- Привет! Боже, Эмили, как же я чертовски соскучилась по тебе! – говорю я, строя брови домиком.

- И я тоже. Когда ты возвращаешься? Может твой рейс перенесут на пораньше?

- Нет, такого не бывает, - смеясь, отвечаю ей. – Обычно могут только задержать.

- Жаль. К твоему приезду я приготовлю твой любимый пирог с яблоками и корицей.

- Эмили, хреновая из тебя подруга, скажу я тебе. Ты ведь знаешь, что здесь нет таких сладостей.

- Но ведь есть кое-что другое, - играет бровями. – Точнее кто-то другой. Как там Майкии? - намеренно протягивает букву «и» в конце его имени.

- Кхм, он… прекрасно, превосходно.

- Кира? – подруга понимает, что что-то не так.

- Он предложил мне встречаться с ним. Но не просто переспали и разошлись, как это было всегда. А серьезно встречаться. И я хочу привыкнуть к этой мысли прежде, чем дать ему ответ.

- Привыкнуть? Ты что, подруга, замуж за него собралась? Черт, девочка. Охренительный и сногсшибательный парень, предлагает тебе встречаться, а ты еще думать собираешься? Совсем дура?

- Нет, еще не совсем. Но Эмили, ты сама знаешь, как я отношусь к отношениям.

- Да чихать я хотела. Не вздумай упустить его, Кира. Иначе по приезду домой ты найдешь свои вещи за дверью.

- Эй, ты не посмеешь!

- Еще как посмею. И жду тебя с Мистером Красавчиком на ужин, как только вернетесь. Разумеется, как твоего парня, а не просто член для наслаждения. Поняла?

- Поняла, - выдавливаю я в поражении. Отчасти Эмили сказала мне ровно то же самое, что и я сама думала. Я не могу упустить его. Не сейчас, когда он уже проник полностью в мою душу и сердце.

- Вот и славненько. Кстати. Твоя мама звонила. Ты что, давно с ней не говорила?

- Да, давненько уже. Надо позвонить.

- И поскорее. Она волнуется за тебя. Поэтому, адиос, звони ей, а я пошла готовить себе ужин.

- Пока, малышка. Люблю тебя.

- Это ты лучше своему дружку скажи, а не мне, - смеется Эмили.

- Пока.

- Пока, - мы посылаем друг другу воздушные поцелуйчики, и отключаемся.

Сейчас, или никогда. Разговор с Эмили вселил в меня больше уверенности, и я решаю позвонить маме чуть позже. Выхожу из номера и иду по длинному коридору с красным ковром на полу к номеру Майка. Три стука и ожидание. Доли секунд, словно часы. Сердце колотится в груди, ладони потеют, и воздуха становится мало. Я делаю большой вздох, чтобы успокоиться, и тут открывается дверь. Майк поднимает голову и смотрит на меня своими голубыми глазами. Боже, внутри все сводит и скручивается в узел от этого. По спине пробегает жар.

- Кира?

- Тебе не повезло.

- Почему?

- Потому что я говорю – да, - выпаливаю я, и обхватываю его шею руками, притягивая к себе в страстном поцелуе. Слышу, как он захлопывает за мной дверь и тянет внутрь номера. Его губы с привкусом чая с лимоном, такие вкусные, я кусаю их от удовольствия и ласкаю кончиком языка. Майк стягивает с меня сарафан, и расстегивает бюстгальтер, и затем мы падаем на постель. Страсть окутывает нас. Его руки то с нежностью, то с грубостью блуждают по моему телу, в тот момент, когда я оставляю царапины на его плечах.

- Черт, девочка. Я рад, что ты согласилась, – на выдохе говорит он.

- Я же сказала, что ответ будет положительным, - отвечаю, лаская его ушко и шею своими губами. Майк хватает меня за волосы и снова впивается своими губами в мои. Я сажусь на него сверху, стягивая его футболку, и расстегивая ремень, а затем молнию. И когда он входит в меня, я ощущаю себя так легко и дополнено. Мне не нужны другие. Только он. Я хочу, чтобы только Майк делал это со мной. Хочу выкрикивать только его имя, получая очередное удовольствие. И то, как он владеет моим телом, дает мне понять, что оно только его. И больше ничье.


Две недели на Кубе завершаются обратным полетом. Оказывается изначально разные рейсы, которыми мы прилетели сюда с Майком, совмещают в один. Поэтому домой мы возвращаемся вместе. Как обычно, за три часа до вылета мы собираемся на брифинг. Майка там нет, но я знаю, что он уже на борту и готовится к полету. Старшая стюардесса вновь распределяет роли. Мне достается первый класс. На нем я еще никогда не работала, и это немного будоражит и радует. Экипажем мы направляемся к нашему самолету. Шаг за шагом ко мне снова возвращается радость. Эти две недели были слово год. Я хотела в небо. Хотела чувствовать невесомость и воздушные ямы. Даже истосковалась по турбулентности. Звук турбин, вид облаком и дугообразного горизонта, который скрывает солнце при закате – вот к чему меня тянуло именно сейчас. А еще то, что во главе моего счастья и на пути домой, самолетом управляет Майк. Этот факт придавал мне некое спокойствие и уверенность в полете, хотя я ни разу не летала с ним. Но надеюсь, мы сможем держать себя в руках на протяжении полета.

