— Прости меня, — глухо вымолвил он. Джинни расслабилась и снова прижалась к нему.

— Но почему ты поверил мне сейчас? — спросила она. — Что изменилось?

— Мы уже не те люди, какими были тогда. Со временем я понял, что понимала ты — что мы строим свою судьбу не происхождением, а поступками.

Джинни посмотрела на него со странным выражением в глазах. Потом спросила:

— И что мы можем сделать? Какие поступки совершить? Дункан выгнул бровь и криво усмехнулся:

— Мы?

— Я хочу тебе помочь.

Он так долго ждал этих слов!

— Можешь уговорить своего брата позволить тебе просмотреть бумаги отца?

Джинни покачала головой:

— Это не поможет. После пожара почти ничего не осталось.

У Дункана упало сердце.

— Был пожар? Джинни кивнула.

— После Гленливета, когда король направился на север, пылая местью к тем, кто сражался против него, он разрушил много замков, в том числе и Фруи. Большой зал и покои моего отца были уничтожены. Когда он умер, я просмотрела все, что сохранилось. Там не было бумаг, касавшихся битвы.

Дункан выругался. Возможность отыскать какие-то документы была слабой, но теперь ее и вовсе не существовало. Похоже, у него остался единственный вариант — искать людей, имевших отношение к той истории: Но идея допрашивать собственного брата ему не нравилась.

— Ты думаешь о Колине? — спросила Джинни. Дункан искоса взглянул на нее.

— Младшему брату ты мог казаться недосягаемым. — Джинни покусала губу. — Однажды Колин сказал что-то в этом роде. Тогда я не придала этому особого значения, но из зависти люди иногда совершают ужасные поступки. Впрочем, не знаю, кроется ли за этим что-нибудь. — Джинни положила руку ему на ребра и пристроила на нее подбородок. — А что ты знаешь о своей матери? Ты никогда о ней не рассказывал.

Дункан оцепенел.

— Я не хочу о ней говорить! — отрезал он, пытаясь не обращать внимания на ее обиженный взгляд. Да и что он мог сказать о женщине, которую никогда не видел?

Но он понимал, что идет по опасной дорожке. Джинни еще не полностью доверяет ему. Возникшие между ними узы были еще совсем непрочными. Поэтому Дункан глубоко вздохнул, заставляя себя расслабиться, и решил открыть ей душу:

— Она была из Макдоналдов. Нянчила детей вождя. Она бросила моего отца, когда мне было всего несколько месяцев. Полагаю, мое рождение сильно опозорило ее, и она была рада от меня избавиться. Боюсь, что и отцу пришлось нелегко. Кэмпбеллы и Макдоналды постоянно и жестоко враждовали между собой. Дед возненавидел меня с первого взгляда.

Джинни пожала обнаженными плечами. — Я все думала — может, за этой историей кроется что-то большее? Твой отец никогда ничего тебе не говорил?

— Нет… — Дункан замолчал и нахмурился. Джинни снова посмотрела на него каким-то особенным взглядом, Дункан вздохнул и сдался:

— Отец сказал кое-что прямо перед смертью. — Он припомнил те слова: «Мать… найди… Макдоналд…» — Вроде бы он хотел, чтобы я нашел мою мать, но у него был горячечный бред.

Глаза Джинни заблестели.

— А что, если он знал, что говорит? Что, если он в последний момент хотел помочь тебе?

— Нет! — прервал ее Дункан раньше, чем она смогла продолжить. На минуту он снова увидел ту порывистую полную неудержимой энергии девушку, которая в полночь выбралась из замка и пошла с ним купаться. — Я не намерен встречаться с матерью. Если отец хотел, чтобы мы помирились, мне жаль, что я его разочаровал.

— А вдруг твой отец решил перед смертью открыть тебе тайну?

— Например?

— Что, если на самом деле мать тебя не бросала? Или вдруг есть что-то неизвестное в твоем происхождении… Я только пытаюсь помочь вернуть твое доброе имя. В этом деле поиски матери важны для тебя.

Он стиснул зубы.

— Не думаю.

Она с раздражением посмотрела на него.

— Ну не будь же упрямым ослом. Остров Айла совсем недалеко отсюда. Мы сможем съездить туда и обратно за день-другой. — Теперь Джинни смотрела умоляюще. — Ну что в этом плохого?

До сегодняшнего дня он не собирался ехать туда. Уж не говоря о том, что половина воинов кузена разыскивают Дункана. Но Джинни буквально дрожала от возбуждения, и ему не хотелось охлаждать ее энтузиазм. Кроме того, вариантов практически не осталось.

Дункан стиснул зубы. Все в нем восставало против этой идеи, но в то же время он искренне хотел ее порадовать. Она не знала его отца, а ведь тот не стал бы ему лгать. Особенно в свой последний час.

— Я подумаю.

Джинни вроде бы собралась спорить дальше, но тут ее губы изогнулись в медленной улыбке, а в глазах появился лукавый блеск. Она провела рукой по его груди, начала чертить своими мягкими пальцами круги вниз, к животу. Дункан застонал. Обмякшие мышцы резко возвращались к жизни.

