– Градусник посмотреть надо, – возмутилась та.

– Иди. Я сам посмотрю. – Его рука скользнула в вырез рубашки и где-то там нащупала стеклянный стерженек. – Нормально, – глянул он на ртутный столбик. – Ты еще здесь? Брысь отсюда! – повернулся он к Вильке.

Та постояла, разведя руки в стороны, и нерешительно выкатилась за дверь, окинув его мрачным взглядом и погрозив на прощание кулаком. Я молчала, слегка прикусив нижнюю губу, и совершенно не представляя, что мне с ним делать. Вчерашнее событие, внеся определенную ясность в происходящее, с одной стороны, оставило чувство горькой обиды, с другой.

– Не обижайся, – вздохнул Краснов, глядя на мой надутый вид. – У меня не было выхода – я должен был заставить его шевелиться. Ты сама виновата, – сурово ответил он на мою презрительную гримасу. – Если бы ты не была такой партизанкой… Чтобы тебе раньше про Ксению не рассказать. Ты ведь знала…

Я вздохнула: – Я не знала. Догадывалась только. Все в один голос твердят, что была у него любовница, но я ничего такого не подозревала. Я, вообще, думала, что он примерный семьянин. Он всегда так о жене заботился. На удивление. Потом, когда дочь его стала рассказывать, что видела какую-то девицу с ним в машине, в норковой шубе, с хвостом как у меня, – я дотронулась до своих лохм, – я про нее подумала. У нее и, правда, прическа, как у меня. Почти. Но потом решила, что это не доказательство. Мало ли у кого какие волосы… А ты бы ее зазря замучил. Как меня… – я насупилась. Краснов сморщился, но промолчал. – И еще я подумала, что даже если так, что такого? Ну, была у человека любовь на стороне, что такого. Я его понимаю – жена больна, дочь от рук отбилась, свой личный семейный ад. Вот и завел… А потом, я письмо от Николаева получила по электронной почте. Пока у Данилы сидела догадалась проверить ящик.

– Ну, Серега, – вздохнул Краснов, – накрутил загадок, чтоб тебя… Оно у тебя?

– В джинсах, в кармане, должно быть. Если Вилька их еще в стиральную машину не бросила.

– Дождешься от нее, как же. – Краснов поискал глазами и нашел мои шмотки на полу, за креслом. – Твоя подруга, небось, и посуду мыть не умеет, а уж стирать и подавно, – он вытащил письмо и углубился в чтение.


Пока он читал, я молчала, нервно разглаживая одеяло перед собой, то и дело прикладываясь к щеке. Мне казалась, что она подозрительно опухла, а волосы так, вообще, колтуном на голове сбились. Хорошо, наверное, выгляжу. Зашибись! А с другой стороны, какая разница, как я выгляжу в глазах этого монстра? Неужели мне не все равно?

– Да, – Краснов дочитал и поднял на меня взгляд. – Боялся мне сказать, как же! Черт бы тебя подрал, Серега.

– Он не дописал, – заметила я. – Скорей всего, услышал, что кто-то вошел, отправил, что успел. Увидал Ксюшу, а она его, испугалась и ударила, тем, что под руку попалось. А парень ее, что говорит? Или он уже ничего не говорит? Ты его тоже? – не удержалась я.

– Все еще злишься? – встал он. – Специально из меня монстра делаешь. Ладно. Пусть будет так. Мне все равно. Если тебе интересно, скажу, что я знал про Игоря. Мне Тайсон по телефону сказал, в тот день, когда вас ко мне в офис привезли. Волновался, не обижу ли я бедную девочку, – съехидничал Краснов. – Конечно, я его мог сразу допросить. Утюгом, например. Иголки под ногти тоже хорошо помогают. Паяльник там…

Тут я не выдержала и прыснула, уж больно зверскую рожу скорчил Краснов при этом.

– Врешь ты все, – сдерживая смех, сказала я.

– Почему? Пытки мое самое любимое занятие. Хобби для досуга.

– Врешь, что тебе все равно, – сказала я.

– Да, – согласился он, – не все равно. Только оправдываться перед тобой не собираюсь. Мала еще.

– Ага. А сам удивлялся, чего это я оправдываться не стала, когда Седых начал ахинею нести…  Оправдываться противно, особенно, когда ни в чем не виноват…

– Вот видишь, ты сама все понимаешь, – кивнул Краснов, выходя из комнаты, оставив меня терзаться раскаянием – зря, мол, обидела хорошего человека.


Через минуту, однако, вернулся и сел на край постели.

– Что мне с тобой делать? – спросил он. Я молча пожала плечами и попыталась улыбнуться. Улыбочка вышла слабой. Он так долго разглядывал мое лицо, что я занервничала.

– У меня тушь потекла? – спросила я, наконец.

– Может, заключим перемирие? – подвинулся он ближе.

            – В который раз? – Он пожал плечами в ответ. – Хорошо. Давай попробуем, – согласилась я, чувствуя через одеяло тяжесть его руки в районе живота. Сразу вспомнилось, как мы целовались там, но на крыльце у офиса, и его руки, блуждающие по телу там, в квартире у Екатерины Петровны. Я зажмурилась. Если он сейчас руку не уберет, то почувствует мои вибрации. Черт знает, что такое!

– Давай, – его рука прошлась по моей скуле, осторожно обходя больное место. – Все пройдет, раны затянутся. Не бойся. Все равно красивая. Даже в ободранном виде.

– Красоту ничем не испортишь, – согласилась я, радуясь, что его рука больше не лежит на моем пузе.

