чтобы все изменилось к лучшему, но ни тогда, ни сейчас не вышло.

Неохотно тащу за собой чемодан, медленно опускаю ручку двери, набираю в легкие воздух. Открыто. Прямиком иду в комнату, с которой уже попрощалась, и понимаю – мне не сбежать. Останавливаюсь, расслабляю руку, чемодан с грохотом падает на пол, Адриан даже не шевелится, он сидит на краю кровати, скрыв ладонями свое лицо, я опускаюсь рядом с ним. Мне хочется избить его, уничтожить, и так было всегда, но ни на что подобное я не способна.

Мы сидим так еще несколько минут, затем Вестардо проводит руками по лицу и уставляется в пол, словно не замечая меня, как будто и нет меня вовсе. Я пытаюсь подобрать слова, сделать все, как лучше, желая достучаться.

– Она в порядке. – Внезапно говорит он низким голосом, я даже слегка вздрагиваю от неожиданности. Я почему-то была уверена. Он сдержит обещание. Всю дорогу накручивала себе, что несмотря на все животное отношение ко мне, он не навредит Лизе.

– Я.. не буду задавать одни и те же вопросы. – Говорю я, сглатывая ком.

– Ты все еще любишь меня? – Он, наконец, поворачивается ко мне, я отчаянно хлопаю глазами. Не верю, что слышу, не хочу верить тому, что слышу. Не уверена, что этот человек даже слово такое знает.

– Что? – Это все, что я смогла выдавить из себя.

– Ответь.

– Я..я. – Отлично. Теперь я заикаюсь.

– Просто ответь, мать твою! – Орет он, подскакивая с кровати, его глаза бешено бегают по моему лицу, а я пытаюсь найти ответ на это безумие в нем. Молчу. Внезапно мне хочется уткнуться лицом в подушку и бесконечно рыдать. Я не могу любить тебя, снова. Это невыносимо.

Адриан опускается передо мной, сжимая мое лицо рукой, заставляя смотреть ему в глаза.

– Скажи мне. – Шипит он.

– Нет. – Сквозь зубы процеживаю и сама не понимаю, на что именно ответила. Но какая разница?

– Что «Нет», Алина?

– Я не люблю тебя.

Он резко отпускает меня и, пинает ногой мой чемодан.

– Тебе нужно было спросить меня об этом раньше. – Шепчу я.

– Почему ты ушла? – Его яростный взгляд проникает в самое нутро.

Наигранно фыркаю, отвожу взгляд.

– Ты, правда, спрашиваешь меня об этом, Адриан?

– Да, я спрашиваю тебя, почему ты ушла.

Он даже не понимает, или совершенно не хочет понимать. Глупый осел.

– Ты давишь. – Встаю. – Ты запираешь меня, перекрывая весь кислород.

– Уверен, ты не сопротивлялась так, живя с моим дядей.

Выдыхаю. Мои плечи опускаются. Ему никогда не понять меня. Не быть на моем месте.

– У меня не было выбора.

Усмешка.

– Будто он есть сейчас.

– Так, дай мне его! Ты не вспоминал обо мне три года! Зачем я тебе сейчас? Найди другую дуру!

Он отворачивается, и я рискуя всем подхожу ближе, кладу руку ему на плечо, надеясь на кое-либо милосердие с его стороны.

– Думаешь, мне нравится держать тебя взаперти?

Разве нет? Власть над слабыми это то, что он любит. Играть на чувствах, в особенности, на моих. Он никогда не сможет дать мне то, что я хочу, тогда пусть просто исчезнет.

– Отпусти меня. – Шепчу я.

– Два гребанных месяца, Алина! И того меньше..

– Какой это имеет смысл? Я не могу, не могу, ясно тебе?

Я не могу чувствовать себя нормально, когда он здесь, зная, что живу в его квартире, я не могу не смотреть на него, не могу заткнуть себе нос, чтобы не ощущать его запах, я не могу стереть себе память, чтобы забыть о прошлом, забыть о своей любви и ненависти к этому человеку, забыть, как я маму предала..

– Ты любил ее? Маму.

– Она была потрясающей женщиной.

– Это не любовь.

– Ты сама сказала.. Я не знаю, что это.

– Верно.

– Я не могу сделать то, о чем ты меня просишь. Еда в холодильнике, я привез тебе лэптоп.

Моя рука опускается, Адриан больше не посмотрев на меня ни разу, выходит из комнаты.

