Он заметил, что в ее глазах стоят слезы, и она с трудом сглотнула. Его охватил страх, какого он не знал раньше.

— Лидия, ты заболела?

Она замотала головой и прижала его руку к щеке.

— Мне не очень хорошо, но я не больна. Просто устала, я думаю.

Он почувствовал огромное облегчение. Его плечи расслабились, дыхание успокоилось.

— Почему бы тебе иногда не поспать днем? — Он потрогал ее шею и услышал ее учащенный пульс, — Ты уверена, что у тебя все в порядке?

— Да, да. — Она села. — Со мной все хорошо. Я сейчас покормлю Ли и приготовлю ужин.

— Подожди, — сказал он, улыбаясь, и положил руки ей на плечи, не давая подняться. — Прежде чем думать об ужине, я бы хотел попробовать кое-что, о чем мечтал весь день. — Он мягко взял ее за подбородок и сначала нежно прижался к ее губам, а потом приоткрыл губы и припал к ее рту так, как это умел только он.

Лидия, еще не оправившись от встречи с Клэнси, высвободилась и отодвинулась от Росса. Ей казалось, что ее сводный брат — это болезнь, от которой она страдала десять лет, и теперь она не хотела, чтобы Росс заразился.

— Мне кажется, бобы кипят. — И она выскочила из фургона.

Ее настроение не улучшалось весь остаток вечера. Росс не мог понять, в чем дело. Она нервничала, вздрагивая от малейшего шороха. Обычно Лидия была разговорчива. В этот вечер он не смог выдавить из нее полной фразы. Она даже рассердилась на Мэринелл и Атланту, которые зашли после ужина и предложили присмотреть за Ли, чтобы они с Россом могли прогуляться вдвоем.

Он поднялся со скамейки и выжидательно посмотрел на нее. В последний раз, когда они отправились гулять на закате, они ушли довольно далеко от лагеря и занимались любовью в клеверном поле.

Они катались по душистому пастбищу, целуясь как безумные. Он нащупал ее панталоны под юбкой. Она не останавливала его ласкающих рук, но встревожилась, когда он посадил ее на себя.

Выкрикнув его имя, она спросила:

— Что ты делаешь?

— Не догадываешься? — спросил он лукаво, охватив ее ягодицы и подвигая ее к себе.

Она задохнулась от наслаждения, когда почувствовала, как он проник в нее. Ей хотелось петь от этих новых ощущений. Со своими расправленными вокруг юбками, она выглядела невинной девушкой, когда оседлала его. Но не оставалось никаких сомнений насчет чувственной природы огня, пылавшего в ее глазах, когда инстинкт тела приказал ей двигаться вперед-назад над ним.

Росс сжимал ее бедра, выше, выше, к тому месту, где их тела соединялись, к тому месту, где находился ключ к ее женскому естеству. Ее голова запрокинулась, волосы упали на спину.

Она крикнула его имя небесам и упала вперед, обхватив его руками. Он освободил ее блузку из юбки и расстегнул лифчик. Целуя ее грудь, он проводил языком по соскам. Эта тихая ласка вызывала пожар в их чреслах.

Потом, после всего, она лежала как красивая тряпичная кукла, раскинувшись на его груди. Он улыбался небу, вдыхая запах клевера, запах их тел и летнего вечера, и думал о том, что никогда в жизни не испытывал такого покоя и счастья. Он крепче обнял ее. Своим счастьем он был обязан этой женщине.

Так что, когда сестры Лэнгстон предложили им пойти на прогулку, пульс Росса участился, и его тело среагировало на это предложение самым естественным образом.

Лидия отказалась одновременно и от предложения девушек, и от его поднимающегося желания одной фразой:

— Я не хочу, чтобы за Ли присматривал кто-нибудь, кроме меня.

Они взглянули на нее с удивлением.

— Он был беспокойным сегодня весь день. Может, у него болит животик.

В эту ночь она легла в постель раньше, чем Росс вернулся. Он знал, что она не спит, хотя она и притворилась спящей. Про себя он выругался в адрес всех женщин, ложась рядом с ней. Что, черт побери, с ней случилось?

Затем он догадался и почувствовал себя виноватым. У нее, наверное, месячные. Он почти забыл, что Виктория в этот период несколько дней не вставала с постели. А Лидия управляла лошадьми весь день, заботилась о Ли, готовила обед и ужин.

Он повернулся к ней:

— Лидия!

Она лежала, отвернувшись, мысленно снова переживая встречу с Клэнси и пытаясь подавить страх, который подтачивал ее изнутри.

— Да? — Она не годилась ему в жены. Она была шлюхой Клэнси. Не по доброй воле, но все равно шлюхой. У нее вырвался тяжелый вздох.

Росс услышал его и повернул ее к себе, не заметив ее нерешительного сопротивления. Он прижал ее лицо к своей груди и погладил по голове.

— Спи, — прошептал он, целуя ее в висок. Он больше не сдерживал свою нежность к ней. Источник этой нежности был где-то внутри него, он даже не знал, где. Он не мог контролировать себя и решил дать полную волю своей нежности. Он все еще любил Викторию, и всегда будет ее любить, но она умерла, а он жив. Всякому нормальному мужчине необходима пара. — Спи, тебе будет лучше утром.

Росс уснул первый. Лидия лежала, чувствуя безмерную любовь к нему, слушая ровное биение его сердца и думала, как ей избавиться от Клэнси на этот раз.