Раскладываю накидки на кресла, проверяю питание на борту и все прилагающиеся документы, осматриваю и проверяю наличие спасательных жилетов и работоспособность кислородных масок. Все в порядке. Через десять минут объявят посадку и потом в полет. С улыбкой на лице я прохожу к открытой двери кабины пилота.

- Сэр, у нас все в порядке, - докладываю я.

Майк поворачивается ко мне, и улыбается:

- Отлично. У нас тоже все хорошо. Тогда вперед. – Он подмигивает мне, на что я закатываю глаза и ухожу встречать пассажиров.

Один за другим на борт поднимаются счастливые и загоревшие люди, которые теперь хотят скорее оказаться дома. И я их очень даже понимаю. Двести одиннадцать человек, семь из них дети. Вроде все на месте, поэтому мы закрываем дверь, и дальше все по списку – проверка, чтобы спинки сидений были подняты, ремни пристегнуты. Инструктаж, и вот я чувствую, как мы начинаем движение. Обойдя всех пассажиров, я дохожу до конца первого класса, докладывая старшей, что все хорошо. Мой взгляд падает на женщину и мужчину, которые сильно нервничают. Обычно на каждом рейсе было несколько таких пассажиров, но эти чем-то отличались. Я всегда старалась разглядывать пассажиров. Только в самолете можно встретить множество национальностей, профессий, религий. Это было очень интересно и иногда даже полезно. Обычно мы всегда определяем несколько пассажиров для себя, кто мог бы чем-то нам помочь. И в своем классе я так же выделила некоторых.

Возвращаюсь на свое место и пристегиваюсь, устремляя взгляд в иллюминатор, чтобы наслаждаться взлетом. И вот оно. Гул двигателей, набираем скорость и отрываемся от земли. Звук убирающихся шасси и мы наклоняемся для поворота. Красота.

Все происходит молниеносно. Визг людей из соседнего класса, Мелисса – старшая бортпроводница соскакивает со своего места и начинает бежать, и… резкий взрыв. Оглушительный звук и пламя охватывают салон моментально. Я чувствую, как самолет начинает терять высоту, а затем выравнивается, но снова накреняется. Все будто во сне или какой-то идиотской игре. Крики людей, плачь детей, испуганные лица. Сквозь развивающиеся занавески я вижу, что в фюзеляже огромная дыра. Ровно на том месте, где сидела эта странная парочка. Кислородные маски начинают свисать над головами перепуганных пассажиров, но я не вижу Мелиссы. Отстегиваю ремень и бегу к громкоговорителю.

- Внимание всех пассажиров. Просьба оставаться на местах, не паниковать, Надеть кислородные маски. – Повторяю это второй раз, а затем третий. Бегу туда, где только что произошел взрыв, но чувствую, как самолет начинает наклоняться. В эконом классе пробоина, отсутствуют четыре кресла. Многие ранены. И нет Мелиссы. Я возвращаюсь в первый класс и говорю, что все хорошо, что уже все позади. Беру телефон и нажимаю на кнопку вызова пилота.

- Мелисса? – я слышу голос Майка.

- Это я. У нас огромная дыра в фезюляже. Мелиссы нет, четырех пассажиров тоже. Многие ранены.

- Мы уже разворачиваемся.

Я кладу телефон и вновь возвращаюсь в салон, но тут еще один взрыв. От этого самолет снова трясет, и я падаю на пол, ударяясь головой.

- Черт! – кричу я, прикладывая руку к голове, из которой течет кровь, а затем поднимаю глаза. У нас нет части хвоста, весь багаж вылетает наружу. – Боже мой.

- Всем пристегнуть ремни. Мы садимся. – Слышу голос Сандерса, а за окном вижу аэропорт, откуда мы вылетели всего пару минут назад. Я бегу к своему месту и пристегнув ремень, хватаю трубку громкоговорителя, объявляя о том, что необходимо обхватить руками голову и прижаться лбом к коленям. Снова повторяю это несколько раз, а затем сама делаю то же самое.

Резкий и больной удар о землю дает понять, что мы уже не в воздухе. Чьи-то ремни не выдержали и отстегнулись, а пассажиры выпали в проход. Итак, после торможения есть всего три минуты. Это то, чему нас учили всегда.

Отстегиваюсь и бегу к двери открываю ее и выпускаю спасательный трап.

- Скорее, скорее, без паники. По одному, вещи не брать, руки скрестить на груди. В этот момент Аннет – еще одна стюардесса, скатывается вниз, чтобы ловить пассажиров на земле.

Все происходит словно в каком-то кино. Звуки сирен, слышатся издалека. Дети плачут, взрослые молятся и плачут. Все хотят скорее выбраться из этой адской машины.

- У нас мало времени. Может рвануть, - говорит Майк, и выбегает помогать пассажирам. По его лицу так же стекает кровь от удара о приборную панель. И вот пассажиров больше нет, я оббегаю салон и вижу на сиденье мужчину без сознания. Пульс есть. Я отстегиваю его, но не могу вытащить с сиденья, он тяжелый.

- Кира, скорее!

- Майк, помоги! – кричу ему, Майк видит, что не все покинули самолет и подбегает ко мне.

- Кира, секунды, остались секунды. Запах бензина.