Присев на край дивана, я наблюдала за метаниями Олега, который подошел к бару, достал бутылку рома и не потрудившись налить в бокал, сделал несколько обжигающих глотков.

— Это твой сын? — спросила я, хотя это и так было очевидно. Хотелось ли мне услышать отрицательный ответ? Нет, не хотелось.

— Да, — он произнес это настолько тихо, будто сам не до конца верил, в то, что это правда и, поставив бутылку на стол, подошел ко мне и, приземлившись на колени, схватил меня за руки.

— Малышка, прости меня. Умоляю тебя, прости, — шептал Олег, целуя мои ладони.

Тяжело сглотнув, я посмотрела в глаза мужа, заволоченные пеленой отчаяния, и спросила:

— Как давно ты изменял мне?

— Один раз. Клянусь, это было только один раз, — срывающимся шепотом, признался Олег, — Пять лет назад, когда я только начинал работать на фирме. Мы тогда немного повздорили, и я хотел остаться на ночь в офисе. Ева работала секретаршей у шефа и пригласила меня в кафе. Короче, я напился, а утром проснулся в ее квартире. Через месяц она сообщила мне о своей беременности и сказала, что собирается оставить ребенка. Я сразу предупредил ее, что не собираюсь бросать свою жену, но ребенка я бросить тоже не мог. Когда она родила, я настоял на тесте на отцовство. Оказалось, Мишка, действительно мой сын. Прости, что не нашел смелости признаться. Я просто боялся тебя потерять, — слезы беспрестанным потоком текли по лицу Олега. Я пребывала в ступоре, словно очутившись в бездарном индийском фильме, и не могла понять, что мне теперь со всем этим делать.

— Сколько ему лет?

— Четыре.

— Ясно. Теперь я все поняла. Зачем заводить ребенка от жены, когда есть любовница, — усмехнувшись, произнесла я.

Муж потряс головой:

— Лера, нет. Дело не в этом. Просто Мишка…в общем…он…он болен. У него врожденный порок сердца. Я не мог допустить, чтобы с нашим ребенком случилось нечто подобное, поэтому отказывал тебе.

Господи помилуй!

— А командировка в Стокгольм? Ты был там по работе?

— Частично. Я действительно летал на переговоры с инвесторами и попутно возил Мишку на обследование. Скажи, ты сможешь простить меня?

А нужно ли ему мое прощение?

Посмотрев в печальные, полные слез, глаза Олега, я поняла, что пришло время признаться. Вот он, момент, когда я должна открыться ему, сказать, что я не такая идеальная, как он думает. Сказать, что в то время, когда он возил сына в Стокгольм, я не ждала его возвращения смиренно сидя в четырех стенах квартиры, а находилась в объятиях другого мужчины и совершенно не жалею об этом.

— Олег, послушай. В последнее время я тоже была не слишком честна с тобой.

— Фог, — сказал Олег, понимающе кивнув головой, и моя челюсть едва не стукнулась о пол.

— Как ты узнал?

Встав с коленей, муж сел рядом со мной на диван и сцепил руки в замок. Он был повержен, сокрушен, его тайна оказалась раскрыта, и по его виду стало ясно, что он совсем не ожидал такого поворота.

— Честно говоря, я еще на свадьбе Князевых заподозрил, что между вами что-то есть. Знаешь, вы очень правдоподобно делали вид, что не были знакомы прежде. Я заметил, как он смотрит на тебя. Просто, я слишком часто видел подобный взгляд в зеркале, поэтому сразу все понял. Скажи, ведь это он тот парень, с которым ты встречалась в юности? Лекс Туманов?

Когда — то я сама рассказала Олегу о печальном опыте своей первой влюбленности и в том, что он так умело, сложил фрагменты этого жизненного пазла, не было ничего удивительного. А мне стало легче. Будто я, наконец, вылезла из петли, душившей меня все эти месяцы, и смогла сделать необходимый живительный вдох. Освободиться от терзающего меня чувства вины и понять, что не я одна оказалась неверной.

— Да — это он.

— И что теперь? Ты уйдешь к нему? Улетишь в Америку?

— Мы с Лексом давно все закончили. Он скоро женится.

А я, похоже, развожусь.

Долбанная ирония судьбы.

Я поднялась с дивана, и Олег вскочил следом за мной, преграждая путь.

— Ты ведь моя жена. Давай все забудем. Начнем с чистого листа. Я смогу заслужить твое прощение. Клянусь тебе.

— Олег, ты нужен своему сыну. Ты должен быть рядом с ним.

— Тебе было плохо со мной?

— Конечно, нет, — заверила я, положив руку на грудь мужа, — Несмотря ни на что, я была счастлива с тобой. Но, видимо, срок годности нашего брака оказался ограничен. Так бывает.

Теперь уже, мой бывший муж, стоял, потупив взор и мука, отражавшаяся на его лице, резала меня по сердцу, острее самого жгучего лезвия.

