Я вспомнила, как тяжело было говорить на эту тему с Энтони, человеком, который, как никто другой, относился ко мне с сочувствием, если не сказать больше.

Фрау Грабен навестила меня перед завтраком справиться о моем самочувствии.

– Почему бы вам не взять выходной день? – предложила она. – Это пойдет вам только на пользу.

– Фамилия доступна для простых людей? Фрау Грабен не поняла вопроса.

– Я имею в виду, встречаются ли члены герцогской семьи с народом.

– Они все время встречаются с народом.

– Нет, я подразумеваю другое. Можно ли попроситься к ним на прием?

– На прием? Вряд ли. Желающим следует подождать, пока их пригласят. Кажется, так.

– Понятно. И я думаю, у них есть секретари и прочие, чтобы не допускать ненужных посетителей?

Конечно, разве в Англии любой может попасть к двору?

Я попыталась убедить ее, что при желании это можно устроить. Она подошла к окну.

– Флага принца уже больше нет. Это означает, он уже отправился в турне. Я не увижу его до его возвращения. Так хотелось бы поболтать с ним. Он знает, что мне приятно видеться с ним после его долгих отсутствий.

Я почувствовала разочарование. Я была уже готова рассказать фрау Грабен о своих планах увидеться с Максимилианом по делу особой для меня важности, но сочла за лучшее промолчать. В любом случае я ничего не смогла бы предпринять до его возвращения. Быть может, за эти несколько дней мне придет в голову какое-то решение.

А пока я продолжала тревожиться о будущем, волноваться и мечтать, но иногда я чувствовала себя такой счастливой, что мое настроение трудно было предсказать. Оно колебалось от полного отчаяния до беспричинной надежды.

Детей было трудно узнать. Они жили в предвкушении Ночи Седьмой луны. Еще задолго до этого события они показали мне луну, тонким серпиком зависшую в небе над герцогским замком. Когда луна станет полной, наступит ночь большого празднества.

В саду замка устроят праздничный фейерверк, и весь город будет любоваться им. Фрау Грабен сказала, что лучше всего его можно будет наблюдать из комнаты в башне.

– Детям, конечно, захочется пойти в город, но я не собираюсь. Что касается вас, мисс Трант, я бы тоже очень рекомендовала вам остаться в замке. В ту ночь люди положительно сходят с ума. Вам это, кажется, не понять...

– Мне кажется, я понимаю.

– Боже мой, простые приличные христиане ведут себя как варвары. Что-то происходит в ночь полнолуния, и мы возвращаемся обратно к временам, когда Иисус Христос еще не пришел на эту землю. И снова мы верим в других богов, снова здесь земля Лока, земля раздоров и распрей казней и интриг. Я догадываюсь, когда-то это празднество пытались упразднить. Герцог тоже пытался это сделать, но людям это пришлось не по нутру. Праздник это или нет, но в эту ночь люди выходят на улицу в масках и костюмах. Многие девушки лишаются невинности в Ночь Седьмой луны.

– Я готова наблюдать за празднеством из окна комнаты в башне, – согласилась я.

Фрау Грабен улыбнулась понимающе.

– Мне будет спокойнее, если вы останетесь в замке.

Весь день напряжение нарастало. Днем раньше я узнала, принц вернулся в замок. Перед тем как лечь спать, я увидела его стяг, поднятый на башне. Невозможно передать мои чувства: от отчаяния до беспричинной радости, от уныния до надежды. Мозг сверлила одна мысль – я должна его увидеть немедленно.

В полдень мы с фрау Грабен и детьми побывали в городе и посмотрели приготовления к празднеству. Флаги развевались из окон домов, и мне прежде не доводилось видеть такое множество яшиков с цветами на подоконниках. В некоторых магазинах были наглухо зашторены витрины.

Солнце заливало город теплом, люди смеялись и шутили, и все говорили о сегодняшней ночи.

– Мне хочется спуститься сюда вечером и посмотреть на таниы, – заявил Дагоберт.

– Вы будете смотреть фейерверк, – твердо ответила фрау Грабен.

– Я тоже хочу прийти сюда, – заныла Лизель, во всем повторявшая Дагоберта.

– Ну, ну, – успокоила их фрау Грабен, – фейерверк будет замечательный.

– Я пойду надену маску и поскачу вниз, – закричал Дагоберт.

– Поскачешь, приятель, во сне, – засмеялась фрау Грабен. – – А теперь, кто хочет поехать к «Принцу» за фруктовыми пирожными? – добавила она, слегка подтолкнув меня локтем. – Звучит смешно, не так ли? Поехать к «Принцу» за фруктовыми пирожными. Я имею в виду, конечно, в гостиницу, а не к Его Высочеству.

Ей очень понравилась ее шутка, а я тем временем решила, что на следующий день отправлюсь в город, пока дети занимаются с пастором Крацем, пойду к замку и попрошу охрану передать принцу, что Елена Трант просит принять ее. Если мне не удастся увидеть Максимилиана, то по крайней мере, буду знать, смогу ли добиться свидания с ним.

Дети болтали, уплетая пирожные, а фрау Грабен сказала, что пора собираться в обратный путь. Толпы уже начали стекаться в город, и нам следовало поторопиться, чтобы не застрять в толкучке.