— Может быть, я смогу найти способ убедить тебя? Дункан схватил ее за руку и сомкнул пальцы Джинни на своем естестве. Едва она начала его гладить, как оно затвердело. Конечности снова наливались теплом. Каждое движение ее руки увлекало его все глубже и глубже в водоворот наслаждения.

Он знал, что в конце концов выполнит ее просьбу, и не важно, как многого она захочет. Дункан боялся, что на свете нет ничего такого, чего он не сделал бы для нее. Но это не значит, что он не может получить немного удовольствия.

— Попытайся, — простонал он, закрыл глаза и позволил ей делать все, что она хочет.

Глава 20

Следующие две ночи Джинни просто из кожи вон лезла, чтобы убедить его, но Дункан оказался исключительно упрямым, хотя она начала подозревать, что ему просто слишком нравились ее старания, поэтому он и не спешил сдаться. Впрочем, не только ему. Она лежала в постели, думала, что пора бы уже и встать, но уставшее после занятий любовью тело отказывалось повиноваться.

Она просто не могла насытиться Дунканом. В ее жизни так давно не было страсти, и теперь Джинни словно пыталась наверстать упущенное время.

А в глубине сознания все время копошилась мысль, что как раз времени-то у них и не было.

Если его поймают до того, как они найдут доказательства…

Джинни пыталась подавить удушающий страх, и желудок ее скручивался узлом. Он только что вернулся к ней; она не вынесет, если снова потеряет его.

Джинни понимала, что, вполне возможно, на острове Айла они ничего не найдут, но пока у них не было иных «зацепок», кроме горячечного бреда его отца на смертном ложе. Она не могла этого объяснить, но чутье подсказывало, что очень важно отыскать мать Дункана. Джинни была в таком отчаянии, что готова была ухватиться за соломинку.

В Каслсуине они были в безопасности, но Джинни понимала, что Дункан не останется здесь надолго, иначе его брат мог лишиться своей должности у кузена. Своим приездом сюда они уже поставили Джейми в неловкое положение — он укрывал у себя не просто беглеца, но преступника, которого разыскивал его кузен. Как раз вчера вечером Джейми с Дунканом из-за этого спорили. Дункан упрямо твердил, что не будет перекладывать свои неприятности на семью, а Джейми столь же упрямо доказывал, что больше не отвернется от брата.

Очевидно, братья все же достигли какого-то соглашения. Придя к ней на следующий день, Дункан объявил, что все улажено.

Заставив себя выбраться из постели, Джинни велела приготовить ей ванну, но нежиться в ней не стала. Мягкое тепло, исходившее от камина, не могло справиться с утренним холодом. Быстро одевшись с помощью одной из горничных, Джинни отправилась на поиски Элизабет Кэмпбелл. Если она не может убедить Дункана сама, придется просить подкрепления.

Его сестру она нашла в одной из небольших комнат, сделанных в толстой стене замка. Та смотрела в окно, а на коленях у нее лежала книга. По лицу Элизабет блуждало странное задумчивое выражение.

— Надеюсь, я вам не помешаю?

От звука ее голоса Элизабет вздрогнула и посмотрела на Джинни так, словно та была привидением. Она покачала головой и невесело улыбнулась:

— Нет. Сегодня утром я не олень хорошо себя чувствовала, и Патрик потребовал, чтобы я отдохнула, если хочу поехать в Инверери.

— Эти дни были очень насыщенными. Элизабет усмехнулась:

— Это верно.

— Вы едете в Инверери, чтобы замолвить перед Аргайллом словечко за Дункана?

Элизабет кивнула.

— С Джейми и с мужем. Надеюсь, это поможет.

Но судя по голосу, не очень-то она в это верила. Элизабет снова повернулась к окну, и Джинни подошла ближе, чтобы увидеть, что ее там так привлекает. Сквозь замерзшее стекло она увидела во дворе воинов. Одни упражнялись на мечах, другие стреляли из лука, а вокруг стояли мальчики…

О Боже! Джинни изо всех сил пыталась сделать бесстрастное лицо, но она уже поняла, что привлекло внимание Элизабет.

Дункан выполнил свое обещание показать Дугаллу некоторые приемы. Он с ее сыном сцепились в шутливом поединке. Дугалл попытался проскочить мимо него, но Дункан его схватил, облапил, как медведь, и оторвал извивающегося мальчика от земли. Должно быть, Дугалл сказал что-то смешное, потому что Дункан запрокинул голову назад и захохотал.

Джинни почувствовала боль в груди. Смотреть на них вместе было пыткой, но она не могла отвернуться. Ее мучила совесть. За прошедшие два дня она много раз хотела признаться ему, но так и не смогла решить, как он себя поведет. Вдруг захочет публично объявить сына своим? Джинни могла доверить ему свое будущее, но как быть с будущим сына?

Она хотела открыться Дункану, но что-то ее все время останавливало. И не потому, что он был вне закона, — он боролся за свою жизнь, хотя это, несомненно, играло свою роль. Они только начали восстанавливать то, что едва не разрушили. Их отношения становились все прочнее с каждой ночью, наполненной страстью, но все-таки были еще совсем ненадежными. О будущем и речи не возникало — какое будущее, если сама жизнь Дункана еще под сомнением?..