Он нахмурился.

– Кто это?

– Это я, мой дорогой. Вам не стоит беспокоиться. Я о вас позабочусь. Я тоже знаю свой долг. В горе и в радости, в богатстве и нищете, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.

По комнате прокатился отчетливый вздох – зрители оценили романтический жест Луизы. Она надеялась, что миссис Ивенсонг зорко наблюдает за выражением лиц присутствующих. Кого эта сцена тронула? Кому показалась отвратительной?

Чарлз стиснул ее руку так, что стало больно, и нагнулся к ней с видом любящего супруга.

– Вы переигрываете, – шепнул он ей на ухо, отчего волоски на ее шее поднялись дыбом. Он так близко и одновременно так далеко!

– Кто бы говорил. Неужели было так необходимо разбивать вазу в передней?

– Вы хотели спектакль. Я его разыгрываю. А ваза была чертовски безобразная.

Свободной рукой Луиза погладила Чарлза по щеке, и он застыл.

– Ищите признаки вины или торжества. Вы можете за ними наблюдать, и никто не заподозрит, что вы на них смотрите.

– У меня уже есть подозреваемый.

– Кто? – всполошилась Луиза.

– Не сейчас. – Лицо Чарлза было непроницаемо. А Луизе, до того как она до него дотронулась, казалось, что Чарлз вполне наслаждается игрой.

Она велела слугам удалиться и дожидаться своей очереди в передней. Последовало торопливое шарканье ног. Кто-то казался подавленным, другие были настроены воинственно. А некоторые слишком устали, чтобы задаваться вопросом, что взбрело хозяевам на ум. В течение этой ночи Луизе предстоит изучить всю гамму человеческих эмоций!

Чарлз сидел возле нее, молчаливый и мрачный, а слуги под руководством Гриффита входили по одному. Очень немногие имели право входить в оружейную, разве что у них, как у Кэтлин, были запасные ключи. Зато оранжерея была открыта для всех. Миссис Ивенсонг задавала мало вопросов, зато все они были очень целенаправленными. Все слуги клялись, что не имеют отношения к нападению на чету Норвич.

Выслушав очередную клятву в невиновности, Луиза все сильнее приходила в отчаяние. Но чего она ожидала? Как было бы чудесно, если бы кто-нибудь пал ниц на турецкий ковер и признался, терзаемый угрызениями совести. С ее стороны, было наивно надеяться, что план принесет плоды. И сейчас она просто сидела в опустошенном молчании.

Миссис Ивенсонг уже вышла и оставила их наедине, двигаясь с поразительным для дамы столь почтенного возраста проворством. Луиза сидела на диване, не шелохнувшись. Чарлз был рядом, и ей было так удобно с ним. Он давным-давно уснул, четыре бессмысленные беседы назад.

В своем блаженном забытьи он привалился к Луизе и опустил голову ей на плечо. Луиза знала, что солдат тренируют так, чтобы они могли заснуть где угодно, если могут улучить минуту, и не льстила себе. Ничего это не значило; никакого тайного знака, что на самом деле он ею дорожит. Чарлз по-прежнему был настроен уехать. А она была не менее решительна в желании запретить его отъезд.

Что ж, разве Чарлзу можно что-нибудь запретить? Но как его убедить, что у них есть будущее?

Его нельзя подкупить, да Луиза и не хотела бы, чтобы он купился. Она не возражала бы против того, чтобы использовать сексуальный соблазн, но это казалось ей неправильным и даже безнадежным. Похоже, она вообще не представляла, что делать.

Луиза была вынуждена прийти к единственному заключению. Ей придется сказать Чарлзу, что она полюбила его и просто не сможет без него жить. Она уже говорила ему это; он должен услышать эти слова еще раз. Они вместе могут бороться со своими демонами!

Чарлз – не единственный, кому снятся дурные сны.

Часы пробили три.

– Чарлз, – тихо сказала она. Луиза не беспокоилась, что кто-то услышит, как она называет его настоящим именем. Все слуги давным-давно улеглись в свои кровати, получив заверения, что им разрешается встать попозже. Придется Луизе объясняться с тетей Грейс.

Прежде чем самой отойти ко сну, миссис Ивенсонг обменялась с Луизой соображениями – приглушенным голосом, под тяжелое дыхание Чарлза, сраженного внезапной дремотой. И они с Луизой установили человека, который выделялся среди прочих.

Мотив. Возможность. Слова, которые до этих неприятных событий могли встретиться исключительно в отчетах об убийствах или в грошовых детективных романах. Луиза была очень осторожна в своем оптимизме. Однако, если слуги невиновны, остаются только члены семьи да мисс Спрюс.

Невыносимо.

– Проснитесь, Чарлз! – Не могла же Луиза оставить Чарлза на диване на всю ночь.

Она хотела, чтобы он лежал в ее постели. Ночь началась с того, что Луизе пришлось спать на стуле, и у нее не было никакого желания туда возвращаться. Веки Чарлза затрепетали, и он вдруг отпрянул от нее, будто дотронулся до раскаленной печки.

– Прошу прощения, мисс Стрэттон. То, что я заснул, это непростительно.