Наступил вечер, а я все думала о том давно прошедшем дне, о поездке в город – в другой город, в тот день меня поразило сходство между этими двумя людьми, об утрате Ильзы и погружении в мир нереальности.

Детям разрешили лечь спать позднее, чем обычно, чтобы посмотреть фейерверк.

– Но при условии, – сказала фрау Грабен, – сразу после его окончания без всяких пререканий отправиться спать.

Поэтому, когда стемнело, мы – дети, фрау Грабен и я – отправились в башню. Комната выглядела удивительно эффектно при свечах.

Мы расположились у окон, дожидаясь начала фейерверка. Ракеты запускали из парка герцогского замка, который был виден практически отовсюду. Дети визжали от удовольствия при виде ракет, взлетавших в небо, и были очень разочарованы, когда фейерверк закончился. Отправив детей спать, фрау Грабен шепнула мне:

– Подождите меня здесь, я скоро вернусь. Мне кое-что хочется вам показать.

Я осталась и, оглядывая комнату, вспоминала о той Несчастной женщине, выбросившейся из окна и превратившейся в призрак, пугавший жителей замка. При свете свечей комната действительно выглядела необычно.

Я представляла, до какого отчаяния нужно было дойти, чтобы решиться на такой ужасный шаг, и хорошо понимали в эти минуты чувства той женщины.

Я почувствовала большое желание спуститься к себе в уютную комнату, здесь, в башне, соединенной с остальной крепостью только винтовой лестницей, одиночество подавляло.

Отвернувшись от окна, я села за стол и тут услышала шаги на винтовой лестнице – шли двое. Не знаю отчего, сердце мое дико заколотилось в груди. Что-то подсказывало мне, что сейчас произойдет нечто необычное. Фрау Грабен ушла с детьми, едва ли она успела уложить их в постель. В крепости были еще только две служанки, однако шаги идущих вряд ли принадлежали девушкам.

Дверь отворилась, в ней появилась фрау Грабен; волосы ее были чуть взъерошены, необычный румянец заливал щеки, улыбка не сходила с ее губ.

– А вот и она! – сказала фрау Грабен.

И я, увидела Максимилиана. Чтобы не упасть, мне пришлось опереться о стол. Он глядел на меня, не веря своим глазам.

– Ленхен! Не может быть! Ленхен!

Сделав шаг, я упала в его объятия, почувствовали прикосновение его губ на моих бровях и щеках.

– Ленхен, Ленхен, – повторял он. – Не может быть!

Я услышала хихиканье фрау Грабен.

– Ну вот, я привезла ее к тебе, не могла же я допустите чтобы мой мальчик, моя Молния, так страдал, и вот я поехала и привезла ее к тебе.

Ее смех не мешал нашему обоюдному удивлению, мы едва слышали то, что она говорит. Потом дверь затворилась, и мы остались одни.

– Я не сплю? Мне это не снится? – спросила я. Он взял в руки мое лицо, его пальцы ласково касались моих щек, подбородка.

– Где ты была все это время, Ленхен?

– Я думала, я никогда тебя больше не увижу.

– Но ты же умерла... Ты оставалась в охотничьем домике.

Домик исчез, когда я вернулась. Куда ты уехал не вернулся за мной?

– Боюсь, ты опять исчезнешь. Я так часто видел тебя во сне, а когда просыпался, тебя не было. Мне сказали, что ты умерла. Ты была в домике, когда все это случилось.

Я покачала головой. Единственное, чего мне хотелось в этот момент, чувствовать прикосновение рук Максимилиана. У нас еще будет время для разговоров.

– Я думаю только об одном. Ты здесь, со мной.

– Мы вместе, мы живы... Моя дорогая Ленхен... живая и здесь. Никогда больше не оставляй меня.

– Я... оставлю тебя. – Я рассмеялась. Я не смеялась так уже много лет, раскованно, радостно, жизнелюбиво.

И на мгновение мы забыли обо всем, кроме радости этого удивительного воссоединения. Мы были вместе, я чувствовала его объятия, его поцелуи на моих губах, наши тела рвались друг к другу. Десятки воспоминаний снова вернулись ко мне, в действительности они никогда меня не покидали, правда, прежде я боялась их возвращения, ибо считала их утраченными навсегда.

Но нас еще разделяла тайна.

– Где ты была? – спрашивал он.

– Что случилось в Ночь Седьмой луны? – хотела знать я.

Мы сидели рядом на диване перед открытым окном, в воздухе еще ощущался – запах фейерверка, мы различали крики людей далеко внизу в городе.

– Мы должны начать с самого начала, я должна знать все, – сказала я. – Ты можешь себе представить, каково это – поверить, что, может быть, ты потерял шесть дней своей жизни и из них три – самых прекрасных. Ох, Максимилиан, что же случилось с нами? Начнем сначала. Мы встретились в тумане, и ты привез меня в охотничий Домик, где я провела ночь, а ты пытался войти в мою Комнату, но дверь была заперта и Хильдегарда была готова защитить меня. Все это достаточно реально, я понимаю. Затем наступает вторая часть. Моя кузина Ильза с мужем Эрнстом приехали в Оксфорд и привезли меня в Локенвальд.

– Она никогда не была твоей кузиной, Ленхен. Эрнст был моим послом при дворе Кларенбока, родины принцессы.