— Я займусь оформлением развода, — сказала я, убирая руку и обойдя Олега, вышла из кабинета. Прижавшись спиной к двери и дав волю эмоциям, я буквально захлебывалась слезами, размазывая тушь по щекам, зажимая ладонями рот, только бы удержать дикие рыдания. Мне хотелось кричать. Вопить настолько громко, насколько это вообще возможно. Если бы я нашла, эти чертовы бумаги немного раньше, мне бы не пришлось вырывать себе сердце, прогоняя Лекса. Возможно, я не провела бы эти пять месяцев, будто в аду, притворяясь идеальной женой человека, который на протяжении многих лет жил двойной жизнью, обманывая меня.

Я сломалась. Моя жизнь разлетелась на осколки, а единственный человек способный собрать ее воедино, находился за тысячу километров от меня. Ах да, и через пару недель он жениться.

По ту сторону двери послышался звон разбитого стекла.

Как символично, мать вашу!


Глава 23

Лекс


— Ваш чай, мистер Фог, — сдержанно произнесла Саманта, ставя передо мной чашку ароматного ройбуша.

— Спасибо, — поблагодарил я, начиная раздражаться из-за того, что мой заместитель не торопился почтить меня своим присутствием. Рабочий день начался всего несколько часов назад, а я уже чувствовал нестерпимую усталость. Возможно, все дело в том, что последние несколько месяцев я перестал нормально спать, делая все, чтобы выкинуть из головы взгляд изумрудно — зеленых глаз. После того, как я вернулся в Нью-Йорк, моя жизнь превратилась в череду четко отработанных операций, совершаемых мною скорее по инерции, нежели по привычному осмыслению. Единственное на чем я мог сосредоточиться — это работа. Все, что выходило за рамки трудовой деятельности просто перестало волновать меня. Иногда я приходил в спортивный зал и выпускал пар с помощью спаррингов, а иногда просто запирался в своей квартире, напиваясь до беспамятства. Временами я был готов сорваться в аэропорт, купить билет и полететь к ней, просто, чтобы хотя бы издалека еще раз взглянуть на нее. Но вспоминая наш последний разговор, я говорил себе, что должен уважать ее выбор и желание сохранить брак.

Отворилась дверь и, как всегда без стука, в мой кабинет вошел довольный Колин, раскручивая на пальце связку с ключами. Подойдя к столу, он бесцеремонно схватил мою чашку чая и отхлебнул.

— Умираю от жажды. Спасибо, друг.

Откинувшись на спинку стула и подперев голову рукой, я наблюдал, как мой заместитель приземлился в кресло, продолжая утолять жажду моим чаем и с деловым выражением лица, закинул ногу на ногу.

— Алекс, тебе пора сменить секретаршу. Она совершенно бесполезный работник.

— Только то, что она не хочет спать с тобой, еще не говорит о том, что она не справляется со своими обязанностями, — сказал я, заступившись за Саманту. По своей натуре, Колин полигамен, поэтому получить отказ от Саманты, является выше его понимания, — И вообще, где ты был? Ты должен был появиться здесь сорок минут назад.

— Меня задержали, — неопределенно ответил Колин, отпивая из чашки.

— Сделай так, чтобы тебя больше не задерживали, — сурово произнес я, закуривая, — Итак, есть какие-нибудь стоящие предложения?

— Испанцы дали ответ. Они готовы продать тебе действующий теннисный клуб в центре Мадрида, но с условием, что ты не будешь его реконструировать.

— Разумеется, не буду. Подготовь необходимые бумаги для заключения сделки. Через пару дней мы вылетаем на Испанскую землю. Что еще?

Поставив опустевшую чашку на подлокотник кресла, Колин достал из кармана пачку сигарет.

— Агентство "PrimaVera" просит финансовой поддержки. Его владелица уже оборвала мой телефон и просит организовать с тобой встречу. Очень настойчивая дамочка.

— Что за агентство?

— Занимается организацией свадеб, — сказал Колин и я мигом замер. Видимо увидев заинтересованность в моем взгляде, он продолжил, — Алекс, это дело даже не стоит принимать во внимание. Они на грани банкротства. Бесполезная трата времени и денег. Можешь поверить мне на слово.

С каким — то сумасшедшим рвением в мою голову вторглась идея, которую я озвучил, даже не успев осмыслить.

— Я покупаю его.

— Ты с ума сошел? Клянусь, Алекс, когда — нибудь твоя склонность к альтруизму пустит тебя по миру.

— Спасибо за заботу, — проворчал я, неугомонно щелкая авторучкой.

— Серьезно, Алекс. Зачем тебе это?

— Колин, я уже все решил. Я покупаю это агентство. Свяжись с его владелицей, предложи хорошую цену и подготовь договор.

Раздраженно хмыкнув, Колин покачал головой и, затушив сигарету, поднялся на ноги.

— Колин, еще кое — что, — произнес я, останавливая парня. Дождавшись пока он обернется, я добавил, — Когда все документы будут готовы, я хочу, чтобы ты поменял название. Придумай, что — нибудь креативное. Обязательное присутствие инициалов ЛА.

Он нахмурил брови:

— ЛА? Лос-Анджелес?

Ага. Лос-Анджелес.

— Вроде того. Можешь идти.

Пребывая в полнейшем смятении, мой заместитель вышел за дверь, а я, смахнув со стола пепельницу, в очередной раз задался вопросом:

"Какого черта я делаю?"