– Сейчас, ручку только достану. Да отвали ты, коза! – сказал он кому-то. – Не видишь, дела у меня. Ладно, завтра позвоню, – это уже мне. – И вдруг начал, как-то странно хрюкать и отключился.

И тут же телефон разразился трелью. Это оказался Андрей Михайлович, обрадовал, что меня завтра ждут Управлении по борьбе с экономическими преступлениями. Ох, горе-горькое!

– А не опасно ли тебе одной по городу ходить? Вдруг напорешься на кого-нибудь. Мы же ничего про твоих похитителей не знаем, и эти друзья животных опять же…

– Да ну… – отмахнулась я беспечно, – не будут же они меня посреди бела дня хватать.

– Ага, – кивнула Вилька, – забыла уже, как в машину запихнули? Пикнуть не успела?

– Ну… это меня врасплох застали, теперь-то я ученая. Отобьюсь, а вдвоем так мы вообще…

– Да уж, – скептически скривилась подруга, – кардинал и галантерейщик – это сила. Ладно. Я тебя завтра до места довезу, а там посмотрим.


***

Заснуть долго не удавалось. Я все думала и думала. Потом вдруг вскочила. Как же я могла забыть о странном сообщении Сергея Петровича на автоответчике?

– Вилька, – я потрясла подругу за плечо, – кто такой великий мумрик?

– Мымрик Великий? – спросонья она вертела головой и норовила засунуть ее под подушку.

– Мумрик. Мумрик Великий. Да проснись ты!

Вилька наконец, разлепила глаза и села на кровати.

– С ума сошла. Мумрики какие-то… – Но, видя, что я не отстаю, стала бормотать: – Мымрик, тьфу, Мумрик… Великий. Великий и ужасный… нет, это Гудвин… А!.. это Кале-сыщик. Помнишь детскую книжку? А что?

– Спи, давай, завтра расскажу.

Как я могла забыть? Я же в детстве очень любила Астрид Линдгрен. Смысл послания стал понятен, только где вот искать этого Мумрика?

Рано утром мы пили кофе за круглым столом и разрабатывали план действий.

– Какая будет стратегия и тактика? – спросила Вилька.

– Стратегия – выжить, как минимум, а как максимум – разобраться со всеми котами, бабками, братьями-близнецами, кто убил Сергея Петровича и за что.

– А тактика?

– Быть предельно осторожными, уходить от хвостов и поскорее выяснить, кто такой Великий Мумрик. Если мы это узнаем, то поймем, я думаю, за что его убили, а может, и кто.

– Выжить – это хорошо, – Вилька нахмурилась. – Ты думаешь, они тебя того… убить хотят?

Я пожала плечами: – Поживем – увидим.


Первым сюрпризом в кабинете УБЭП на Захарьевской улице оказался Сушицкий. Я даже обрадовалась – все-таки, не чужой человек. Потом поздоровалась с очень серьезным следователем Тарасовым, который, хмуро сдвинув брови и сжав зубы, указал мне на стул. «Смотрит, как Ленин на буржуазию» – у меня засосало под ложечкой. Но тут, кстати, вспомнился Карнеги, и я дружелюбно улыбнулась в ожидании вопросов, всем видом излучая готовность оказать следствию посильную помощь. После короткой вступительной части, касавшейся в основном ответственности за дачу ложных показаний, меня засыпали вопросами о коммерческой деятельности фирмы. Я честно старалась отвечать, как можно точнее и подробнее, демонстрируя готовность к сотрудничеству. Ну а потом до меня стал доходить смысл всех задаваемых вопросов, я осеклась на полуслове и впала в легкий ступор. А Тарасов все так же хмуро смотрел на меня и что-то все жевал губами. Тик у него, что ли такой? Немудрено с такой-то работой. У меня тоже вот сейчас начнется.

– Вы что намекаете, что наша фирма занималась какими-то делами… темными? – всплеснула я руками. – Да вы что? Сергей Петрович честный человек… был, – добавила я и зябко поежилась. Неужели опять температура подскочила, с нервов-то?

– Не намекаю, – процедил Тарасов. – Факты прямо говорят…

– Да черт с вашими фактами! – треснула я кулаком по столу. – Сергей Петрович, он… – от удара ручка на столе покатилась и упала на пол. – Ой! – я ринулась ее подбирать, бормоча: «Извините, пожалуйста», саданулась лбом об стол, ойкнула еще раз.

От удара черный офисный прибор соскользнул со стола и рассыпался на составляющие части. Я стала хватать рассыпавшиеся ручки, карандаши, скрепки, укололась кнопкой, взвизгнула, села на стул вся пунцовая, держась одной рукой за лоб, засунув уколотый палец в рот. Тарасов в некоем ошеломлении смотрел на разгром в кабинете. А Андрей Михайлович так, вообще, к окну отвернулся. Кажется, он смеялся.

