Луиза вытащила заколку из замка и выпрямилась.

– Что вы делаете?

Она подпрыгнула и обернулась:

– Ч-что?

У окна стоял юный Филипп и смотрел на нее темными, не по-детски грустными и серьезными глазами. Давно он за ней наблюдает? Боже правый, да как он сюда попал? Ведь она только что видела, как он ушел вместе с матерью!

– Я спрашиваю, что вы делаете в комнате моей мамы?

– Я… нет… я… – Луиза взъерошила рукой волосы и прикинула расстояние до двери. – Разве вы не должны сейчас гулять с матерью, лорд Килдрейк?

– Мама внизу. А я забыл свои шарики. Вы тоже что-то потеряли? – Его тонкий голосок звучал весьма настойчиво.

Мысли Луизы в панике метались. Она с трудом заставила себя успокоиться. Мальчику только пять лет. Он незнаком с логикой.

– Да, – сказала Луиза. – Я кое-что ищу. Ваш папа попросил меня принести кое-что из маминой комнаты, но забыл сказать, где это лежит. Глупо, правда?

Мальчик улыбнулся:

– Правда. А что это?

– Это… это взрослые дела, Филипп.

– А-а-а… – В голосе мальчика звучало разочарование.

– И вот я думаю, где это может быть. Куда она могла положить вещь, которую очень любит и хотела бы сохранить.

– Понимаю. – Филипп что-то подбросил и поймал – шарик, наверное, – и повернулся к двери. – Подождите здесь. Я пойду и спрошу ее.

– О нет, не надо. Не стоит ее беспокоить. К тому же папа хотел устроить для нее сюрприз.

Филипп довольно кивнул:

– Я люблю сюрпризы.

– Я тоже. Так что сам пойду вниз к папе и спрошу его.

– Папа не знает. Он никогда сюда не заходит.

– Уверен, что это не так, Филипп.

– Так. Он никогда сюда не поднимается.

Луиза машинально вертела в руке заколку.

– Думаю, он приходит сюда по ночам, когда вы спите.

Филипп наклонил голову, обдумывая такую возможность.

– Ну, ладно. Идите. Не стоит заставлять маму долго ждать. Могу я рассчитывать, что вы сохраните нашу встречу в тайне?

– Я умею хранить тайны. – Филипп кивнул, но сразу заколебался: – Только если мама меня не спросит.

– Разумеется, если мама спросит, ей надо сказать правду. – Луиза вернула заколку в карман и почувствовала, как глаза наполняются слезами.

– Я должен быть человеком слова, – очень серьезно сообщил Филипп. – Так мама говорит.

– Да. Она права. Это самое главное в жизни. А теперь идите. Мама заждалась.

– Хорошо. Но вы мне скажете, когда будет сюрприз? – Он нахлобучил на голову шляпу.

– Конечно.

Мальчик довольно ухмыльнулся и побежал к двери, но, сделав два шага, остановился:

– Уверен, то, что мама любит, она прячет в свою сокровищницу.

– Куда?

Мальчик уже шел к двери.

– У нее есть сокровищница – коробка с сокровищами в шкафу. Она позволяет мне с ней играть, только берет с меня слово, что я верну все драгоценности обратно. – Последние слова Филипп прокричал уже из коридора.

Луиза застыла в центре комнаты, бессильно уронив руки.

Ну кто его тянул за язык?

Глава 9

Лорд Сомертон и его спутник шли между столами спортивного клуба, и везде, где они проходили, воцарялось молчание.

Его светлости было известно, как он влияет на окружающих. Он знал, что другие члены клуба от всего сердца ненавидят его и приняли сюда лишь потому, что члены комитета всерьез опасались за свои жизни в случае отказа. Граф не сомневался, что все они без исключения были бы рады – нет, счастливы, – покинь он клуб. Но ему было наплевать.

– Проклятый негодяй, – пробормотал кто-то за его спиной чуть громче, чем следовало.

– Вы увидите, здесь великолепное вино, но кухня весьма посредственная, да и компания оставляет желать лучшего, – сказал он своему спутнику, следуя за официантом к угловому столику. – Но лондонский клуб, пусть даже такой консервативный, как этот, все же лучше, чем обычный ресторан.

Хотя он вполне мог понизить голос и сказать это шепотом, неслышным для окружающих, но намеренно не стал этого делать.

– Совершенно с вами согласен, – ответил его спутник, опускаясь на предусмотрительно отодвинутый официантом стул. – Правда, мне никто и никогда не предлагал членство.

– Ничего удивительного. Лондонские сыны привилегий никогда не бывают более сплоченными, чем когда сталкиваются с человеком, имеющим достаточно крепкие яйца, чтобы заработать себе состояние. – Граф с искренним наслаждением повысил голос на слове «яйца», чтобы его слышало как можно больше народу. Покосившись в сторону, он с большим удовлетворением отметил негодование на лицах собравшихся.

Мистер Натаниэл Райт, основатель и бессменный председатель правления колоссальной британской финансовой империи Райт Холдингс Лимитед, сохранял полную невозмутимость.

– Или если ты отпрыск родителей, которые были слишком беззаботными и не удосужились пожениться.

