В глазах девушки промелькнуло беспокойство. Она боялась говорить с ним; ей казалось, что это сломает возведенный ею барьер. Ее рука сжимала рукоятку ножа, похоже, что Скай и не подозревала, что так сильно нервничает.

— Этот шаман — мой дядя Много Когтей, — наконец произнесла она. — Он живет в резервации. Это он спас тебе жизнь.

Ну конечно же. Много Когтей. Мэтт не узнал его разрисованным, но он должен был вспомнить, что уже видел эти бусы из когтей медведя. Этот мудрый старик изо всех сил пытался убедить его, что Скай Мак-Келлан умерла, но, как Мэтт и подозревал, шаман хотел лишь запугать его, чтобы он убрался подальше отсюда, и спасти таким образом жизнь своей племянницы.

Риордан чувствовал боль в ноге. Она была достаточно сильной, но все-таки болело меньше, чем раньше. Когда он метался в бреду, ему казалось, что нога горела огнем. Мэтт приподнял покрывало и взглянул на забинтованную ногу.

— Это он вытащил пулю?

— Нет, — сказала она, — пулю вытащила я.

— Так значит, мне надо благодарить тебя за спасение моей жизни?

— Нет. Не совсем. Ты мог бы умереть, если бы мы не сбили жар. Поэтому я попросила дядю помочь тебе. Он Человек-Медведь и умеет излечивать почти все болезни. Вскоре ты совсем окрепнешь и сможешь покинуть землю Отца-Солнца.

В ее глазах светилась мудрость, необычная для ее возраста. Но Мэтт не мог понять, почему же она исповедовала веру индейцев, а не белых людей. Неужели она, покинув мир белых людей, порвала все внутренние связи с ним, которые еще жили в ее душе?

— Суп пахнет вкусно, — сказал Мэтт. — Это дикая курица? У меня такое чувство, будто я не ел целую неделю. Я бы поел немного… ну, конечно, если ты позволишь.

Сердце девушки забилось быстрее. Риордан оказался безопасным, но ведь он все еще был слаб. Скай хотела бы доверять ему, как доверяла Много Когтей, но это могло быть опрометчиво. Она не хотела разговаривать с ним — Скай боялась, что его дружелюбие усыпит ее бдительность. Она слишком хорошо помнила ту ночь, когда он обхитрил се, и даже сейчас она все еще чувствовала, как он навалился своим крепким телом на нее, не давая дышать. Оживив эти воспоминания, девушка содрогнулась от смешанного чувства надвигающейся опасности и какого-то необъяснимого волнения.

— Да, несколько дней, — призналась она, — ты пил только воду и отвар. Его рот тут же скривился:

— Да, я помню этот отвар.

Девушка налила бульон в небольшую деревянную миску. Сжимая в одной руке нож, она поставила миску на каменный пол рядом с тюфяком так осторожно, будто приближалась чс рычащей бешеной собаке. Скай стыдилась того, что вся ее храбрость исчезла так же внезапно, как исчезают с неба звезды перед восходом солнца. Она отошла назад и смотрела, как мужчина пытался приподняться на руки. Мэтт перевернулся на бок, опираясь на один локоть, и взял в руку миску. Скай вдруг поняла, что забыла дать ему ложку, а он даже не попросил се об этом. Мэтт поднес к губам миску и чуть отхлебнул, но бульон был слишком горячим, и он снова откинулся на постель.

Его голова бессильно упала на подушку.

— Не могла бы ты помочь мне? Я слаб, как только что родившийся ребенок.

Девушка не двигалась с места.

— Не бойся меня, Скай. Я не смог бы сделать тебе ничего плохого, даже если бы очень захотел.

… А теперь лежи спокойно, ты, чертова кошечка! Это не больно. Тебе даже понравится. Я уверен, что тебе понравится….

Она остановила поток воспоминаний, и ее глаза встретились с ожидающим, завораживающим взглядом Мэтта. В нем не чувствовалось никакой злобы, но, возможно, это была всего лишь привычка, выработанная за долгие годы, возможно, он был таким хитрецом, каких она еще не встречала.

— Почему я должна доверять тебе. Светловолосый? Меня много раз обманывали.

— Светловолосый? Так ты меня называешь?

— Тебе подходит это имя.

— Меня зовут Мэтт Риордан, но, я думаю, Много Когтей уже сказал тебе это, так ведь?

— Да, он еще рассказал мне, зачем ты сюда пришел. Так знай же, Мэтт Риордан, я никуда с тобой не поеду. Когда ты поправишься, ты уйдешь отсюда один. Я ничего не смогу рассказать губернатору об убийцах моих родителей. Лиц их я не помню, а имен никогда и не знала. Я останусь с тобой, пока ты не выздоровеешь, но помни… я не буду долго раздумывать, прежде чем убить тебя, как я раздумывала перед тем, как принести сюда.

Скай приблизилась к тюфяку, на котором Мэтт лежал, держа в руке деревянную ложку, сложила несколько шкур и осторожно подложила их ему под голову, чтобы подушка стала немного выше. Каждый раз, когда Скай прикасалась к нему, когда он лежал без сознания, по ее телу пробегала волна тепла, теперь, когда он пришел в себя и смотрел на нее, ощущение было еще сильнее. Он не просто смотрел на нес, а следил глазами за каждым ее движением, заставляя се чувствовать неловкость и стеснение.

