— Я спросила в шутку! — не унималась она.

— Все, что касается тебя, я воспринимаю очень серьезно. Даже твои воображаемые веснушки. — Тристан наклонил голову и нежно поцеловал ее в нос. — Все в тебе для меня важно.

— Я осведомлена о ваших чувствах, ваша милость! — сказала девушка, желая перевести разговор в менее серьезное русло. Сегодня ее Тристан выглядел особенно невеселым.

Формальный ответ заставил его улыбнуться, в серо-голубых глазах блеснула искорка смеха.

— Боюсь, кое-что вам неизвестно, миледи. В противном случае вы уже убежали бы в дом. — Он вздохнул, наслаждаясь соприкосновением тел. — Я соскучился по нашим объятиям.

— То же самое могу сказать и я. — Имоджен, вдохнув исходящий от Тристана приятный запах, прижалась к мужчине еще теснее. Она нарочно держала его на расстоянии, отчего страдали оба. — Мне было нужно время.

— Знаю, дорогая. — Его руки скользили вниз и вверх по спине девушки, пожимая и лаская ее. — У нас все случилось слишком быстро, а потом Норгрейв… Я понимаю.

— Я ни в чем тебя не виню.

— Конечно нет! — ответил герцог, однако в его глазах явственно читалось, что он чувствует себя виноватым. — У тебя добрая душа, и ты видишь хорошее в каждом человеке, которого встречаешь. Готов поверить, ты увидела порядочность и в Норгрейве, хотя он прилагает максимум усилий, чтобы скрыть ее!

Замечание Тристана угодило в цель с внезапной жестокостью. Имоджен, вздохнув, отвернулась.

— Имоджен! — Он прикоснулся к плечу девушки. — Прости! Я сказал не подумав. Если это тебя утешит, мои мысли не всегда поспевают за глупым языком!

Она не раз делала ему больно, поэтому простить было легко.

— Ты не ошибся, когда говорил о своем друге.

— Он мне больше не друг, — поправил ее Тристан.

— Это ничего не меняет. Все было так, как ты сказал. — Имоджен успела соскучиться по теплу его тела и бессознательно придвинулась ближе. — В Норгрейве должно быть хоть что-то хорошее, иначе вы не дружили бы столько лет.

Тристан нежно поцеловал ее в губы и отодвинулся, прежде чем она успела отреагировать.

— И снова я оказался прав! Ты слишком добра, Имоджен. Норгрейв не заслуживает твоего прощения.

— Я его не простила, — резко ответила Имоджен. — И, может статься, никогда не прощу. Хотя ему это вряд ли важно.

Тристан выбрал ее — Норгрейв расценил это как предательство, с которым не собирался мириться.

— Мои дядя и тетя Ладсторпы дают бал, и я не ошибусь, предположив, что наш многоуважаемый дракон уже поставил тебя в известность. — Тристан предпочел сменить тему. Ему не хотелось огорчать Имоджен воспоминаниями о случившемся.

Действительно, в последнее время в семье только и разговоров было, что о предстоящем празднестве. Верити уже выбрала платье, которое наденет.

— Бал состоится в будущую среду, если я не ошибаюсь?

— Приглашены лишь родственники и ближайшие друзья. Твой отец упомянул, что герцогиня по случаю этого торжественного события заказала для тебя платье.

— Тристан! — Имоджен посмотрела на собеседника с раздражением. Он мягко подводил ее к выгодному для него решению. И было отчего огорчиться: Тристан проделывал это сотни раз и всегда добивался желаемого. — Я еще не решила, поеду ли к Ладсторпам.

— На балу наши семьи объявят о помолвке, и если ты к тому времени передумаешь, для меня это будет ужасное унижение. Не знаю, смогу ли я пережить это.

— Вы не упускаете случая блеснуть остроумием, ваша милость! — промолвила Имоджен.

— Не так уж остер мой ум, дорогая. Будь я умнее, ты давно бы уже стала моей герцогиней.

Имоджен подняла глаза к небу. Ну как говорить с ним о серьезных вещах?

— Значит, время ухаживания для нас прошло?

— Я получил благословение твоих родителей несколько недель назад, Имоджен! — Его серо-голубые глаза потемнели, он нахмурился. — Но, может, ты передумала? Может, ты винишь меня в том…

— Нет, — с уверенностью ответила Имоджен. — Я не очень помню, что говорила тебе той ночью, когда ты приехал в дом своей матери. Тогда я вообще плохо соображала. Но прошло время, и теперь, надеюсь, я могу отличить правду ото лжи, которой мне хотели забить голову…

— Вот и славно! Наши планы остаются в силе, и на балу мы объявим о помолвке.

— Почему?

Тристан поморщился. Было очевидно, что отсутствие энтузиазма со стороны невесты для него неприятно.

— Мы любим друг друга, миледи! Разве этого недостаточно?

— Иногда бывает достаточно, — вынужденно признала Имоджен. — Но я…

— Что бы ни было у тебя на сердце, говори! Может, ты сомневаешься в моей любви?

Имоджен помотала головой.

— Ты женишься на мне из-за Норгрейва? — выпалила она, испытав от этого огромное облегчение. Вопрос тревожил ее на протяжении многих недель.

