Кэтрин Смит - В ночи

– Ты уверен, что я рассчитываю на это? Норт пристально глядел на него, губы вытянулись в жесткую линию.

– Понятия не имею. Так каковы же твои намерения? – Проклятие! Норт отлично знал, как выпотрошить его.

Поэтому, стараясь выглядеть как можно естественнее, Уинтроп ответил с показным безразличием:

– Конечно, она заслуживает большего. Для утех можно найти сколько угодно и где угодно, и с гораздо меньшими усилиями, которых мне стоит очаровательная вдова Осборн.

– Так, значит, она для тебя – усилие?

Что-то щелкнуло внутри его, и он вскочил, свесив ноги с софы.

– Что она значит для меня, не твое дело.

Норт с удивлением разглядывал его. Уинтроп рассмеялся бы, если бы не был так зол на себя за то, что не удержал себя в руках.

Он пригладил волосы и глубоко вздохнул, прежде чем заговорить снова. Он уже пришел в себя.

– Что это за расспросы, Норт? Вы с Октавией думаете, что я наношу ущерб Мойре, что я играю с ней? – Он сам так и думал, но не это было главным.

Норт пожал плечами. Наконец он позволил себе выглядеть несколько сконфуженным. Его светло-голубые глаза старались избегать взгляда Уинтропа.

– Ты никогда не проводишь около одной женщины больше недели, в крайнем случае – двух.

– Мы видимся с Мойрой в течение почти четырех недель. – Господи Боже, это длится уже так долго? Точно. Он встретился с ней в самом начале месяца. Сегодня – 29 декабря.

– Именно поэтому мы обеспокоены. Вряд ли Мойра может быть обычным приключением.

Уинтроп откинулся на спинку софы. Господи, как он устал!

– Если вы так уверены, что она не заурядная авантюра, к чему тогда эти расспросы?

– Потому что мы с Октавией беспокоимся, что она станет рассчитывать на нечто большее, чем ты приготовил для нее. – Брат приподнял бровь, словно подчеркивая самое важное в своих словах.

– На женитьбу? – Как язвительно и горько прозвучало это слово.

Норт утвердительно кивнул.

– Ты первый мужчина, к которому она проявила интерес после смерти мужа. Она так не уверена в себе до сих пор!

– Она совсем не выглядела неуверенной, когда тискала мой болт пару дней назад. – Слова сорвались с языка, и он тут же пожалел, что невозможно вернуть их назад. Они не имели к Мойре никакого отношения. Вдобавок у него не было права пачкать ее имя. Получалось, что таким образом он обесценивает случившееся той ночью, сводит до ординарного физиологического отправления. Но чувствовал он по-другому.

– Я предпочту забыть только что сказанное тобой, – поставил в известность Норт ледяным тоном, отчужденно глядя на него.

Уинтроп потер глаза.

– Отлично, может, мне тоже это удастся. – Однако брат пока не собирался откланиваться.

– Как я понял, здесь что-то одно из двух.

Когда Уинтроп приоткрыл глаза, брат показался ему темным пятном. Он глядел на него, желая, чтобы тот провалился сию же минуту.

– Что именно?

Норт скрестил руки на своей широченной груди. Уинтроп всегда завидовал его телосложению.

– Либо ты почему-то хочешь уничтожить Мойру, либо влюблен в нее.

Сердце Уинтропа бешено заколотилось. Какой из вариантов наименее вероятен?

– Может, то и другое одновременно – я хочу разрушить, полюбив ее.

Норт еще сильнее нахмурился. При желании он мог выглядеть просто пугающе.

– И что, черт возьми, это означает?

Хрипло хохотнув, Уинтроп покрутил головой, сложив руки на коленях.

– Не знаю.

Норт и не думал сдаваться.

– Ты все отлично знаешь, иначе так бы не говорил.

Очень тонкое наблюдение.

– Я не собираюсь уничтожать Мойру, Норт. Я слишком много думаю о ней, чтобы желать причинить ей вред, но не уверен, что смогу принести ей что-нибудь еще, кроме этого.

Их с Нортом разделяли всего лишь несколько месяцев в возрасте, но сейчас Уинтроп чувствовал себя глубоким стариком по сравнению со своим незаконнорожденным братом. Бедняжка Норт, он выглядел таким сконфуженным!

– Ты говоришь такие же глупости, как Девлин, когда он впервые встретил Блайт.

Уинтроп был недоволен.

– Ничего глупого я, кажется, не сказал.

Бедный Девлин! Это сейчас он женатый и счастливый человек, а было время, когда он решил забыть о своих чувствах к Блайт, так как ему показалось, что он недостаточно хорош для нее.

– Прислушайся к словам, которые ты бросаешь. Они звучат так, словно ты недостоин такой женщины, как Мойра. – Голос Норта был полон скепсиса.

Он с ума сошел?

– Неправда!

– Прекрати вести себя как болван. – Если бы слова могли хлестать, как плети, он бы заживо лишился кожи.

– Дело не в этом. Если бы я был монахом и творил только благие дела, я и тогда бы не заслуживал Мойры. – Он глубоко вздохнул и поднял утомленный взгляд на брата. – Но это совсем не означает, что я откажусь покорять вершину, если выпадет шанс.