Ей стало немного легче, когда прошло три дня, а Клэнси не появлялся. Может, он просто играл с ней, пытаясь запугать ее? Может, что-то случилось с ним? Может…

На всякий случай она обыскала фургон.

— Я все еще чувствую себя неважно, — соврала она Россу на следующее после появления Клэнси утро. — Как ты думаешь, Бубба поможет мне управлять лошадьми сегодня? Я бы хотела остаться в фургоне с Ли.

Росс внимательно посмотрел на нее, но она отвела глаза. Может, она и в самом деле больна и не говорит ему? Он не трогал ее, догадываясь, что получит отказ. Возможно, она собирается сбежать от него? Миллионы предположений роились у него в голове, и любое из них было невыносимо для него.

— Хорошо, — сказал он сухо и вышел.

Лидия понимала, что испытывает его терпение, но ничего не могла с собой поделать: она боролась за свою жизнь, и за его, и за жизнь Ли.

В этот день она заглянула в каждую коробку, в каждый ящик комода, всюду, куда Росс или Виктория могли спрятать драгоценности. Она не думала, что Росс знает что-нибудь об этом, хотя в фургоне у него были спрятаны деньги. Она нашла их в китайской сахарнице, упакованной в газету. Драгоценностей не было.

Клэнси наверняка ошибся. Но если она не достанет того, чего от нее требуют, что тогда? Как он поступит? Выдаст Росса? Сделает что-нибудь с Ли? Расскажет Россу, что она была его сожительницей?

Довольно скоро она узнала об этом.

На четвертый день, когда она готовила еду, она вдруг увидела его в нескольких сантиметрах от нее. Она не заметила, откуда он взялся. Он как будто материализовался из воздуха.

— Нашла? — спросил он.

— Нет. Ничего нет. Я искала.

— Не вешай мне лапшу на уши. Они там, я уверен.

— Их нет, Клэнси. — Она застыла, нервно оглядываясь вокруг. Что, если кто-нибудь увидит, что она разговаривает с ним? Но все занимались своими делами, как будто это был простой вечер, а не вечер, когда весь ее мир мог рухнуть снова.

— Говорю тебе, я везде посмотрела.

— Везде?

— Да, — сказала она убежденно.

Он почесал в паху.

— Ну, тогда мне придется поехать в ближайший город и предупредить шерифа, что в этом караване едет человек, которого они ищут. Представляю, какой поднимется шум. — Он сделал несколько шагов, когда она резко окликнула его:

— Нет, подожди!

Он повернулся и пронзил ее холодным взглядом. Она заломила руки и закусила губу.

— Я… Может, есть еще места, где я не посмотрела. Это не так просто.

— Я не говорил, что это будет просто. Я дал тебе возможность выбирать: одно или другое.

— Дай мне еще несколько дней, Клэнси, пожалуйста.

Он обошел костер и сделал несколько хищных шагов в ее сторону.

— А что ты мне дашь взамен за мою доброту? А?

Она попятилась. Он наступал на нее.

— У меня не было времени съездить в город. Поняла? Поэтому я давно не имел женщины, так что…

— На каком основании вы заталкиваете мою жену в фургон, мистер?

Решительный голос прозвучал в двух футах от них, и Росс вышел из-за фургона. Повинуясь животному инстинкту, Клэнси схватился за чехол на поясе, где лежал его охотничий нож.

— Не советую, — все, что сказал Росс. Этого было достаточно. Рука Клэнси еще не дотянулась до ножа, а пистолет Росса уже был у него в руке и дуло было нацелено в широкую, плоскую переносицу Клэнси, как раз между глаз.

Клэнси беспомощно поднял руки.

— Теперь, если не хочешь, чтобы я выпустил тебе мозги, отойди от моей жены.

Впервые в жизни Лидия видела, как Клэнси кому-то подчиняется. Он никогда не обращал внимания на пьяные приказы Отиса Расселла. Он побледнел и, мгновенно покрывшись испариной, отступил от нее.

— Эй, мистер, потише с этим кольтом, — пробормотал Клэнси и попытался хихикнуть. — Ваша жена пугливая, как пони. Я только спросил ее, где вы, а она вся задрожала.

Росс не поверил ему. Лидия выглядела так, словно ей явилось привидение.

— Я здесь, чего ты хочешь?

— Работу. Вы ведь Коулмэн?

Лидия недоверчиво посмотрела на Клэнси. Что он еще придумал?

Росс немедленно насторожился. Его губы сжались под усами.

— Кто спрашивает?

— Меня зовут Расселл. — Клэнси наблюдал, как отреагирует Коулмэн. Никакой реакции не было. Значит, девчонка не сказала ему о своем прошлом. Если бы у него хватило мужества, он сказал бы, что это он сделал ей ребенка. — Я слышал, у вас хороший табун лошадей?

— Где ты слышал об этом?

— Не могу сейчас вспомнить, — сказал Клэнси, почесывая затылок, как будто пытаясь вспомнить. — Я хорошо управляюсь с лошадьми, и вы могли бы меня нанять ухаживать за ними.

Росс опустил пистолет и спрятал его в кобуру.

— Мне не нужна помощь, — отрезал он.

— За такими хорошими лошадьми нужен хороший уход. Вы могли бы дать бедному человеку шанс проявить себя.