– Да что ты за человек такой! Ты не должен был появляться в моей жизни. Никогда! Просто не имел права.

Адриан

Пусть лучше ненавидит. Это то, к чему я стремлюсь. По правде мне хочется убить ее, очень часто думаю об этом. Все бы было гораздо проще, просто избавиться от нее. Это фантазии крайности, я никогда не сделаю этого. Она не моя, я знаю это, и никогда не будет. И я, блять, понимаю, что делаю все, чтобы эта девчонка хотела убежать от меня, но нет другого выбора. У меня его даже меньше, чем у нее. Ноль. Иногда я схожу с ума и, кажется, проще пустить себе пулю в висок. Все сходит на «нет». Я не хочу отпускать ее. Она часть моей жизни на протяжении нескольких лет. Я должен отпустить ее. Когда все закончится. Она права. Я не имел права появляться в ее жизни, но назад пути нет. Я чувствую ее боль, поэтому не приближаюсь слишком близко. Люблю когда смотрит мне в глаза, но ненавижу теряться в ее. Слишком долго – слишком опасно. Не привязываться. Как? Не должен был позволить привязаться ей. Если бы было можно стереть из памяти. Нельзя. Поэтому мне нести этот крест.

Они говорят, что у меня нет сердца, поэтому и выбирают. Да, у меня есть репутация, но нет сердца. Мне плевать на людей, и как только они замечают раскол, начинается охота.

Она всегда ждала, что я могу измениться, видел это в ее взгляде, поэтому убегал. Никакого проявления любви. Я давно не позволял себе слабости. Я видел, как она угасает. Она отдавалась мне и верила в лучшее. Я трахал ее и уходил. Она плакала. Постоянно. Я закрывался еще больше, чем обычно. Ненавидел ее, потому что хотел, всегда, всюду. Но я не мог. Это беда для нас обоих. Она должна научиться с этим жить. Думаю, я хороший тренер. Любить и ненавидеть? Да, это она точно умеет. Я бы мог прикасаться к ней везде, где захочу. Но желание – смерть. Поэтому я просто трахал ее, страстно, по животному дико. Она не должна любить меня. Я не должен был знать ее. Никогда. Агнесс погибла по моей вине. Алина никогда не простит меня, но это неважно. Пусть знает. Если я зайду за грань. Или мы оба переступим черту. Она должна знать, чтобы ненавидеть сильнее. Чтобы сбежать от меня снова, уже по-настоящему.

Он снова запер меня. Оставил мне лэптоп как маленькое утешение, а я не нашла ему применения. Все что я хочу сейчас, это понять. Понять, что в голове у этого человека. Почему он делает это со мной. Зачем он спрашивает меня о том, что и так должен понимать. Как я могу любить тебя после всего, Адриан? Не заставляй меня чувствовать это снова. Я могу породниться со своей ненавистью, и пусть это не лучшее чувство, но оно дает мне некую защиту. Создает барьер, который нельзя переступить.

Я позвонила Лизе сразу, как только ушел Адриан, она накричала на меня, сказала, чтобы мы с Вестардо катились куда подальше и больше не приближались к ней. Теперь я совсем одна.

Мне нужно докопаться до тебя, узнать, что с тобой, черт возьми, не так. Я начала с обыска квартиры, на что ушло полдня. Пусто. Ни фотографий, ни чего-либо личного, во всех шкафах и ящиках нет ничего, будто здесь вообще никто до меня не жил. Один из нижних ящиков оказался закрытым, и это заинтересовало меня, потому что блин это единственный запертый во всем доме ящик. Я возомнила себя героиней из одного фильма про шпионку и начала ковырять замок невидимкой. Это НЕ работает. Даже не пытайтесь. Дальше в ход пошли ножницы и кухонный нож. Я расковыряла весь замок и, кажется, добилась малейшего сдвига, что-то щелкнуло, но до конца не открылось, поэтому я в поте лица, упершись ногами в шкаф, начала тянуть этот ящик на себя. Будет смешно и не очень, если здесь лежат его трусы.

Бинго. Ящик с грохотом упал на пол, а у меня даже руки задрожали от перенапряжения. Никаких трусов. Большой кейс с серебристым напылением оказывается у меня в руках, я разглядываю его, вспоминая, где уже могла видеть. Точно. В Американских фильмах в таких чемоданах обычно носят крупные суммы денег. Ну, Вестардо.