«Мисс Стрэттон? О-о, Чарлз. Как будто меня это оттолкнет».

– У вас был очень трудный день. Что вы думаете?

Чарлз встал, с заспанным и таким милым лицом.

– Насчет чего?

– Насчет расспросов, глупенький. Миссис Ивенсонг и я почти уверены, что виновник…

– Кэтлин, разумеется.

Луиза так и подскочила.

– Кэтлин?! Не говорите чепухи. Разумеется, это никак не может быть Кэтлин!

– Мы не можем обсуждать это здесь, – заметил Чарлз, этот досадный глас разума. – Нас кто угодно может подслушать.

– А я решительно настроена с вами спорить! Откуда вам явилась столь абсурдная идея?

Чарлз дотронулся пальцем до заросшего щетиной подбородка.

– Хм. Давайте посмотрим. Удар по голове. Колючки. Грибы. Блохи. Признаю, что огнестрельное оружие для нее – это что-то новенькое. Но у нее под рукой есть Робертсон. Она водит его за нос, как вы водили меня. Лишь Кэтлин была на свободе после того, как миссис Лэнг заперла все двери. Это же очевидно.

И он рванул вверх по лестнице, на сей раз избегая столкновений со стенами. Луиза едва поспевала за ним.

– Вовсе не очевидно! – шипела она. – От всей души могу заметить – этот удар по голове не только пустил вам кровь, но и повредил рассудок.

– Почему? Потому что теперь я все вижу ясно? Образно говоря, конечно.

– Будь у вас три глаза, вы бы все равно ничего не видели! Кэтлин и Робертсон попросили прощения! – Задыхаясь от бега и злости, Луиза в сердцах хлопнула дверью спальни и заперла ее на замок.

– Слова стоят дешево, – заявил Чарлз, придвигая к двери комод.

– Да, вам лучше знать. Это вы делаете предложение, а затем берете его назад. Твердите, чт-то л-люби-те меня! – Луиза сбросила халат и запустила туфелькой в угол спальни.

– Вам будет лучше без меня, – проворчал Чарлз.

– Кто сказал?

– Я говорю, глупышка. Не знаю, с чего я вообразил, будто мы можем поладить и продержаться достаточно долго, чтобы принести друг другу брачный обет!

– Мы прекрасно ладим! – закричала Луиза. – Просто превосходно! Что на вас нашло?

В несколько шагов он пересек комнату и схватил ее за локти.

– Способность судить здраво, моя дорогая. Я не могу на вас жениться. Я не могу вас защитить, да и не нужно. Вы с миссис Ивенсонг раскроете эту маленькую тайну. Вы будете править Роузмонтом и найдете какого-нибудь бедного тихоню, который будет сидеть у вас под ногтем и слушать вашу бесконечную болтовню.

Луиза взглянула в его милое, усталое лицо.

– Прекратите, Чарлз. Просто замолчите. Что бы вы ни сказали, я не стану любить вас меньше. Прошу, объясните, что все это значит.


Глава 38


Он сел на постель. Похоже, этой ночи не будет конца.

– Что это значит? Я уже вам объяснил.

Луиза села рядом с ним.

– Нет, не объяснили.

Если он расскажет свой кошмарный сон, произнесет вслух, это наверняка излечит Луизу от девических надежд. Но язык отказывался ему повиноваться. Пусть слова стоят дешево, но они обладают силой. Он не хотел выпускать на свободу видения, рожденные в аду. Луиза будет смотреть на него с жалостью.

Со страхом.

Чарлз покачал головой – она болела по-прежнему.

– Я не могу.

– Чарлз, у меня долгие годы не было никого, с кем я могла бы поговорить. Потом появилась Кэтлин, и стало немного легче. Это очень помогает – когда есть кто-то, готовый разделить ваши тревоги.

– Ага. Теперь вы в роли психиатра.

– Не смейтесь надо мной. Я люблю вас, и, что бы вы ни сказали, меня этим не оттолкнуть. Только если вы меня не любите.

Как просто – взять и сказать ей. Но это будет чудовищная ложь. Чарлз взял ее руку.

– Вы знаете про мои сны.

Луиза кивнула.

– Иногда они кажутся более реальными, чем сама реальность, если можно так сказать. Я никогда не знаю, когда на меня нахлынет. Эти сны… они ужасны. Я боюсь причинить вам вред, Луиза.

Она растерянно заморгала.

– Это все?

– А этого мало? Нет, это еще не все. Мы принадлежим к двум разным мирам. Вы уроните свой социальный статус, если выйдете за меня замуж.

– О-о, Чарлз, бога ради! Вы – настоящий сноб.

Слова Луизы его уязвили.

– Нет!

– Не говорите мне о классовых барьерах. Мы не в Индии, и вы не из касты неприкасаемых. Впереди двадцатый век! Скоро все изменится.

Луиза говорила с такой уверенностью! Кто из них заблуждается сильнее?

– Луиза, неужели вы не видите? Какое имеет значение, что я вас люблю? Мы не можем быть вместе.

Ее ногти больно впились в его кожу.