Лора Брантуэйт - В мире звезд

OCR & SpellCheck: Larisa_F

Брантуэйт Л. Б87 В мире звезд: Роман. — М.: Издательский Дом «Панорама», 2009. — 192 с. (Серия «Панорама романов о любви», 09-078)

Оригинал: Branthwaite Lora, 2009

ISBN 978-5-7024-2524-5

1

— Не скучай, дорогая, я привезу тебе самых лучших тайских безделушек! — Голос раздался над самым ухом, и Дженнифер отнесла его к реальности только потому, что он никак не вязался с содержанием расплывчатого сна.

— Мм? — уточнила она, имея в виду «что здесь происходит?».

— Будь добра, открой глазки и посмотри на меня в последний раз перед долгой разлукой!

Ставший за четыре года родным голос Мэри Энн дрожал — то ли от радостного волнения перед путешествием, то ли... еще от чего-нибудь. Дженнифер сразу накрыло волной осознания. Ну конечно. Ведь ее лучшая подруга и бессменная соседка по комнате именно сегодня уезжает в долгожданное путешествие по Азии. Потому что позавчера они получили дипломы бакалавров. Два дня подряд были вечеринки. И вчера можно было бы и полегче со спиртным...

Дженнифер коснулась кончиками пальцев гудящей головы, будто проверяя, все ли с ней в порядке. От того, что она открыла глаза, легче ей не стало.

— Ура, вот она, победа духа над плотью! Мои поздравления. Не хотела тебя будить раньше, да мне бы это и не удалось... Короче, избавим друг друга от сентиментальных прощаний. Пожелай мне счастливого пути, а я тебе пожелаю удачного начала карьеры! — Мэри Энн сидела на корточках возле кровати Дженнифер.

— Отлично сказано, — сумела выдавить Дженнифер, не вполне, однако, кстати. — Я буду по тебе скучать.

— Я, конечно, тоже буду, но мы договорились — никаких телячьих нежностей, — предупредила Мэри Энн и чмокнула подругу в щеку. — Знаешь, мне пора бежать. Скотт ждет.

Дженнифер не без труда вспомнила, что Скотт — тот самый белокурый парень, которого Мэри Энн подцепила на позавчерашней вечеринке и который лихо согласился махнуть с ней в Таиланд.

— Счастливого пути тебе, дорогая. Первоклассных приключений, как ты любишь, и обязательно — с хорошим концом. Если что — звони, я Скотту морду набью.

— Ну, с этим я и сама справлюсь, — хвастливо заявила Мэри Энн и сдула упавший на лицо круто вьющийся локон.

Дженнифер с тоской посмотрела на нее и подумала, что они прощаются, может, на год или на два, а говорят о таких глупостях. Впрочем, все самое важное было сказано уже давно.

— Надеюсь, тебе не придется, разве что в пылу страсти...

— Ну и превратные же у тебя представления о страсти, милочка! — наигранно возмутилась Мэри Энн. — Ладно. Я буду звонить тебе на мобильный и слать открытки по адресу твоих предков. Устроишься — обязательно сообщи.

— Удачи!

— И тебе удачи. Во всем. Пока-пока.

— Пока... — Дженнифер села на кровати и потянулась к подруге, чтобы ее обнять.

Объятие получилось крепким, но недолгим: в дверь настойчиво и внятно постучали.

— Все, бегу! — Непонятно было, к кому обратилась Мэри Энн, к Дженнифер или к человеку за дверью. Она перекинула через плечо ремень сумки, подхватила два чемодана, подмигнула Дженнифер — и ушла.

— Беги, — зачем-то сказала Дженнифер, когда дверь уже закрылась. За ней послышался шорох и возня — наверное, целуются-милуются и перераспределяют тяжелую ручную кладь.

Дженнифер обвела глазами комнату, от этого голова разболелась еще сильнее. Кровать Мэри Энн была сиротливо застелена. Да, именно сиротливо, потому что Мэри Энн ни за что бы не смогла жить, спать и есть, если бы вокруг не было хотя бы легкого беспорядка. Стена без ее фотографий казалась бесстыдно голой.

На прикроватной тумбочке Дженнифер сидел Каспер — любимый плюшевый медвежонок Мэри Энн, которого она, верно, в минуту какого-то духовного затмения назвала именем всем известного маленького привидения. Каспер исколесил со своей хозяйкой всю Европу и не меньше полудюжины штатов. Дженнифер он всегда был глубоко симпатичен, и Мэри Энн, видимо, решила оставить его ей на память.

— Ну вот, Каспер... — Дженнифер дотянулась до медвежонка. — Ты остался мне на растерзание. — Она чувствовала потребность говорить хоть что-то, чтобы не заплакать. — Придется тебе привыкать к оседлой и однообразной жизни.

А плакать-то, в общем, было не о чем. Разве что грусть накатила — беззаботная юность осталась во вчерашнем дне. Зато впереди — большая, настоящая, яркая взрослая жизнь. Ну и пусть у Дженнифер нет денег, чтобы, как половина ее друзей, рвануть куда-нибудь во Францию, в Италию или в Штаты — развеяться и отдохнуть от учебы и написания нудной бакалаврской работы. Да и работа у нее была вполне ничего — по поэзии ранних романтиков...