Девушка протянула ему миску с бульоном и ложку. Он медленно начал есть. Она обратила внимание, что руки его тряслись и бульон мог выплеснуться из ложки. А когда он поднес ложку ко рту, то промахнулся, ложка ударилась о губы, и горячее содержимое вылилось на его обнаженную грудь.

Мэтт крепко выругался. Он переложил миску в одну руку, а другой потер свою грудь. Мужчина вздохнул и опустил голову на подушку, закрыв глаза.

— Прости. У меня совсем нет сил. Она села на твердый пол рядом с ним. Мэтт все еще держал миску в руках. Несмотря на страх, девушка любовалась его волосатой грудью, прислушивалась к неровному, тяжелому дыханию. Скай сразу же с каким-то необъяснимым волнением вспомнила, как прикоснулась ладонью однажды к этой гладкой коже и жестким волоскам, покрывавшим ее.

— Я помогу тебе, — спокойно сказала она. — Ну-ка, открой рот.

Она наполнила ложку бульоном, но ее руки дрожали почти так же, как у него. Однако девушке удалось донести ложку до его рта, ничего не расплескав. Мэтт с трудом проглотил бульон, но по всей видимости, вкус ему удалось распробовать.

— Прости, что вторгся на твою территорию, — сказал он усталым голосом, — но я не пробуду здесь дольше, чем мне это будет необходимо.

Она заметила в его глазах стыд и злость на самого себя и почувствовала, что его теперешняя немощность не соответствовала тому мужскому достоинству, которым он обладал. Когда Скай наблюдала за ним раньше, то поняла, что он был гордым одиночкой, привыкшим самостоятельно решать все свои проблемы, не ожидая и не желая чьей-либо помощи. Этим он очень походил на нее, хотя она ни за что не хотела признавать, что в них было хоть что-то общее.

Мэтт больше ничего не говорил, девушка тоже молчала. Она уже привыкла к тишине, царящей в ее жилище. Когда она кормила его, то обычно чуть слышные звуки звучали непривычно громко, только усиливая неловкость ситуации. стук ложки о миску и о зубы Риордана, треск дров в костре, пение птицы где-то снаружи. Эта тишина позволила ей больше узнать о Мэтте. Она прислушивалась к его дыханию, смотрела в его глаза, следящие за каждым ее движением и пытающиеся прочесть ее мысли, Скай знала, что Риордан чувствует ее страх, как лошадь чует страх своего хозяина. Использует ли он ее страх против нее, когда она поможет ему восстановить свои силы?

Риордан слабо приподнял руку:

— Спасибо. Я уже наелся. Бульон был очень вкусный.

Она ничего не сказала, лишь быстро отошла от него на безопасное место рядом с костром.


Сердце мое бьется часто, как никогда,

В утренних воспоминаниях и мечтах.

6


Мэтт знал, что это будет чертовски больно, но выбора у него не было. Он приподнялся, опершись на руки, сел и подвинул ноги к краю постели, стараясь не обращать внимания на острую боль в бедре. Это движение тут же привлекло внимание Скай Мак-Келлан, она резко отпрыгнула от посуды, которую мыла, и выхватила нож.

Риордан осторожно поднялся на ноги, опираясь на каменную стену. Он постарался перенести весь свой вес на здоровую ногу, но боль все равно пульсировала в такт биению его сердца, и он крепко стиснул зубы. Его бросало то в жар, то в холод, сердце билось сильнее и чаще, на лице выступили капли пота, голова закружилась так, что он едва удержался на ногах. Наконец Мэтт бессильно упал на постель.

— Что ты делаешь. Светловолосый? Мэтт открыл глаза и увидел, что Скай внимательно и подозрительно смотрит на него. Она не двинулась с места, не пришла к нему на помощь.

— Я хотел выйти на улицу.

— Зачем тебе это надо?

Он думал, что Скай поняла зачем, но, как оказалось, девушка считала, что за каждым его движением скрывается злое намерение. Похоже, она не считала его таким же человеком, как она, с такими же чувствами и такими же нуждами. А может, Скай так боялась его — страх светился в ее глазах, — что не могла сочувствовать ему.

— Мне надо выйти, Скай, — сказал Мэтт, немного помолчав, чтобы перевести дыхание, а затем продолжил: — Чтобы… ну, в общем, по делам.

Смысл его слов доходил до нее постепенно. Девушка покраснела и смущенно отвернулась в сторону.

— Ах да, конечно.

— Ты не могла бы мне помочь? Мэтт услышал глубокий вздох и увидел ее перепуганное лицо. Он даже улыбнулся, несмотря на сильную боль. Его развеселило то, как превратно она поняла его просьбу.

— Просто помоги мне выйти на улицу. Остальное я смогу сделать сам.

«Как только поправлюсь, смастерю себе костыль, но сейчас мне нужна твоя помощь».

Мэтт решил, что она не хотела сейчас прикасаться к нему, боясь оказаться, что называется, лицом к лицу с медведем гризли, имея в руках только тоненькую тростинку. Но Скай смогла перебороть свой страх и подойти к Мэтту поближе.

Девушка обвила рукой его талию и подставила свое плечо. Когда ее теплая рука взяла его руку, чтобы помочь ему удержаться на ногах, по его телу, как вспышка молнии, пробежала волна тепла, Мэтт почти забыл и о боли в ноге и о том, что попросил ее о помощи. Вместо этого Мэтт представил, как лежит на постели из шкур рядом с ней, такой теплой, нежной и исполненной желания.