«Ура! Поживу еще!» От внезапно нахлынувшей радости, я на какое-то время утратила бдительность, не подумав, о том, что странно устраивать передачу объекта прямо на рельсах. Хорошо хоть, природный инстинкт, резко обострившийся за последние несколько недель, сработал, и я машинально отклонила голову – удар, предназначенный в висок, прошел вскользь. На мгновение потемнело в глазах, и на пару секунд я отключилась и ткнулась головой в колени. Правда, сознание ко мне тут же вернулось, но я благоразумно не стала подавать признаков жизни. «Посмотрим, кто это еще за мной должен приехать», – злорадно подумала я, но оказалось, что радоваться рано. Не успела я опомниться, как Валера схватил меня под мышки и, резко вздернув вверх, перевалил через стальные балки ограждения моста. От такого неожиданного коварства я даже испугаться не успела, поэтому летела без визга – только громкий всплеск воды нарушил тишину.

Упала я аккурат в полынью под мостом, и если б была в отключке, то моментом оказалась бы подо льдом. Но холоднющая вода окончательно привела меня в чувство, и я принялась судорожно сучить связанными ногами. Слава богу, плавать я могу в любом виде, и с руками, и без них, и даже со связанными ногами. Спасибо папе – плавать я научилась раньше, чем ходить. Так что вскоре моя голова показалась на поверхности. Я судорожно глотнула воздуха и тут же ушла под воду: чертова шуба намокла и неумолимо тянула вниз. Пожалуй, так я долго не протяну, каждый раз было все труднее всплывать за новой порцией воздуха. Течение между тем снесло меня к бетонной опоре моста. Связанными руками я попыталась зацепиться за скользкий камень, дотянулась зубами до веревки, но она не поддавалась. Этот капрон и за год не перегрызешь, да еще адский холод сковал все тело. И тут меня осенило: приникнув спиной к опоре моста и цепляясь за нее ногами, я вытянула из-за ворота цепочку с амулетом. Зажав его в зубах, я елозила острым краем по веревке, радостно чувствуя, как рвутся капроновые волокна. Не знаю, сколько прошло времени – мне показалось вечность, но я освободила и первым делом избавилась от шубы. Потом, окунувшись пару, тройку раз с головой, разрезала веревку на ногах. Теперь – на берег. Руки и ноги почти не чувствовались. Я барахталась в ледяной каше и медленно, но неуклонно продвигалась к берегу. «Гад, какой! – выбивали мои зубы, – Хитрый. Под лед тело затянет – в лучшем случае летом найдут, а то и нет. Нету тела – нету дела».

Наконец, ноги коснулись дна, и это придало мне дополнительных сил. Я выволоклась на берег и скорчилась в нелепой позе, скуля от невыносимой боли. Господи, я и не подозревала, что это так больно. Пальцев на руках я уже не чувствовала. «Надо двигаться, иначе крантец» Но двигаться не хотелось. Хотелось закрыть глаза и уснуть. Вот так вот люди замерзали в ледяной пустыне в рассказах Джека Лондона. Я усмехнулась, вернее, попыталась – губы свело, и они отказывались шевелиться.

– Эй! – услышала я чей-то голос. – Ты жива?

Послышались торопливые шаги, и кто-то склонился надо мной. Чьи-то руки подняли меня и поволокли прочь. Голова моя болталась из стороны в сторону, а ноги заплетались, да я их и не чувствовала совсем.

– Сейчас, сейчас, – приговаривал незнакомец, заталкивая в салон машины. Первым делом он стянул с меня сапоги, а затем мокрый свитер. Из машинной печки потянуло теплом. Незнакомец снял куртку и накинул мне на плечи. Я подтянула колени к подбородку и уткнулась в них носом. Вскоре руки и ноги опять заломило, но уже от тепла. Кровообращение медленно восстанавливалось. Ура! Хоть ничего не успела отморозить, покувыркаемся еще, значит. Я скосила глаза и чуть не грохнулась в обморок: давешний мой знакомый Иса, сурово сдвинув брови, крутил рулем, мчась на бешеной скорости по вечерней трассе. «Вот те раз!»

– Ты же Иса? – осмелилась подать я голос. – А то и не знаю, кого благодарить за спасение.

– Не благодари – я сделал то, что должен, – отозвался тот хмуро.

– И как только ты там оказался? Прямо чудо какое-то!

– Я оказался там, где должен был, – сказал парень. – Аллах акбар.

– Это точно, – хихикнула я, – неисповедимы пути Господни. Спасибо тебе, Иса. А тот парень, что меня с моста сбросил, он где?

– Убежал, – буркнул Иса. – Куда тебя отвезти? Домой?

– А позвонить можно?

– Звони, – протянул он мне телефон.

Я торопливо набрала Вилькин номер.

– Мусечка. Живая… – всхлипнула Вилька.

– Ты на Ваське? Сейчас приеду. Только не реви.

Я назвала Исе адрес и задумалась.


– Приехали, – он остановил машину.

– Спасибо, Иса, – дотронулась я до его руки.

Тот не ответил, только глаза скосил. Я вышла и бегом дернула до подъезда. Вилька открыла дверь и кинулась меня обнимать.

– Матильда, что же вы без пальто? – удивилась Екатерина Петровна, показываясь из комнаты и окидывая удивленным взглядом мой растрепанный вид.

– Так получилось.

Вилька прижала палец к губам и потащила меня в комнату.