– Извините, – насупилась я. – Я сейчас все подберу.

– Нет, – быстро сказал Тарасов. – Я сам. Потом. Расскажите мне про ваше похищение.

Я рассказала, то, что уже рассказывала Андрею Михайловичу.

– А вы не выяснили, чья это машина была? Я, правда, попросила одного знакомого узнать, но он еще… – тут я сморщилась, поняв, что опять сболтнула лишнее.

– Хорошие у вас знакомые, – повеселел вдруг Тарасов. – Скажите, как давно вы знакомы с Тайсоном?

Я выпучила глаза.

– Он же в Америке!

– Пискунов Анатолий Семенович – в миру, а в других кругах более известный как Тайсон.

Шарики и ролики крутились в голове, ощутимо стукаясь друг о друга.

– Толик, что ли? – дошло до меня, наконец, и я расплылась в улыбке, чувствуя облегчение, и тут же сникла – говорила Вилька… – Да мы… дружим и все… – Тарасов ехидно усмехнулся уголком рта. – Да мы давно дружим! Я даже не знала, что его Тайсоном зовут. Честное слово! Мы познакомились, когда он еще не был такой известной личностью, как вы говорите. Господи, да мы и виделись-то два-три раза в год от силы, по делу.

– А какие у вас дела были? – скривил губы Тарасов.

– Переводы в основном. Ну, там документы перевести, письмо написать, разное...

– И чем же он с вами расплачивался?

– Да ничем. Я же по дружбе. Мне не трудно.

– Знаете, куда может привести такая дружба?

– Знаю, – я вздохнула и посмотрела ему в глаза. – Только дружишь не с профессией, а с человеком. Может он и не очень праведными делами занимается, я не знаю, могу только догадываться, но мне он ничего плохого не сделал, и даже наоборот. Кто мне помог, когда меня арестовали? – я отвернулась и уставилась в окно.

– Не арестовали, а задержали, – подал голос Андрей Михайлович.

– Да без разницы! До сих пор бы в камере сидела! А я ни причем. А вам все равно!

– Нет, не все равно. Просто обстоятельства сложились не в вашу пользу. Хотя, конечно, определенные нарушения имели место, и виновные будут наказаны, – при этом он посмотрел на Сушицкого. Тот кашлянул и отвел глаза.

– Не надо никого наказывать, – испугалась я. – Я же понимаю – так получилось. Работа у вас такая – трудная, я бы сказала, и нужная обществу, – я улыбнулась в попытке подлизаться.

– Почему сразу не сообщили номер машины похитителей в милиции? – не повелся на наглый подхалимаж тертый калач Тарасов.

– Я…я забыла все со страху. У меня к тому же и температура была. А я целый день в отделении просидела, без медицинской помощи, – жалобно пропищала я. – Дома померила – тридцать девять градусов. А отлежалась и вспомнила.

Тарасов опять посмотрел на Андрея Михайловича и сурово прищурил глаза, тот заерзал. Может и не хорошо подставлять беднягу, а не надо было меня закладывать с Толиком. Задав еще пару вопросов, меня, наконец, отпустили.

Закрывая за собой дверь, я замешкалась и приникла ухом к щели.

– Ну что скажешь? – донесся голос Сушицкого.

– Клиника полнейшая, – отозвался Тарасов.

– Может, и правда закрыть ее на какое-то время? Не приведи бог, учудит чего…

Сзади кашлянули. Я вздрогнула и рванула на выход. По дороге мне попалась Марина Владимировна, наш финансовый директор. Зыркнув на меня злыми глазами, она промчалась мимо, не здороваясь. Ну и пусть, сейчас ей небо с овчинку покажется.

– Миронова! – меня догонял Андрей Михайлович. Ой, неужели и, правда, решили закрыть? – Возьмите, вот, папа передал, – он протянул мне черепаховую заколку. – Вы домой? Я вас отвезу. Нечего по улицам болтаться.

Видно, решили меня поберечь. Что ж и на том спасибо. Мы вышли на служебную стоянку и Сушицкий распахнул двери новенького автомобиля «Форд Куга»

– А что вы уже закончили работу? – полюбопытствовала я, залезая внутрь.

– К себе поеду, у меня и других дел по горло.

Что ж, значит, Марина его не интересует. Зазвонил мобильник:

– Матильда, шеф меня на работу вызвал, что-то срочное. Я быстро смотаюсь и подъеду. Ты как там?

– В порядке. Меня подвезут. Не волнуйся.

– Вы куда сейчас, домой? – спросил Андрей Михайлович.