– Но ведь у старого графа не было выбора, разве не так? Развод – процедура крайне неприятная, а стать двоеженцем он все же не рискнул. – Сомертон улыбнулся, удостоверившись, что Райт понял юмор. Далеко не все понимали.

– Конечно, нет, тем более чтобы исполнить долг и жениться на дочери владельца кафе-кондитерской. – Лицо Райта выражало столько же тепла, сколько гипсовая маска.

Сомертону нравились такие люди.

Когда с едой было покончено, официанты убрали посуду, принесли сигары и бренди и удалились на должное расстояние, Сомертон понизил голос до шепота.

– Я очень рад, мистер Райт, что сумел оказать вам помощь в этом деле, – сообщил он.

Райт глубоко затянулся.

– Я вам очень благодарен.

– Вы достигли цели?

– Полагаю, необходимо увидеть окончание. Но ближайшая цель была достигнута. Молодой человек, о котором идет речь, оказался в весьма затруднительной ситуации. Но он предприимчивый малый, и я не исключаю, что он выпутается. – Райт стряхнул пепел и выпустил кольцо дыма. – Знаете, я даже надеюсь, что так и будет. В любом случае я с удовольствием досмотрю представление.

– Вот и хорошо. – Сомертон почувствовал даже некоторую симпатию к молодому лорду Гатерфилду, которого «обложили» со всех сторон, – видит бог, он сам имел аналогичный опыт, не понаслышке узнал, что такое отчаянное положение и властный отец, и потерпел неудачу. Зато в профессиональных вопросах давно научился холодной отчужденности от судеб своих подчиненных. Дело есть дело. В любом цивилизованном обществе кто-то должен делать грязную работу. И не бояться испачкать руки.

– А вы, Сомертон? – Райт поболтал в стакане бренди и лениво уставился на собеседника спокойными карими глазами. – Я могу что-нибудь для вас сделать в качестве ответной любезности?

– Как это мило с вашей стороны – спросить об этом, мистер Райт. Знаете, так получилось, что у меня есть одно личное дело, которое лучше было бы выполнить, минуя официальные каналы.

– Вот и хорошо.

– Вы произвели на меня большое впечатление, мистер Райт, своей прозорливостью и предприимчивостью. Мне кажется, что вы – человек, и, поверьте, я очень редко говорю это, на которого можно положиться.

Райт молча кивнул.

Сомертон воспринял жест как молчаливое согласие.

– Насколько мне известно, вы пользуетесь влиянием среди морских перевозчиков.

– У меня финансовая компания, а не судоходная.

Сомертон скользнул взглядом по темным волосам Райта, его ослепительно белой и идеально накрахмаленной рубашке, дорогому вечернему костюму. От него ощутимо пахло деньгами, причем большими.

– Но судоходные компании обращаются к вам, разве нет? Им нужны капиталы на покупку флота и грузов.

– Безусловно.

– Значит, если, к примеру – я говорю чисто гипотетически…

– Понимаю, что гипотетически… – Райт отхлебнул бренди и взял сигару.

– Если кто-то желает обеспечить посадку на корабль пассажира с багажом в самую последнюю минуту и без внимания к содержимому багажа, вы можете это устроить?

– Полагаю, соблюдая осмотрительность?

– Конечно.

Райт сделал еще один глоток.

– На какой континент, сэр?

– Ну, предположим, в Южную Америку. – Сомертон взмахнул рукой. В воздухе повисла замысловатая кривая, словно курс корабля, проложенный на карте.

– И когда же планируется это путешествие?

– Если оно состоится, то очень скоро. Возможно, еще до конца этой недели.

Райт присвистнул.

– Слишком мало времени? – спросил Сомертон.

– Трудно сказать. Гипотетически я могу потянуть за кое-какие ниточки. Думаю, мне не откажут.

– Мой дорогой друг, не могу выразить, как вы меня обрадовали.

– Только у меня будет одно условие, если разговор перейдет из гипотетической области в практическую.

– Назовите его.

– Я никогда и ни при каких условиях не совершу действие, которое может нанести хотя бы минимальный вред Великобритании, лорд Сомертон. – Райт поставил пустой стакан точно в центр стола и уставился на собеседника взглядом, который был способен расплавить стены железного сейфа. Воздух между ними наполнился сигарным дымом.

Сомертон улыбнулся:

– Могу вас заверить, мистер Райт, что я придерживаюсь такой же позиции.

– Прекрасно. – Райт затушил сигару, встал и слегка поклонился: – Благодарю вас за великолепный ужин, ваша милость. Надеюсь, вы свяжетесь со мной, когда ваши планы станут более определенными.

Когда он ушел, Сомертон достал из кармана записку, которую принесли с утренней почтой, и задумчиво перечитал ее.


«Говорят, что лорд Р.П. планирует путешествие неопределенной продолжительности в самое ближайшее время. Возможно, он будет не один».


Он положил записку в пепельницу рядом с окурком Райта, поднес к ней свою сигару и поджег. Вспыхнуло оранжевое пламя, быстро охватившее маленький листок. Не прошло и минуты, как от него осталась лишь кучка пепла.


Три или четыре месяца назад Сомертон закончил бы столь удачный вечер в постели проститутки или чьей-то распутной жены. Потом он отправился бы выпить и поиграть в карты.