— Уайлдер, умоляю, — бормотала она, прерывисто дыша. — Я хочу тебя… хочу тебя сейчас, немедленно.

— Я тоже хочу тебя, любимая! — яростно выдохнул Фрэнк.

Подняв голову, Фрэнк удовлетворенно улыбнулся, откинул волосы, упавшие Сьюзен на лицо. Он предпочел бы не спешить, но не будет же он противиться ее воле, высказанной со всей откровенностью. Он и сам давно готов к несравненно большему. Сознание того, что Сьюзен сгорает от нетерпения, что она ждет, жаждет его, Фрэнка, доводило его до умопомрачения.

Сьюзен не захотела выключить свет, потому что действительно желала быть с ним — не со смутным видением из своего недавнего сна, а с реальным, живым Фрэнком. Ей хотелось видеть Фрэнка, когда он занимается с ней любовью, и ей надо было, чтобы он знал об этом. А он и не мечтал о большем счастье, чем то, которое она обещает ему дать; еще бы только, пожалуй, услышать от нее клятву о том, что это — на всю жизнь.

Он откатился в сторону, быстро справился с одним из пакетиков в целлофановой обертке и вернулся к Сьюзен. Она пожирала его глазами, в расширенных бездонных зрачках стояла мольба. Фрэнк устроился у нее между ног, опираясь на локти.

— Да? — хрипло спросил он, устремляя свой горящий взгляд прямо ей в глаза.

— О да! — простонала Сьюзен, обвивая руками его спину и жадно притягивая его к себе.

Не сдерживая больше свой порыв, Фрэнк вошел в нее мощно и уверенно. Она обхватила его ногами, напряглась, тело ее выгнулось, бурно приветствуя вторжение. Фрэнк впился в ее губы, и Сьюзен забыла обо всем на свете в волнах нарастающего вожделения.

Со страстным стоном Фрэнк просунул ладонь под затылок Сьюзен и приподнял ее голову при новом натиске. Она еле слышно вскрикнула и вонзила ногти ему в спину, когда он еще глубже проник в мягкую влажность ее плоти.

Сьюзен самозабвенно противостояла ему в любовной дуэли, тяжело дыша. Фрэнк все ближе и ближе подводил ее к вершине страсти, к экстазу. Он ласкал ее руками, жадно целовал горячим, влажным ртом, и она замирала, почти бездыханная. В забытьи Сьюзен шептала его имя, впивалась пальцами в его кожу все сильнее, а он ускорял и ускорял движение. И вот, подхваченная бурным вихрем наслаждения, достигшего своего предела, она растворилась в нем, изнемогая от всепоглощающего восторга, которому она безраздельно подчинилась, как и силе Фрэнка.

Завершающий аккорд, и Фрэнк выкрикнул что-то бессвязное. Затем, неистово содрогаясь, отдался первородной радости слияния. Теперь Сьюзен принадлежит ему! Только ему. Зарывшись лицом в ее волосы, он повторял и повторял ее имя, вздрагивая от опустошающего облегчения…

Некоторое время спустя, боясь нарушить удивительную слиянность тел, но в то же время понимая, что ей трудно дышать под тяжестью его тела, Фрэнк перевернулся на спину, увлекая с собой Сьюзен. Она лежала в его объятиях, бессильно опустив голову ему на грудь, и лишь довольно постанывала, когда рука Фрэнка ласково гладила ее спину и ягодицы. Любовников убаюкивало ритмичное, едва ощутимое покачивание яхты на волнах. Умиротворенные, они долгое время не находили в себе ни сил, ни желания говорить. Любые слова были бы сейчас неуместны. Жаль только, что самые счастливые мгновения так быстротечны.

Наконец с явной неохотой Фрэнк все-таки оторвался от Сьюзен, несмотря на ее тихий ропот. Он поднялся, расправил плед, сбившийся в ногах, и укрыл им Сьюзен.

— Ты… Ты разве не останешься? — нерешительно спросила она. Ее темные, широко раскрытые глаза пронизывали Фрэнка насквозь.

Хотя идея провести остаток ночи одному в своей каюте выглядела не слишком заманчиво, Фрэнк не собирался оставаться у Сьюзен по одной простой причине.

— Если я не уйду, мне снова и снова захочется тебя, — признался он с полной откровенностью.

— А ты предпочел бы избежать этого?

— Нет, конечно. — Фрэнк смущенно улыбнулся и, едва прикасаясь, провел пальцем по ее губам. — Но я не знал, хочешь ли этого ты, а спрашивать… — Он замялся, как бы подыскивая нужное слово.

— А спрашивать ты не решался, — подсказала Сьюзен, озорно сверкнув глазами.

— Что-то в этом роде.

— А если б я сказала, что хочу?

— Я бы ответил, что сейчас же вернусь.

— Я жду, — призывно шепнула Сьюзен.

Фрэнк одним махом осушил в кухне стакан воды и возвратился в каюту. Он видел, с каким радостным нетерпением она смотрит на него. Каждый шаг к ней пробуждал небывалое дотоле желание. У кровати он на секунду остановился, в голове мелькнула мысль, не наваждение ли все то, что с ним сейчас происходит? Но нет же — вот Сьюзен чуть смущенно улыбается, откидывает плед и протягивает к нему руки…

Фрэнк набросился на нее со страстью, которая затмила все предыдущее. Исступленные объятия, ненасытно ищущие ее рот губы, бесконечное нашептывание каких-то ласковых слов ей в ухо. Его руки и рот стали терпеливыми, Сьюзен корчилась и стонала в сладкой истоме, Фрэнк дважды доводил ее до безумия, прежде чем наконец погрузился в ее горячие глубины. Он взял ее с таким неистовством, в котором была заключена вся сила его страсти. Когда наступила кульминация, оба в изнеможении еще долго не могли пошевелиться.