– А насчет, Ксюши, я сразу все понял. Эта щучка своего не упустит. Она ведь ни одного мужика не пропустила, пока у Сергея работала. Только он, дурак, ничего не замечал.

– Тебя тоже не пропустила? – усмехнулась я.

– Я что попало, не ем, – осклабился Краснов.

– Что Седых-то рассказал? – я задвинулась подальше, натянув одело повыше. Краснов мои манипуляции углядел, но только усмехнулся и слегка отодвинулся. – Он, действительно Ксению в тот день видел?

– Похоже. Он подъехал к офису, увидел, как вышла девица, похожая на тебя, поднялся на этаж, подергал дверь, телефон у Николаева не отвечал, он вышел и поехал домой.

– Наврал. С чего он взял, что это я была? Скорей всего, он просто отыграться на мне решил.

– Да нет. Он и, правда, думал, что ты, – иначе соврал бы по-другому. Очень уж он красочно шубу норковую описал и кудряшки белобрысые. А я в твоем гардеробе, что-то никаких мехов не углядел.

– Не мой стиль, – кивнула я головой, – мне что попроще.  Значит, ты уже знал, что это не я? Да ты просто… провокатор. И меня чуть не убил, чтобы парня этого заставить в бега кинуться…

– Перестань, – поморщился он, – не надо было быть такой упрямой. Я думал, ты сразу оправдываться начнешь, про Ксению расскажешь, парень не выдержит и выдаст себя…  А ты уперлась, как баран. И письмо не показала, – погрозил он пальцем.

– А почему ты смотрел на меня, как на врага, не разговаривал и, вообще…

– В роль вживался, – хохотнул Краснов. – Великий инквизитор и все такое… Да Тайсон тут еще нарисовался. Заступник, блин! Запудрила парню мозги, а?

Я вытаращила глаза.

– А это не твое дело. Может, и запудрила. Это моя личная жизнь, – вздернула я нос.

– Что-то, однако, заступник твой свалил быстро. Не иначе в штаны наложил, – скривился Краснов

– А ты бы хотел, чтобы он тебя на дуэль вызвал? Он, просто, умнее некоторых…

– На дуэль, как же. Скажешь тоже. Ладно, лежи, поправляйся.

Он вышел, а я все еще хлопала глазами и ворчала про себя: «Вот, зараза! Мерзкий гнусный провокатор»


– Бурчишь? – спросила Вилька, входя в комнату со стаканом в руке.

– Опять? – застонала я. – Я больше не могу это пить. Отстань, ради бога!

– Да ладно. Это чай. Ну не хочешь – сама выпью. Ну что, аспид, покаялся?

– Как же, дождешься от него. Я же и виновата во всем оказалась, – горько пожаловалась я.

– Великий, великий режиссер, – восхитилась Вилька, выслушав рассказ о гнусной провокации устроенной вчера Красновым.

– Тебе бы так. Я бы посмотрела, как бы ты восхищалась.

– Ты что? – Вилька закатила глаза. – Я тут такое перенесла, ужас! Вчера вечером, я тут рыдаю во всю и, вдруг, является сам, собственной персоной. Меня чуть удар не хватил, думала, привидение. Меня за шкирку и допрос по полной программе – что, где, когда. Я как про Сенин рассказ услышала, так и заорала, какая, мол, шуба, эта дурында с роду ничего путного не носила. Да и, вообще, все остальное тоже рассказала, – она виновато опустила глаза, – про квартиру, как мы к бабке ходили, про Толика.

– А про него то, что? – поразилась я столь бесцеремонному вторжению в свою частную жизнь.

– А что спрашивал, то и рассказала. В подробностях причем.  Пришлось признать, что ваши отношения чисто платонические, ты уж извини, – она опять виновато улыбнулась. – Ревнивый, страсть!  Прямо Отелло, блин компот.

– Перестань, – махнула я рукой, – опять ты за свое. Вон она его любовь, – я показала на ободранное лицо. – И не говори мне больше про него, – вскинулась я, видя, что она опять собирается открыть рот. – Лучше поесть что-нибудь принеси, а то все чай, да чай – живот к позвоночнику уже прилип.

– Ой, – вскочила Вилька, – лежи, я сейчас.

– Нет уж, я лучше встану. Надоело тут валяться. Одежду давай.


Вилька вздохнула, притаранила мои вещи, помогла одеться. Вдвоем мы спустились на кухню, причем Вилька поддерживала меня под руку, как тяжелобольную. Умора!

– Значит, полдела сделано. Убийца найден, – констатировала Вилька, подкладывая мне еще кусок мяса.  – На вот, съешь еще кусочек, организму надо восстанавливать силы.

– Угу, – кивнула я. – Силы нам еще понадобятся. Мы еще от этого второго не избавились, который Гена. И опять же у Краснова в команде казачок засланный сидит, помимо Игоря, а может, и не один. Игорь же не один меня тогда в машину пихал, их там трое было.

– Кругом враги, – загоревала Вилька, – только и надежда на него. – Я поморщилась, поняв, кого она имела в виду. – Ты не права, – правильно истолковала она мои ужимки, – кроме него нам никто не поможет. И он тебе нравится, признай это уже, наконец, – Я подавилась и, с трудом откашлявшись, покрутила пальцем у виска. – Значит, точно нравится, – кивнула Вилька с умным видом. – А у вас часом ничего не было? Ну, пока вы там прятались у бабули на квартире, а? Вау! Точно. Было. Я же вижу, – аж подпрыгнула она от восторга.