– Да уж дела! – покачала головой Вилька, выслушав меня. – Если б я не знала самолично, на что ты способна, ни за что бы не поверила. А я-то ждала, ждала… звонила, звонила… Потом не выдержала, поперлась внутрь. Меня еще пускать не хотели. Пришлось поскандалить. Короче, прорвалась с боем, можно сказать. Добежала до кабинета – дверь закрыта, тебя нигде нет. Тут-то я поняла, что с тобой опять беда приключилась. Ну, Валера, ну, аспид! Дверь вскрыли, там следак еле живой.

– Ой, а он жив, Сушицкий-то? – не поверила я.

– В реанимации, но жить будет, – уверила Вилька. – Так что Валерке теперь не сладко придется.

– Это точно. Парень этот, Иса, как оказалось, за ним следил. Так что мне повезло просто сказочно. Вот только почему он меня спасать бросился, а не Валерку догонять, понять не могу. Тот увидел, что к нему человек бежит, и бросился через мост на другую сторону. А Иса побежал было за ним, но тут услышал, что я, вроде как, в воде плюхаюсь и побежал под мост. А Краснов-то в курсе?

– Да позвонила уже, – махнула рукой Вилька.

– А он чего? – полюбопытствовала я.

– Не знаю, – хмыкнула Вилька, – сказал, убьет.

– Кого? – не поняла я.

– Откуда ж я знаю, – пожала плечами она. – Рыкнул в трубу: «Убью!» и отключился.

– Блин! Вот теперь что делать? – сокрушилась я.

– Салаты крошить. У нас сегодня банкет. Забыла? Если ты, конечно, в состоянии.

– В состоянии, – кивнула я. – У меня даже насморка нет. Представляешь?


Глава 17

Глава 17


– Ну, что ты грустишь? – Вилька заметила мое подавленное настроение.

– Как-то зыбко все, – посетовала я. – Не люблю жить, не зная, «что день грядущий нам готовит».

– Ха! – откликнулась подруга. – А я предупреждала.

– Сама уговаривала, охмури, охмури, а теперь – предупреждала она… – беззлобно укорила я.

– Охмурить, не значит втюриться самой, – покачала головой Вилька, – а теперь, что ж, назвался груздем…

– Ага. Груздем. Вот где этот Краснов? Может, я при смерти, а ему и дела нет. Убью, говорит… Умора! Знаешь, на что это похоже? На день сурка – каждый день одно и тоже – кто-то хочет меня убить…

– Сурка, не сурка, но какого-то мерзопакостного животного точно, задери его коза! – улыбнулась Вилька. – Уму не постижимо! Редкостное везение у вас, девушка…

– Судьба, – пожала я плечами. – Прав был дервиш. Жалко, зуб утонул.

– За это надо выпить, – предложила Вилька.

– Обязательно, – кивнула я. – Давай. За крокодилов!

– Почему? – удивилась Вилька. – Я хотела за сурка.

– И за крокодилов, – настаивала я, чувствуя, что как путаются мысли.

Гости Екатерины Альбертовны давно разошлись, мы навели порядок и теперь сидели в Вилькиной комнате, предаваясь пагубной привычке к пьянству. Вилька сдалась первая, уснув прямо в кресле. Я вытащила из ее рук недопитый бокал с коньяком и тоже уснула, пристроив голову на подлокотник.


Утро ворвалось в мой сон гудками авто и звонкими детскими голосами. Я разлепила глаза и тут же зажмурилась. Где я? «Вилька, – позвала я пересохшим горлом, – воды принеси» Я вылезла из-под одеяла и, покачиваясь, стала озираться кругом. Старинное венецианское зеркало отразило мою бледную физиономию в обрамлении длинных спутанных волос. С удивлением разглядывая себя, я обнаружила свою потрясающую абсолютную наготу. Медленно проведя руками по бедрам, животу, груди, я нащупала, болтающийся на шее медальон. Опустив глаза, я рассматривала золотую побрякушку, когда, еле слышно ступая, сзади подошел он и положил руки на плечи. Закрыв глаза, я подняла голову и потерлась о его обнаженную грудь.

«Как было бы хорошо не открывать глаза», – подумала я, но придется это сделать, рано или поздно. Так было всегда. Как я не оттягивала этот момент, он все равно наступал. Темное стекло отразило меня и его темноволосую голову, склонившуюся к моей шее. Я чувствовала его дыхание. «Подними голову, покажи мне свое лицо», – умоляла я про себя. Этого никогда не происходило, но я продолжала надеяться и умолять. И тут он выпрямился и взглянул прямо в зеркало. На секунду я увидела его желтые львиные глаза и белоснежную улыбку. Я вздрогнула, резко обернулась и… проснулась в Вилькиной комнате, в черном кожаном кресле, с поджатыми под себя ногами.

Тяжко вздохнув, я начала осторожно распрямлять затекшие за ночь конечности. Вильки в комнате не было. Я вышла в коридор и столкнулась с ней по дороге в ванную. На мой немой вопрос, она провела рукой по горлу. Я кивнула в ответ. На ответную жестикуляцию не было сил. Посещение санузла и десятиминутный контрастный душ, почти вернули меня к жизни. Возвращаясь, я уловила кофейный аромат.

– Бабуля на кофе звала, – Вилька крутилась перед зеркалом.

– Хорошо, – обрадовалась я и сделала попытку причесаться. Но потом махнула рукой: «И так сойдет» И совершенно зря, как оказалось. За столом, помимо царственной Екатерины Альбертовны, восседал… Краснов и скалился всем своим крокодильим зуборядом.