Никто из них не мог бы сказать, сколько прошло времени, прежде чем Фрэнк нашел в себе силы дотянуться до пледа и укрыть им Сьюзен и себя. Он выключил лампу и повернулся к Сьюзен. Совсем уже засыпая, она прижалась к Фрэнку, уютно положила голову ему на плечо, а руку опустила на живот.

— Уайлдер… — Сьюзен вздохнула и припала губами к его груди. — Ты не уйдешь от меня?

— Нет, милая, это выше моих сил.

Фрэнк поцеловал ее в лоб и властно притянул к себе. Спору нет, ему было от чего ликовать, да он и не скрывал своей радости. Он положил ладонь ей на бедро, закрыл глаза и попытался хоть немного подремать. О том, чтобы заснуть, Фрэнк и не мечтал.

Глава девятая

Удивительное дело — Фрэнк преспокойно проспал всю ночь и проснулся лишь на рассвете. Щурясь от неяркого предутреннего света, сочащегося сквозь иллюминатор, Фрэнк поначалу никак не мог взять в толк, какого черта он забрался в каюту на баке и как в его объятиях оказалась Сьюзен. И тут его окатило жаркой волной: он пришел сюда, потому что она этого хотела.

Ночью Сьюзен повернулась на бок и теперь лежала спиной к Фрэнку. Он прижался к ней всем телом, будто хотел защитить от кого-то, потом закинул руку на живот Сьюзен, как бы в подтверждение своей власти над ней. И, стоило ей чуть-чуть пошевелиться во сне, движение ягодиц с новой силой взбудоражило Фрэнка. Снова острое до боли желание охватило его.

Фрэнк оперся на локоть и заглянул в лицо Сьюзен. Ничего на свете сейчас ему так не хотелось, как растормошить ее и зацеловать до беспамятства. Но его пугали и останавливали темные круги у нее под глазами, которым давно пора было бы исчезнуть. Нет, Фрэнк ни за что не нарушит ее сон; разбудить ее так рано — равносильно преступлению. Сьюзен столько пришлось испытать на минувшей неделе, а потрясение этой ночи забрало у нее последние силы. Она нуждается сейчас не в новых изъявлениях его любви, а в том, чтобы как следует выспаться.

А что нужно ему? Обдумать вероятные последствия своих поступков, определить, что необходимо предпринять в новых условиях. Черт побери! Под боком у Сьюзен он совершенно не способен рационально размышлять.

Но при одной мысли о том, что надо бы встать и перейти в свою каюту, Фрэнк пожалел, что вообще проснулся. Он никогда прежде не знал за собой такой сумасшедшей страсти, какая соединила их этой ночью. Оттого, что все произошло так стремительно и было мало похоже на правду, Фрэнк опасался, что, если он покинет ее хоть на одну минуту, Сьюзен больше не подпустит его к себе. Но, прежде чем она проснется, ему предстоит принять несколько решений, важных решений, от которых будет зависеть их жизнь и сегодня и после.

С тяжелым вздохом отлепившись от Сьюзен, Фрэнк встал с кровати, прикрыл ее плечи пледом и собрал раскиданную повсюду одежду. Дверь каюты он оставил открытой. Пробравшись на цыпочках в кухню, торопливо оделся, поставил на огонь кофейник. Пока вода закипала, Фрэнк занялся своим туалетом. Затем, не желая беспокоить Сьюзен, он поднялся по трапу с дымящейся чашкой в руке и отдраил люк.

С самого прибытия на остров Коули каждое утро Фрэнка радовало ясное небо и ослепительное солнце. Сегодня же рубку заволокло густым серым туманом, в котором зловеще тонули все звуки, и моросил противный мелкий дождь. На расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. С середины яхты не различишь ни носа, ни кормы.

Каждый день по радио Фрэнк слушал метеосводки и знал, что погода портится. Да при иных обстоятельствах он, вероятно, и сам бы почувствовал приближение непогоды, еще не выходя на палубу. Но в это утро он был безраздельно поглощен одной Сьюзен.

Вообще-то ни туман, ни ненастье ему не страшны. Разумеется, некоторое время они со Сьюзен не смогут двинуться с места, но это, с точки зрения Фрэнка, даже лучше. Пока он заинтересован лишь в том, чтобы в их жизни ничего не менялось. Фрэнк поежился от сырости, отхлебнул кофе. Любые перемены, как ему казалось, не предвещают ничего хорошего. Значит, надо беречь то, что есть.

Размышляя о том, что происшедшее между ними основательно меняет ситуацию, Фрэнк пришел к печальному выводу, что надо безотлагательно вернуться на остров Оркас, связаться оттуда с Максвеллом и просить, чтобы тот прислал для охраны Сьюзен другого своего помощника. Фрэнк нарушил одно из главных правил, которым неизменно руководствовался, получая то или иное задание. Он влюбился в женщину, которую ему приказано оберегать от бандитов, хотя превосходно знал, как это может повлиять на его способность беспристрастно и объективно оценивать ситуацию.

В то же время Фрэнк понимал: появление новой фигуры на шахматной доске этой драмы может оказаться исключительно опасным. Шансы сохранить в секрете место, где они прячут Сьюзен, сокращаются по мере того, как увеличивается число посвященных в дело лиц. Сейчас, когда суд над Люком Трейдером в самом разгаре, приспешники бандита скорее всего с ног сбились в погоне за любой завалящей информацией, способной привести их к дочери судьи. Наверняка у них повсюду есть глаза и уши. Достаточно кому-нибудь сболтнуть ненароком лишнее, и Сьюзен пропала.