Мужчина отступил, как если бы она его оттолкнула.

— Что заставляет тебя так думать?

Имоджен поняла, что своим вопросом рассердила его. И, если бы ответ не был для нее столь важен, она тут же сменила бы тему.

— Как ты не понимаешь? Ты так долго оберегал друга, заглаживал его дурные поступки, возмещал ущерб, что это вошло в привычку — ты перестал замечать это. Если ты чувствуешь вину за то, что не смог защитить меня, и предлагаешь свою руку и сердце в качестве искупления, это неправильно и я отвечу отказом. Моя репутация не пострадала, но, коль скандалу суждено разразиться, родители и я — мы готовы. Ты сказал, что я сильная. Услышав это той ночью, я усомнилась, но со временем осознала, что так оно и есть. Мне не нужна благородная жертва с твоей стороны.

— Ушам своим не верю! — воскликнул Тристан и добавил что-то так тихо, что она не расслышала. — У тебя до сих пор путаница в голове, если ты думаешь, будто я беру тебя в жены из чувства вины или для того, чтобы исправить положение. Когда я увидел тебя съежившуюся на полу в спальне матери, я перестал отрицать свои чувства к тебе, потому что понял — я мог тебя потерять! Если ради того, чтобы быть с тобой, мне придется пожертвовать своей свободой, что ж, я сделаю это с радостью. Я люблю тебя, Имоджен. Я хочу, чтобы мы прожили жизнь вместе. Может, наши желания не совпадают? — Тристан понурил голову. — Прости, что отнял у тебя столько времени.

— Ты уходишь? — потянулась к нему Имоджен. Ей не хотелось отпускать его от себя в дурном расположении духа.

Мужчина остановился, но не повернул назад.

— Так будет лучше, — коротко ответил он. — Ты настолько много думала о моих чувствах, что забыла разобраться в своих собственных.

— Мне не нужно ни в чем разбираться. Я люблю тебя, Тристан!

Он вздохнул.

— Я совсем забросил дела. До среды мы не увидимся.

— Ты так меня наказываешь?

Тристан повернулся и подошел к Имоджен.

— Нет. Я даю тебе время соскучиться.

Он взял ее за плечи и с силой притянул к себе, подавляя губами восклицание протеста. Этот поцелуй совсем не походил на те целомудренные прикосновения, к которым она успела привыкнуть за последние пару недель. Грубый и чувственный, он воспламенил ее кровь, хотя было ясно, что в нем Тристан дает выход своему раздражению. Если бы сейчас мужчина перебросил ее через плечо и отнес в спальню, Имоджен и не подумала бы противиться.

Она влюбилась в герцога — человека, который привык повелевать.

— Тристан, — позвала девушка, покачиваясь на нетвердых ногах, когда поцелуй закончился.

— Брак — вот единственный приемлемый для меня вариант, Имоджен, — сказал он, отнимая от нее руки и отступая на шаг. — Как ты уже знаешь, терпение не мой конек. Но я стараюсь. Стараюсь ради тебя.


За ужином мать спросила у Имоджен, почему она в дурном настроении. Девушка не могла отрицать очевидное, поэтому лишь пожала плечами и продолжила играть с едой на тарелке. Разговор с Тристаном не шел из головы. Сама того не желая, Имоджен обидела его. Ее обожаемый герцог предложил ей все то, о чем она втайне мечтала, но в глубине души девушка все еще не могла поверить своему счастью.

С наступлением ночи на сердце у Имоджен стало еще тревожнее. Поцеловав матушку, она объявила, что хочет лечь пораньше. Но сон не шел. Лежа в кровати, она старалась не думать о Норгрейве, однако вычеркнуть ту ночь из памяти было превыше ее сил. Да, он был крайне груб и все же вел себя с ней скорее как любовник, нежели насильник.


— Блекберн никогда на тебе не женится, Имоджен! — насмешливо уверял маркиз. — Ты предала человека, которого, по собственному признанию, любишь, и будешь предавать его снова и снова!

— Это ты его предал, а не я! — крикнула она.

Норгрейв пропустил ее слова мимо ушей.

— Ты выбрала не того мужчину, — сказал он с разочарованием в голосе. — Но, даже несмотря на это, я готов простить тебя.

Она дернулась в сторону, когда он попытался погладить ее по щеке.

— Ты можешь побороться со мной, если хочешь. В итоге будешь вынуждена признать мою правоту.

Чтобы не провоцировать своего агрессора, Имоджен прикусила язык.

Губы маркиза сложились в презрительную усмешку.

— Даже если Блекберн когда-нибудь соблаговолит прикоснуться к тебе, ты, закрыв глаза, будешь видеть мое лицо! Будешь ощущать мои руки у себя на груди… мой ласкающий рот у себя между ног!


Имоджен натянула одеяло на плечи. Норгрейв ошибся насчет Тристана, но в одном маркиз был прав: она часто думала о нем. Это злило и смущало ее, заставляло усомниться в том, что когда-нибудь мучение закончится.

Она перевернулась на другой бок, и в следующее мгновение в дверь постучали.

Кто-то, приоткрыв одну створку, заглянул в комнату.