Видимо, его ответ изумил Норта, хотя он и сам был поражен немало.

– Ты в нее влюбился.

Снова в груди что-то болезненно отозвалось. Может, Норт близко подошел к правде или чувство вины заговорило в нем с такой болью.

– Я не понимаю, что со мной. До твоего прихода я просто старался не думать об этом.

– Если ты боишься влюбиться, то это нормально. Время от времени мы все оказываемся в такой ситуации.

Его слова принесли мало облегчения. Уинтроп понимал, куда клонит брат.

– Благодарю тебя, о мудрейший! – Норт снова смотрел сердито.

– Почему ты всегда хочешь выглядеть таким ослом?

– А отчего ты до сих пор здесь? – ответил Уинтроп выпадом.

Норт тяжело вздохнул, погладив щетину на подбородке.

– Потому что ты мой брат, и я люблю тебя.

Уинтроп безучастно смотрел на него, хотя был тронут до глубины души.

– Я бы тоже любил тебя, но слишком боюсь.

На секунду Норт замер, словно намереваясь стиснуть его в своих объятиях. Это могло обернуться увечьем, вздумай он и в самом деле поступить так. К счастью для Уинтропа, Норт лишь рассмеялся.

– Ты настоящий мерзавец, Уин. Знаешь об этом? – Уинтроп кивнул в ответ и застенчиво улыбнулся:

– Догадываюсь. – Наклонившись, брат рассматривал его.

– Ты уверен, что не хочешь прийти на обед?

– Уверен. Я уже перекусил хлебом с сыром.

– И не нужно будет защищать тебя от моей жены, когда ты разобьешь сердце её подруги?

Улыбка увяла на лице Уинтропа.

– Трудно обещать, Норт, ты же понимаешь. – Выпрямляясь, Норт пожал плечами и направился к дверям.

– Полагаю, я узнал все, что нужно.

Уинтроп вновь опустился на софу, закрыв лицо руками. Повисла тишина, и он остался один на один со своими демонами.

До него донесся голос брата:

– Все будет в порядке, если останешься один? – Он скривился:

– Разумеется.

Но когда он услышал осторожный щелчок закрывшейся двери, и молчаливая темнота окружила его снова, Уинтроп понял: какой уж тут порядок? С ним ничего хорошего не будет вообще.

Мойра волновалась, словно невеста перед венчанием, когда приехал Уинтроп, чтобы забрать ее с собой на бал.

Наступала новогодняя ночь, а они не виделись с самого Рождества. Они еще не расставались так надолго со времени начала их знакомства. Все эти дни и вечера она старалась занять себя чем-нибудь, чтобы заполнить каждую свободную минуту, однако все равно не могла избавиться от тревоги и сомнений, терзавших ее. Она понимала, что должна больше доверять и ему, и себе, но иногда ничего не могла поделать с собой и начинала думать, что он потерял к ней интерес.

– Я уже начала сомневаться, что когда-нибудь снова увижу тебя, – сообщила она ему, когда они расположились напротив друг друга в карете. В дорогом, с отличной отделкой и мягким освещением экипаже было тепло в эту морозную ночь.

Ей показалось, что он почувствовал себя неудобно, и она пожалела, что начала разговор. Наверное, было бы лучше, если бы она сделала вид, что ей все равно, что не тоскует о нем. Но Мойра уже переросла возраст, когда интересны подобные игры. Если он не хотел видеть ее или был намерен удержать дистанцию между ними, это его право. Однако она предпочла бы, чтобы он прямо сказал об этом и избавил ее от унижений медленного охлаждения отношений. В полумраке его лицо оставалось бесстрастным.

– Я подумал, тебе нужно побыть в одиночестве после того, что случилось в рождественскую ночь.

Поразмышлять об этом день – вполне возможно, но она не видела его пять дней.

– Почему ты так подумал?

На его глаза падала глубокая тень, и прочитать в них что-либо было невозможно.

– Мне самому требовалось время.

– О… – Что еще она могла сказать? Она не ожидала настолько честного ответа. Но что это значит?

– Ты мне нравишься, Мойра.

Она смотрела на него в колеблющемся свете ламп. Он произнес это так, словно посвящал ее в тайну.

– Спасибо, ты тоже мне приятен, хотя, по-моему, это и без того очевидно.

– В самом деле? – Мойра вспыхнула.

– Обычно я не лезу руками в штаны к мужчинам, которые мне безразличны. – С ней в жизни такого ни разу не было. Но к чему ему об этом знать.

Он хмыкнул.

– А еще обвиняешь меня в непристойном поведении.

Она улыбнулась в ответ, ее замешательства как не бывало. Всегда, когда он был рядом, она чувствовала себя намного спокойнее.

– Полагаю, ты на меня очень плохо влияешь.

– Так и есть, – сказал он серьезно, словно присущее ему чувство юмора испарилось у нее на глазах.

Он был в каком-то странном состоянии, которое нервировало ее. Может, он пытается что-то ей сказать? Все это сбивало с толку. Стоило ей только поверить, что их отношения вошли в определенное русло, как он делает нечто приводящее ее в полное смятение.

– Ты не хочешь больше меня видеть, Уинтроп? – Она напряглась, оттого что карету тряхнуло на выбоине, а главное – в ожидании ответа.