У Дженнифер не было чувства, что перед ней открыты все дороги, потому что она видела людей, которым они по-настоящему открыты все. Деньги — универсальный ключ к большинству дверей в этом мире. Но она твердо верила, что уж ее-то путь — тот самый, который предназначен ей судьбой и который непременно принесет успех, — обязательно найдется.

Проблема в том, что она еще не вполне ясно представляла, где его искать.

Наступило время взрослых решений и большой ответственности. Что ж, пожалуй, это может быть даже весело. Нужно постараться. И, несомненно, если принять таблетку аспирина, будет значительно веселее и приятнее шагать по жизни.

Дженнифер выбралась из-под одеяла и прошлепала в ванную, все еще бессознательно придерживая голову, которая не то чтобы угрожала расколоться, но как-то подозрительно гудела, а при каждом движении в ней будто перекатывался тяжелый незакрепленный болт.

Шипучий аспирин подействовал быстро. Хотя какая на самом деле связь между ацетилсалициловой кислотой и симптомами похмелья, Дженнифер не знала. Уже через пару минут в голове прояснилось, и Дженнифер смогла вполне искренне улыбнуться своему отражению в зеркале.

После продолжительного горячего душа жизнь еще больше изменилась к лучшему, и это незамедлительно отразилось на лице Дженнифер. Она протерла рукой запотевшее зеркало — скри-и-ип! — и придирчиво посмотрела на себя.

Все-таки природа ее не обидела. И нужно, пожалуй, бережнее к себе относиться. Никаких больше интоксикаций в этом году! Иначе кожа скоро потеряет золотистый оттенок, а волосы станут тусклыми и тонкими. Этого Дженнифер вовсе не хотелось. Изысканный тон кожи и густые блестящие волосы светло-каштанового оттенка были ее гордостью, и не единственной. Ее глазами залюбовался бы любой ценитель женской красоты — большие, глубокие, цвета крепкого чая, они были обрамлены длинными ресницами. Дженнифер с давних пор, точнее лет с одиннадцати, казалось, что носик у нее мог бы быть и поаккуратнее, и губы — не такими пухлыми, но это уже, как говорится, мелочи. Она получила вполне достаточно (если учесть еще спортивную фигурку и аристократически узкие ладони и ступни), чтобы завоевать мужчину своей мечты, буде таковой внезапно встретится на ее пути.

Собственно говоря, Дженнифер надеялась, что это счастливое событие уже имело место, хотя особой уверенности и не испытывала.

Его звали Алекс. Если и не мужчину мечты, то, по крайней мере, надежного парня, который души в ней не чаял. Дженнифер еще не определилась в своих чувствах к нему, хотя они встречались довольно долго — уже полтора года. А до того были друзьями. Может, именно это мешало ей, но она никогда не была без памяти влюблена в Алекса. Тем не менее, говорила себе Дженнифер, это еще не значит, что я его не люблю. Просто такая форма отношений — серьезных, размеренных, крепких отношений двух взрослых людей. А ответственным спокойным людям не пристало порхать на крыльях эйфорической влюбленности и расточать всякие глупости.

Кстати, почему она не осталась на ночь у Алекса?

Ах да, была какая-то мелкая перепалка, и она вроде бы решила что-то ему продемонстрировать — гордость, или независимость, или еще что-то такое... И пошла спать в свою комнату. К тому же это была последняя ночь, которую можно было провести в студенческой обстановке. Без Мэри Энн будет совсем не то.

Вспомнить бы еще, из-за чего поцапались...

Вот оно, счастье, — не помнить причин ссоры.

Дженнифер набрала на сотовом номер Алекса. Он не отвечал. Спит, наверное, решила Дженнифер. Думать, что он дуется и потому специально не берет трубку, было бы тяжело. Да это и не в привычках Алекса. Она написала ему сообщение: «Соня, представь — всего девять утра, а я уже умираю от любви к тебе!» — и прикрепила к нему картинку-сердечко. Может, это и маленькое художественное преувеличение, но Алексу будет приятно. Почему бы не прибегнуть к гиперболе, если это скрасит утро хорошему человеку?

А теперь можно и подумать, что делать дальше.

То есть Дженнифер была не настолько безответственной, чтобы все решения и размышления откладывать на потом. Но слишком уж тяжело было разбираться с такими серьезными вещами раз и насовсем. Очень хотелось отдохнуть после утомительного «спринтерского забега» с защитой бакалаврской диссертации, но, увы, родители Дженнифер не могли позволить себе оплатить дочке путешествие, которое зачастую знаменовало собой окончание колледжа. Поэтому ей приходилось думать о не менее волнующих, но более трудных перспективах — о поиске работы. Если ничего не получится с конкурсом...

Дженнифер мечтала стать писателем. Или журналистом. Только не просто газетным писакой, а настоящим матерым журналистом, имя которого звучит в прессе. Главное — чтобы к ее слову прислушивались тысячи. Потому что ей на самом деле очень многое хотелось сказать человечеству.

Больше всего на свете ей хотелось бы попасть на какой-нибудь писательский семинар в Лондоне... или в Штатах. Но на это нужны средства — и некоторое количество свободного времени. По-хорошему — месяц, а то и два.